— Конечно, нет!..
— Нет, есть. Съешь-ка давай бутербродик… без помидорки, правда… уже… Погладь Меку. Накинь Масдая на плечи. И слушай. Жил-был царь. И было у царя три сына. И росла у него в саду яблоня с золотыми яблоками…
Когда наутро Серый проснулся, первое, что он увидел — серьезное лицо маленькой горгоны, склонившейся над ним.
Накануне она уснула у огня, устав от слез и не дослушав сказку, а Волк под сопение химерика и похрапывание ковра крутился с боку на бок чуть не до самого рассвета, стараясь придумать, что ему теперь делать, чтобы найти Ивана, и не подойдет ли нечаянно для этой цели какая-нибудь другая голова, предпочтительно того жреца, который выдал ему такое толкование пророчества. Но, так и не найдя ответа, он забылся тяжелым сном с первыми лучами солнца.
— Ликандр, — серьезно произнесла Медуза сразу же, как только заметила, что он больше не спит. — Возьми меня с собой.
Волк уже набрал в грудь воздуха, чтобы отказать, сказать что-нибудь вроде «Что я с тобой буду делать», или «Что ты со мной будешь делать», или просто «Тебе что — делать нечего», как его осенило.
Они велели ему принести голову Медузы Горгоны.
Но никто не сказал, что при этом голова не должна быть прикреплена к самой Медузе.
И пусть всем им будет хуже.
— Собирайся.
Перед отправлением Мими, попросив Серого подождать внизу, вернулась в свое потайное сестроубежище и нектариносвятилище, в глубине души рассчитывая найти его разгромленным. Но все было цело, и даже плети дикого винограда были аккуратно повешены на место, прикрывая вход.
Тогда она поняла, что весь разгром ей придется производить своими силами, не ожидая помощи извне, и постаралась, как могла.
С обрыва в воду закувыркались амфоры, котлы, подушки, прялки, а к дальним островам понеслась, да не долетела, дружная стая расписных летающих тарелок. Издав прощальное «бум-бум-бум», были проглочены морем знаменитые жаровни. Парашютом несостоявшегося камикадзе запутался в ветках чахлых абрикосов расшитый пододеяльник, и, сбив на лету неосторожную чайку, укоризненно булькнув, упала в волны пряжка.
Удовлетворенно окинув безжалостным взором опустевшую и осиротевшую вмиг пещеру, Медуза опустила живую занавесь на вход и, не оглядываясь, зашагала вниз.
Первый восторг от захватывающего дух полета на Масдае прошел, и горгона теперь лежала на животе, подложив сложенные замочком руки под подбородок, и смотрела вниз. Рядом, не взирая на причитания ковра о вопиющем нарушении центровки, пристроился Волк. Мека, свернувшись кольцами вокруг остававшихся еще трофейных сокровищ, дремал посредине.
— Ты хорошо знаешь эти места? — заговорил, наконец, Серый.
— В общем-то, да…
— Где тут можно нормально поесть, чего-нибудь горяченького, вкусненького?..
— Ну, если я ничего не путаю, то вон там, впереди и справа, должен быть длинный остров, а на нем большая деревня, которую местные жители почему-то называют мегаполисом. Там, по-моему, должна быть какая-то харчевня… Только я там никогда не была…
— Масдай, ты все слышал?
— Слышал, слышал…
— А ты все понял?
— Понял, понял…
— А что ты понял?
— Что пока одни пойдут сибаритствовать, другим придется валяться в пыли и паутине в обществе подозрительных мутантов…
— Чего мы пойдем? — недобро прищурился Волк.
— М-ме-е? — нехорошо осклабился мгновенно пробудившийся Мека.
— Это он про кого? — нахмурилась Мими, и косички ее зашевелились.
— Да чего вы, чего? — пошел на попятную ковер. — Я ведь ничего такого не хотел сказать…
— А чего какого хотел? Где ты вообще таких словей-то набрался, покрытие ты половое?
— В библиотеке…
Волк прыснул.
— Что ковры летают, я знал. Что они болтают, я понял. Но что они еще и по библиотекам ходят!..
— Читать я не умею. И этим горжусь. — твердо заявил Масдай. — От книг — все зло. Посмотрите, например, на вашего царевича!.. А в библиотеке меня однажды забыли лет на тридцать, в обществе каких-то затхлых книжонок, считающих, что они тоже волшебные. Как они любили об этом распространяться!.. И обо всем остальном — тоже… Только промеж себя и разглагольствовали, как будто вокруг больше никого и не было!..
— Масдай… Все это, конечно, безумно интересно, но мы уже до этого острова долетели, и, может, ты уже выберешь себе какие-нибудь непыльные кусты без паутины… Посибаритствовать уж очень хочется — аж в животе урчит…
Ковер фыркнул, пробормотал что-то невнятное, и через пару минут они уже приземлялись в самом центре небольшой оливковой рощицы на пригорке.
— Деревня вон там, — махнула рукой на восток Медуза и тихо добавила: — Иди без меня…
— Почему это? — удивился Серый.
— Мне не хочется…
— Не выдумывай! Как может не хотеться есть?
— Не хочется туда идти…
— Тем более не выдумывай! Ты же со мной! Пусть только посмеют тебя обидеть — уши отрежу! Пошли! — и, не обращая больше внимания на слабые протесты горгоны, Волк ухватил ее за руку и потянул вниз.
На улицах деревни было почти пустынно. Погода была ясная, с небольшим, но постоянным ветром, и весь флот страны — все десять лодок — вышли в море за рыбой. Женщины занимались хозяйством во дворах, а ребятишки играли в тени.
— Эй, народ, как пройти в вашу харчевню? — окликнул одну из компаний Волк.
— Вперед, вперед и налево! — замахала руками детвора.
— Спасибо!
— А вы не местные?
— А откуда вы?
— Гляди, какой меч!
— Они путешественники!
— Ха, смотри, какие толстые волосы!
— Дурак, это у нее косички!
— Ха, тоже мне — косички!
— Как змеи у горгон!
— Ш-ш-ш-ш… Ам!!!
— Ха-ха-ха!!!
Медуза покраснела, обернулась на детей, остановилась, что-то хотела сказать, но сдержалась, и вприпрыжку побежала за быстро удаляющимся Волком.
Квартала через четыре, когда в пределах видимости все еще не было никаких точек общественного питания, странники остановились еще раз и задали тот же вопрос кучке девушек у колодца.
— Пройдите один квартал вперед и два налево!
— Там будет одноэтажный домик…
— …А на нем вывеска — «Голова Горгоны»!..
— Это и будет харчевня!..
— Спасибо!
— Не за что!..
Уже удаляясь, Мими услышала за спиной громкий шепот и хихиканье:
— …наш Гастроном вывеску свою, наверное, с нее писал!..
