– Коли ты сын богатыря, так и воспитание у тебя должно быть богатырское! — философически изрек Илья Муромец и из положения лежа наладил хозяину такого пинка, что того вынесло в коридор едва ли не вместе с дверью. Дверь, правда, устояла.
Гнусно завывая, Жухрай скатился вниз и выскочил во двор. Улица немедленно огласилась жалобными воплями и стонами.
– Люблю слушать, когда вот так поют! — сказал Илья. — Честное слово, даже за душу берет!
А ты его почаще бей, — посоветовал Добрыня. — Глядишь, певцом сделаешь!
Между тем за окнами стемнело. В опустевшем доме Яромир не смог отыскать ни лампы, ни свечки. Пришлось ужинать в темноте. Впрочем, на аппетит это не повлияло. После ужина Яромир продемонстрировал друзьям кровать-ловушку.
Илья громко восхищался, цокал языком, наконец не выдержал.
– А долго ли падать-то?
– Не знаю, — сказал Яромир. — Там ведь подвал!
– Сейчас узнаем! — сказал Илья и, подхватив с пола скамью, швырнул ее в подвал. В следующее мгновение скамья глухо стукнулась обо что-то, кто-то взвыл дурным голосом, кто-то, наоборот, громко захохотал.
– Да-а... — протянул Добрыня, тщетно вглядываясь в черный провал на месте ложа. — Не скучно тебе здесь было ночевать!
– Думаю, что и нам скучать не придется, — предположил Алеша Попович. — Судя по морде хозяина, он уже придумал какую-то пакость!
На всякий случай друзья подперли дверь оставшейся скамьей, а на фальшивую кровать взгромоздили дубовый стол и улеглись прямо на пол.
Яромир слушал, как ровно и глубоко дышит Муромец, как посапывает Добрыня, и от нечего делать следил, как медленно ползет по потолку отсвет от полной луны. В следующее мгновение ему показалось, что мимо окна промелькнула чья-то тень. Яромир привстал на локте, и тут ставни на окне с тихим стуком сомкнулись.
«Что за чертовщина?!» Яромир вскочил и в темноте наступил на чью-то руку.
– Чего галавесишь? — пробормотал Илья. — Дай спать!
– Кто-то ставни закрыл! — прошептал Яромир. — Неспроста это!
– Пустяки! — Илья перевернулся со спины на бок. — Спать спокойней будет! Не суетись, утром разберемся!
Яромир нащупал рукой свободное место. Лег. Теперь, как назло, не спалось. Откуда-то снизу послышались голоса. Яромир снова поднялся и на цыпочках подошел к фальшивой кровати. Теперь уже проснулся Добрыня.
– Хватит бродить! Яромирка!
– Там, внизу, кто-то разговаривает!
– Так это ж постоялый двор, дурья твоя башка! Может, постояльцы?
Яромир сдвинул в сторону прикрывающий дыру стол и прижался ухом.
– Масла не жалей! — крикнул кто-то. — А дверь-то хорошо приперли?
– Бревном! — простонал кто-то голосом Жухрая.
– Смотри! Сам перед миледей отвечать будешь!
– Огня, братцы, и тикаем!
«При чем тут масло? — подумал Яромир. — Бревно какое-то? А миледю, видать, недаром боятся! Что же ни задумали?»
Он снова лег, но минут через пять ему показалось, что из-за двери потянуло дымком.
«Пожар!» — испугался Яромир. Вскочив на ноги, он бросился к двери, откинул в сторону лавку и попытался выйти в коридор. Однако не тут-то было!
– Приперли, что ли? — удивился он и тут же вспомнил, о чем говорили голоса внизу. Дверь и в самом деле была подперта бревном, а масло понадобилось для того, чтобы избу запалить!
– Горим, братцы! — завопил он, расталкивая друзей. Слава богу, богатырям не пришлось объяснять, что к чему.
– Тикать надо, ребята! — ахнул Илья. — Иначе — кранздец!
– Двери заперты, окна тоже, — мрачно напомнил Добрыня. — Плохо дело!
– В чем дело? — удивился Попович. — Выбить их, к чертовой матери, и всего делов! — Он подлетел к окну и ударил по ставням кулаком. Ставни даже не шелохнулись.
– Это же колдовство! — догадался Яромир.
– Ну конечно, колдовство! — спокойно согласился Илья и задумчиво огляделся. Неизвестно, что он мог увидеть в кромешной темноте, но через минуту Муромец доложил:
– Можно всю избу по бревнышку растаскать!
– А эти бревна нас и придавят, — не согласился Яромир. — Надо, братцы, спускаться через дыру!
– Точно! — обрадовался Добрыня. — Там же вместо кровати дыра до самого погреба!
– Верно, — согласился Илья. — Только это... как бы нам не убиться! Лететь-то долгонько!
– А зачем прыгать? — возразил Яромир. — Дыра-то довольно узкая. Если упереться в стену спиной и потихоньку спускаться, все будет нормально.
– Тогда я полез! — сказал Илья. Отшвырнув в сторону стол, которым прикрыли лаз, он спустил в дыру ноги, нащупал перекаты и стал спускаться. Через минуту он соскользнул ногой и с грохотом сорвался вниз.
– Ты как, цел? — крикнул в дыру Добрыня.
– Конечно, цел! Только пол проломил немного! Прыгайте по одному, а я вас ловить буду!
– Давай, Яромирка, теперь твоя очередь! — шепнул Добрыня.
Яромир перекинул ноги через край и стал спускаться. В какой-то момент он тоже потерял опору и рухнул прямо на руки Илье.
– Вот и лады! — довольным тоном прогудел Илья. — Следующий!
Через минуту таким же манером приземлились и Добрыня с Поповичем.
– Где мы?
– Темно, хоть глаз выколи!
– Братцы, дайте осмотреться!
– Да как же тут осмотришься, если темнотища такая? — удивился Илья.
– А я ощупью! — ответил Яромир.
– Только смотри, не нарвись на что-нибудь! — напутствовал его Муромец. — Это тебе не девок на сеновале щупать!
Яромир растопырил руки и молча пошел вперед. Вскоре он нащупал чьи-то усы, бородищу, здоровенные зубы...
– Братцы! Мне кто-то рукой в рот залез! — испуганно прошептал Добрыня. — Тьфу, гадость!
– Это я, — признался Яромир. — Извини, нечаянно!
– А я уж подумал, что нечисть какая, — сказал Добрыня. — Хотел кистенем промеж рог зарядить!
Наконец Яромир нащупал дверь. Она оказалась заперта. Просто заперта. Без всяких колдовских штучек. Когда Яромир пнул ее ногой, дверь вынесло из стены. Где-то вдалеке слышались голоса, кто-то звонил в колокол, кто-то пробежал по двору и стукнул калиткой.
Друзья выбрались из горящего дома и осмотрелись. Во дворе было полно народу. Никто на них не обратил внимания. Жухрай, пригорюнившись, сидел на камне и лил крокодиловы слезы:
– Подпалили, злодеи! Все, как есть, сожгли! И куды ж я, граждане, теперь подамся? Это все вороги приезжие чертово зелье курили, сами сгорели и хату спалили! Ох, не могу! Ох, держите!
Доверчивые горожане прониклись сочувствием, но тушить пожар не торопились. Кто-то прошел мимо, постучал по пустым бочкам и лениво осведомился:
