— Будешь, будешь… Если выберемся… — вздохнул Волк. — Ну, Виктор-Победитель, пошли. Дорогу я у тебя, естественно, не спрашиваю…
Тоннель, в котором они оказались, при ближайшем рассмотрении оказался и не тоннелем вовсе, а чем-то вроде естественной расселины, причудливо изгибающейся в разных направлениях во всех трех измерениях, и поэтому через десять минут пути товарищи по несчастью уже решительно не могли сказать, спустились ли они вниз, или, наоборот, поднимаются кверху.
Стены коридора то нависали над самыми головами и грозили вот-вот встретиться, как давно не видевшиеся родственники, и тогда беглецам приходилось сгибаться в три погибели, вставать на колени, а то и вовсе продвигаться ползком, зарабатывая хроническую клаустрофобию на всю оставшуюся жизнь, а то убегали вверх и терялись во мраке, не пробиваемом ни лампой Серого, ни светильником Виктора, и эхо их шагов и голосов гулко разносилось под невидимыми сводами. В далеких стенах угадывались притаившиеся пещеры, и холодное паническое чувство потерянной на берегу океана бусинки охватывало людей, заставляя с тоской вспоминать уютные, гостеприимные тесные лазы, оставшиеся позади. В такие моменты Волк думал, о том, что он так и не спросил у огранщика, из чего, или вернее, из кого они делают сапоги. Да, может, оно и к лучшему…
Так шли они, потеряв счет времени, пока лукоморец не обратил внимания, что пол под ними перестал изображать из себя американскую горку, а ведет себя так, как нормальному полу и прилично — строго горизонтально следует в каком-то одном направлении, и стал больше похож на большую дорогу, противоположную обочину которой, правда, было не разглядеть.
Но куда эта дорога может вести?
Только он решил спросить у своего спутника, что тот думает по этому поводу, как обо что-то споткнулся и упал, больно прикусив язык. Лампа выпала из его руки и погасла.
Неясное очертание фигуры Виктора остановилось впереди.
— Что-то случилось, Сергий?..
— Нет, все нормально, запнулся об булыжник…
Не поднимаясь, Волк попытался нащупать, куда упала лампа — по звуку он слышал, что где-то совсем рядом. Но первым ему под руку попал большой камень — скорее всего, тот, о который он и запнулся.
Серый провел по нему рукой и подумал про орехи.
Орехи?
Какие орехи?
При чем тут орехи?
Ведь камень не шершавый, и даже не ребристый…
Гладкий.
Серый знал, что надо делать в таких случаях.
Он отключил сознание и отдался на волю чувств.
Что ему хочется сделать сейчас с этим камнем?
Найти еще один, плоский, и расколоть орех.
Так они всегда делали в Стелле, когда останавливались на ночевки на берегу моря и, конечно, когда у них были орехи…
Море.
Гладкие камни, отполированные водой…
Здесь?!
И тут он вспомнил.
Где-то здесь когда-то, наверное, протекала исчезнувшая река.
Волк вдохнул полной грудью несколько раз, и ему показалось, что воздух стал чуть влажнее, чем был до этого.
— Сергий, — огранщик озабоченно повернулся и пошел обратно. — Ты нашел свою лампу?
— Нет… Посвети… Послушай, Витя, тебе не кажется, что где-то близко есть вода? Много воды?
— Что?
— Воздух, по-моему, влажный…
— Воздух?.. Да! Да! Это должна быть река!..
— Ты знаешь, что такое река? — на всякий случай уточнил Волк.
— Да, конечно. У нас по нескольким уровням протекает река. В один из ее водопадов — в самый высокий — меня и должны были сбросить.
— А ты представляешь, откуда она берет свое начало?
— Нет, — не задумываясь, ответил Виктор. — Там, откуда она течет, тоже Запретная Зона. И там стоит такой же Страж. Туда никто из Недостойных никогда не ходит.
— Может, это та самая река?..
— Какая? Наша?
— Та самая…
Приблизительно часа через полтора пути товарищи уперлись в стену.
Приходилось прийти к выводу, что это стена, потому, что подножие горы не могло состоять из бесчисленного множества камней, величиной с коровью голову.
Стена перегораживала русло от одной стороны до другой и с первого взгляда уверенно заявляла о своей солидности и надежности, и о намерении простоять еще три раза по столько, сколько она здесь уже простояла.
Насыпана она была из кусков пустой породы, вырубленной в забое много лет назад инструментом, похожим на тот, что использовали люди в Подземном Королевстве, авторитетно заявил Огранщик.
Если по откосу постараться забраться на самый верх, то можно будет попытаться разобрать проход — или пролаз — как получится — и перебраться на ту сторону, авторитетно заявил Волк.
Что и было сделано за ближайшие четыре часа.
Путники съехали на спинах по крутому откосу вниз, и свет светильника Виктора сразу отразился в черной, лениво перемещающейся воде тихой заводи. Ближе к берегу из воды показывала свои лысые макушки гладкотелая речная галька. Но чем дальше от берега, тем было глубже, и тем быстрее и сильнее было течение, и тем явственнее и отчетливее слышался глухой гул водопада.
Сняв сапоги и стараясь не терять из виду ближнюю стену пещеры, подняв как можно выше над головой свои источники света, они, осторожно ощупывая ногами дно перед каждым шагом, двинулись вперед.
Но идти им пришлось недолго — когда вода стала доходить им до колен, течение заметно усилилось.
В паре десятков метров от них в нижней части стены зияла огромная, в несколько метров, дыра — туда и уходила вода, с ревом и грохотом низвергаясь куда-то вниз.
Потоки воды вокруг их ног бестолково кружились, как потерявшие след борзые, как будто никак не могли решить — вернуться ли им назад и броситься в черный провал, или поискать после долгого пути спокойной жизни у тихого берега.
Исследователи постояли в ледяной воде еще несколько секунд, потом, не сговариваясь, развернулись и пошли обратно.
— По-моему, я что-то начинаю понимать, — медленно проговорил Волк, натягивая на мокрую ногу заупрямившийся сапог.
— Что?
— Куда делась река у горожан сверху четыреста лет назад. Она ушла глубоко под землю. Нашла там себе новое русло.
— Но откуда взялась эта дыра? — возбужденно взмахнул не надетым еще сапогом Виктор. — Это ведь не простая промоина — поверь мне, Путешественник, я хоть и не шахтер, но знаю, о чем говорю! Это дело рук чело…
И вдруг Виктор как будто подавился своими словами. Он вытаращил глаза, разинул рот, и как окунь на пляже, стал втягивать в себя не нужный ему воздух.
— Что? Что случилось? — забеспокоился Волк.
