— Не он… Не он… У него нет дара… Нет… Нет дара… Он пустой… Совсем пустой… Как что-то очень и совершенно пустое… Совсем… Нет… Нет…
— Это что ещё за ерунда? — прорычала угрожающе Змея, но Ивану то ли показалось, то ли нет, что в её рыке прозвучала нотка безумной паники. — Со мной такие выходки не пройдут — вы это знаете! Начинайте же!.. Я вас заклинаю!.. У меня есть над вами власть!.. Я приказываю вам!!!.. Начинайте!!!..
— Нет… Мы не можем… Не можем… Он пустой… Он должен уйти… Мы не можем забрать то, чего нет… Пусть уходит… Мы не можем распоряжаться его душой без дара… Зачем он нам… Зачем… Он ничего не имеет… Прогони его…
— Но его способности!.. Его магическая сила!..
— Их нет… Нет… Тебя обманули… Обманули… Уходи, пришелец без магии… Мы тебя не звали… Зачем ты пришёл?.. Ты нам не нужен… Не интересно… Уходи…
— Нет!!!.. Нет!!!.. Вы не можете!!!.. — Вахуна уже не говорила, а визжала. — Возьмите его!!!..
— Мы не можем… Его оставить… Оставить не можем… Останешься ты… Ты нас призвала… И не дала ничего… Обида… Обман… Хитрость… Ты знаешь цену… Знаешь… Останься… Останься с нами… Интересно… Твоя душа… Мало… Хватит… Останься… Навсегда…
— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!..
Яркий свет вдруг вспыхнул перед закрытыми глазами Иванушки, пробившись даже сквозь веки, и он снова ощутил тяжесть своего тела, висящего в кандалах, жар от угасающей жаровни у его ног, запах магических зелий и субстанций Агассы, хриплое, прерывистое дыхание… дыхание… Панта?.. Или…
Лукоморец с усилием разлепил глаза, склеившиеся то ли от слёз, то ли от крови, и уже почти автоматически пробормотал заклинание, превращающее его в кота — в последнее время эта методика была им отработана и проверена чаще, чем ему того хотелось бы.
Серый полосатый земной котище выпал из оков, на лету увернувшись от огня, и приземлился почти у ног Панта, мстительно пнув его при этом сапогом под косточку на ноге.
Тот ойкнул, шарахнулся от него, схватился за живот (кто их знает, этих агассцев, где у них находится сердце, и есть ли оно вообще как анатомический факт) и повалился на пол, изрисованный Вахуной не высохшими ещё разноцветными красками, как асфальт после конкурса детского рисунка среди детей-дальтоников. Жизнерадостные яркие линии, сливавшиеся, разбегавшиеся в разные стороны и пересекавшиеся без видимой логики и смысла здесь и там, тут же отпечатались на его черно-серебряном мундире с золотыми эполетами.
Самой Вахуны нигде не было видно.
Значило ли это, что она действительно осталась в мире демонов?
Или это всё ему просто привиделось, пока он находился без сознания?
А, может, это просто кошмар, и стоит ему помотать головой и по-настоящему открыть глаза, и он окажется в своей комнате в лукоморском дворце, и солнце уже три часа как светит в его южное окошко, и никуда он сроду не уезжал…
Нет.
Скорее Лукоморье — это сон, страна, где он ни разу не был, а всю свою жизнь он скитается по ближним и дальним мирам, и даже смерть, похоже, не оторвёт его от этого привычного занятия…
Что я такое несу?!
Где Вахуна?!
Она ждала меня.
Чтобы убить во второй раз.
Как она могла?.. Что я ей сделал?.. За что?!..
Где же она?..
Иванушка встревожено оглянулся по сторонам.
Сказать, что он не опознал ни одного предмета, окружающего его, кроме жаровни и кандалов, значит не сказать ничего.
Он просто почувствовал несказанное облегчение и радость, граничащую с примитивным счастьем от того, что не знал ни название, ни назначение ни одной вещи из этого подземелья.
Бежать отсюда немедля!..
Но как он может уйти и не осмотреть всё? Здесь всё такое интересное, загадочное, восхитительное!..
Вот, например, вон та золотистая штуковина, похожая на вывернутый наизнанку огурец. Её колдунья держала в руках, когда призывала своих демонов… Для чего она такая?.. Что бы это могло быть? Может, это оккультный символ чего-нибудь какого-то древнего утраченного культа, настоящее сокровище для тех, кто понимает? А может, магический артефакт этого удивительного мира? Или просто местная расческа «от местного же кутюр»?.. Интересно было бы подержать её, ощутить её тяжесть в руках, её силу…
И царевич быстро принял агасскую форму, наклонился и поднял её с пола правой нижней рукой.
Пальцы сами легли нужным манером в предназначенные именно для них выемки и сжались само по себе.
И тут же мгновенно свет в его глазах начал меркнуть, и он услышал тихонько, тоненько, как комариный писк, почти беззвучный крик, который всё это время, оказывается, зудил на грани слышимости в закоулках сознания, и теперь просто усилился и приобрел больше реальности в этом мире.
«Иван, Иван, Иван!.. Помоги мне!.. Помоги!.. Вызволи меня отсюда!.. Ты меня слышишь!.. О, наконец-то!.. Иван, я не виновата!.. Я искала мудрости и просветления, чтобы стать хорошей правительницей после того, как эпидемия унесла королевскую семью и народ выбрал меня!.. Они меня обманывали!.. Я думала, что смогу их контролировать!.. И поначалу действительно могла!.. Но они надо мной издевались!.. Они хотели меня заманить подальше, чтобы я увязла и не могла освободиться от их влияния!.. Они медленно убивали меня!.. О, Иван!.. Они жестокие и коварные, не верь им!.. Никому не верь!.. Они хотят моей погибели!.. Они все наговаривают на меня!.. Все!.. Они ненавидят меня!.. А я всего лишь хотела помочь людям!.. Помоги мне выбраться отсюда, Иван!.. Ты великодушный!.. Ты добрый!.. Только ты можешь понять меня, о Иван!.. Ты же знаешь — я не могла этого сделать, не могла!.. Пощади меня, наш герой!.. Пожалей меня!.. Возьми ахелот двумя руками и приложи к центру малого круга на стене!..»
Лукоморец почувствовал, как вторая его рука потянулась к артефакту и бережно коснулась его. Ноги сами сделали шаг к ближайшей стене. Надо помочь Вахуне. Она не виновата. Это всё клевета. Она раскаивается. Она исправилась. Она не могла сделать того, что ей приписывают. Тысячи демонских орд могли теперь вырывать у него из рук ахелот, но он не выпустит его, не отдаст никому на всём свете, пока не выполнит своей миссии.
Я — герой.
Я должен.
Держись, Вахуна.
Я иду.
Все четыре глаза царевича лихорадочно шарили по всем стенам подземелья, выискивая на них нужный круг…
И только позднее Иванушка понял, что именно глаза и спасли его от неизвестной, но ужасной участи, даже представить которую он был не в силах.
Они, чересчур увлёкшись колдовской геометрией, не заметили ног экс-трактирщика, внезапно появившихся на пути, и тем оплошно допустили совершено негероическое падение всего остального тела, с традиционным взмахиванием руками, взбрыкиванием ногами и смачным стуком головы о камень.
Падая в сплетении рук и ног, Иванушка заехал правой верхней рукой прямо в горящую жаровню.
