К вечеру все вернулись, и гномы под руководством Серого занялись приготовлением пищи. На плите уже вовсю что-то горело и чадило, когда Иван, вышел (а точнее вывалился, жадно хватая кислород ртом) подышать свежим воздухом.
И как бы абсолютно нечаянно направился именно к тому месту, где сидела на травке, созерцая облака и закат, Прекрасная Елена.
По ее расчету, юный лукоморец уже должен был себя не помнить от беспокойства, что их вчерашняя размолвка — это навсегда, и поэтому, видя, что он возвращается, красавица поправила прическу, подкрасила губки, воткнула в волосы самый яркий и свежий цветок и засела в засаде.
Слыша, что нерешительные шаги остановились за самой ее спиной, он томно повернулась в пол-оборота и, загадочно поглядывая из-под полуопущенных ресниц, обратилась к нему с вопросом:
— Послушай, Ион…
— Да, Елена?.. — встрепенулся он от нежданной радости.
С ним говорят!
Его помнят!
Может быть, на него даже не сердятся!..
Хотя на это надеяться было бы уже чересчур…
— Ты… не откажешься выполнить одну мою маленькую просьбу, Ион? — Елена вынула цветок из прически и приложила его к своим губам.
— Нет, что ты!!! Что угодно!!! Для тебя я готов на все! Только скажи, чего тебе хочется — и я…
— Ты знаешь, я тут, пока одна скучала, подумала вдруг… Почему-то… Насчет коня… — потупив очи, проговорила хитрая царевна, вынашивавшая этот план еще со времен Шатт-аль-Шейха.
— Да, Елена?..
Стеллийка в последний раз насладилась сладким ароматом цветка и осторожно вложила его в несопротивляющиеся пальцы Иванушки.
Те тут же судорожно сжались, и, не веря своему счастью, царевич прижал слегка увядшее от всех этих манипуляций растение к своей богатырской груди.
— Ты ведь должен отдать златогривого коня своему другу — королю Вондерланда — только для того, чтобы он передал его своим неприятелям, так? — вкрадчиво продолжила она.
— Да, Елена…
Неземным запахом сказочного цветка — первого ее подарка — казалось, наполнился весь мир…
Что бы она ни сказала!..
Что бы ни попросила!..
Он ответит ей «да»!
Все сокровища мира не стоили даже крошечной искорки надежды на то, что сердце гордой красавицы может оттаять!..
— То есть, он этого коня себе не оставляет, так?
— Да, Елена…
Неужели я дождался…
Неужели сбылось?..
Она еще никогда не была так внимательна ко мне!..
Никогда!..
И это после того, как я так задел ее гордость перед всеми, посмеявшись над ней!
Бесчувственный лопух!
Пенек бестолковый!..
Чего же она захочет?
Что из того, что я имею, может привлечь ее непостоянное летучее внимание?..
Какой пустяк она попросит за бесценное сокровище первого шага навстречу мне?..
Что угодно.
За ее любовь я отдам все.
— …Ну, так вот, я подумала, что раз твой друг этого коня все равно отдаст, и тем более, своим врагам, то, может, стоит оставить настоящего златогривого коня себе, а им отвести… — она на секунду задумалась, избегая слов «поддельного» и «ненастоящего», — простого?
Коня?!..
Но…
— Но я не могу обмануть его!.. Он — мой друг!.. Елена, любовь моя, попроси чего-нибудь другого!.. — в панике бедный Иванушка стиснул цветок чуть сильнее, чем следовало, и оранжевые лепестки испуганно разлетелись по всей лужайке, оставив в его руке влажный зеленый комок.
— Любовь!.. — презрительно фыркнула царевна. — Вот она — твоя любовь! На словах ты готов горы для меня перевернуть, а стоит только мне попросить даже о самой малости, вся твоя любовь тут же куда-то пропадает!..
— Но Елена!..
— Ты можешь только насмехаться надо мной!..
— Елена!!!..
— Тебе не придется обманывать его, Ион! Пойми это! Он отдаст его своим недругам, и больше не увидит его!
— Но обман раскроется! Под дождями краска рано или поздно смоется!.. Джин говорил!..
— Ион, это не тот конь, которого заставляют мокнуть под дождем! Он будет жить в теплой сухой конюшне, пока благополучно не скончается от старости! И какое тебе дело до этих людей, если речь идет о наших отношениях!.. Что тебе дороже — конь или я? Выбирай сейчас! — сердито сжав кулачки, топнула красавица ногой.
Сердце Иванушки сжалось в смертельной муке, душа его застонала, и сам он, не понимая почему, готов был отвернуться с отвращением и отречься от самого себя…
Но он выбрал.
Провожая своих новых человеческих друзей на следующее утро, гномы долго махали им вслед, утирая глаза носовыми платками и колпаками.
— Этот Иван такой добрый!..
— Этот Сергий такой умный!
— Эта Елена такая Прекрасная!..
— А хорошо бы нам, все-таки, ребята, завести когда-нибудь такую горничную, красивую, веселую, покладистую, чтобы убиралась у нас, готовила, мыла посуду…
— Неплохо бы…
* * *
На первой же ночевке, пока Серый ходил на охоту, Иванушка, сгорая от стыда и презрения к самому себе, под внимательным взглядом Елены Прекрасной поменял у коней уздечки.
Через два дня они были в Крисане.
Пока они раздумывали, как им разыскать сладкую резиденцию тетушки Баунти, она появилась откуда ни возьмись сама, сказала, что ждет их вот уже полдня и что они опоздали на сорок минут, и проводила до спящего под одеялом негостеприимной растительности замка. Он весьма кстати оказался не очень далеко, даже если учесть, что всю Крисану можно было проскакать из конца в конец за десять часов.
Втроем — фея, царевич и Волк — они невредимыми прошли через поспешно расступающиеся перед старушкой колючки, беспрепятственно вынесли на сооруженных на месте из портьер и алебард носилках Орландо, и на Масдае переправили его в домик тетушки Баунти. Там его уже ждали, лениво побулькивая в маленьком котелке на огне, все остальные ингредиенты снадобья. Торжественно Серый извлек из широких штанин золотое яблоко из сада Десперад, и оно было тщательно помыто, мелко порезано и добавлено в общую массу.
Потом фея приказала всем выйти на улицу и с полчаса подождать.
Самые голодные могли погрызть вафельный сруб колодца.
Но не прошло и двадцати минут, как из домика донесся радостный крик тетушки, и все трое, не дожидаясь приглашения, и бросив недоеденным последний венец, отталкивая друг друга, поспешили узнать его причину.
На знаменитой кровати, отбросив толстые блины-одеяла, сидел и непонимающе оглядывался по сторонам принц Орландо.
