— Ишь ты, сам отдается! — радостно осклабился вампир. — Ты лей, матушка, а то он что-то твердеть начал!
— Эх, воронку бы! — Яга взяла ведро, прицелилась и стала вливать воду.
По мере того как ведро опустошалось, струя становилась все толще. В груди барона что-то клекотало, булькало и пыталось вырваться наружу. Тем не менее все ведро исправно вошло внутрь, и живот барона сделался круглым и тугим, как мяч. Рокфор пошлепал его по брюху.
— Эх, попрыгать бы!
— Я тебе попрыгаю, прыщ болотный! — гаркнула Яга. — А ну геть с барона!
Граф нехотя встал и отошел в сторону.
— Уж и пошутить нельзя! Очень мне нужно с ним связываться. Если бы в нем хоть кровь была…
Старуха подняла бровь:
— А что же в нем, по-твоему?
— Сплошная химия! — поморщился вампир. — Генетически модифицированный продукт. Я, когда поближе принюхался, сразу понял.
Яга вытаращила на него глаза, но тут пришел в себя фон дер Шнапс. Он тяжело облизнулся, что-то неразборчиво пророкотал и выпустил из себя спертый водою воздух. Яга зажала нос и заскакала по горнице:
— Ой, батюшка, да что ж ты наделал! Уж я такая терпеливица, а тут хоть беги!
— Может, ему осиновый кол? — осклабился Рокфор.
— Братаны, за что губите?! — прохрипел фон дер Шнапс, но тут же окончательно пришел в себя и вспомнил про немецкий акцент. — О, Миледи! Ви есть меня немного лечиль? А я много, много бегай и вот усталь!
— Зато' как новенький! — улыбнулась Яга. — Небось уж и не болит ничего. Народная медицина кого хошь на ноги подымет!
Барон, шатаясь, встал, задел за пустое ведро, и оно, громыхая, откатилось в угол. Тяжело колыхаясь, как наполненный водой кожаный бурдюк, фон дер Шнапс прошелся по комнате. Его лицо стремительно желтело. Он поднял на Ягу пожелтевшие глаза и отчетливо произнес:
— Миледи, о! В этот жалкий, ничтожный страна ви есть единственный созданий, кто может помешат агентам Кощея достичь цели! Они не должны попасть в Британии! Я подскажу вам айн адрес. Это недалеко, в горах. Вы поговорить с ваш коллега фон Рюбецаль. Возможно, он вам помогать. Я дам вам филе, филе гульден, ви ему заплатить, и он сбросить проклятый богатырь в пропасть. О! Но если он вам не помогать, то ви сам заманивать ваш враг в опасный место.
— А гульдены? — насторожилась старуха.
— В такой слючай гульдены возьмете себе!
Барон тяжело вздохнул:
— А сейчас я дранг нах отдохнуть. Я что-то ошшень, ошшень усталь.
«Ишь, как быстро вода-то усвоилось! — подумала бабка. — Вон — весь, как лимон, пожелтел! Ну, ничего, батюшка, это тебе на пользу!»
Осторожно, словно он нес переполненный сосуд, барон направился в туалетную комнату.
— Так ить спальня не там, — не выдержала Яга.
— Я знаю, — грустно произнес барон и скрылся за дверью. Через минуту из туалетной комнаты послышался странный гул. Стены вздрогнули. С грохотом обрушилась какая-то железяка. Было слышно, как барон возится, шумно дышит, то ли что-то подбирая, то ли, наоборот, разбрасывая. Наконец в дверь просунулась его взлохмаченная голова:
— Миледи, о! Я думаль, ви уже уехаль!
— А гульдены? — сурово нахмурилась Яга. — И адрес этого самого… Врубеля!
— О, я, я! Рюбецаля. Ви отвернуться на один минут!
Яга отвернулась, но скосила глаз. Барон выскользнул из туалетной комнаты и прошлепал в апартаменты. Отсутствовал тайный советник довольно долго. Наконец он появился, держа в руках кожаный мешочек с гульденами и записку:
— Вот, Миледи! По эта записка ви найдете адресат. Внизу вас ждайт мой лючи экипаж, запряженный заколдованный конь. Звоните на мой магический мобила!
12.
Яромир, Илья Муромец, Добрыня и Алеша Попович держали военный совет.
— При наличии отсутствия Святогора собрание буду вести я, — сказал Муромец, мрачно облизываясь. После мышиного супчика богатыря мучили жажда, стыд и подлая нутряная щекотка. — Возражения есть? — он обвел глазами товарищей.
Яромир сидел, позевывая, с любопытством глядя на укатанную лесную дорогу. Из-за поворота доносился неразборчивый гомон: то ли кто-то с кем-то ссорился, то ли кто-то кого-то утешал. «Упыри гомозят, — подумал он лениво. — Вот ведь, непоседы. Только колом их и успокоишь!»
Добрыня вертел перед глазами боевой шлем, пытаясь поймать в нем свое отражение. Отражение в силу выпуклости шлема не радовало. Только Попович выслушал Илью с надлежащим вниманием.
— Не, — сказал он, — так не пойдет.
— Это почему? — засопел Муромец. — Али рожей нехорош, али еще что? Ты уж говори-договаривай. А я послушаю. Верно, братцы?
— Ну, положим, рожи у нас у всех хороши, — сказал Добрыня, надевая шлем. — Вопрос насчет старшого…
— Надо провести выбор демократическим путем, — сказал Попович. — Голосовать будем.
Яромир немедленно оживился:
— А голосовать нужно громко? Я могу! У меня глотка пестом прошиблена, одним криком душу выну!
— Погоди, Яромирка, не суетись, — остановил его Добрыня. — Дело-то серьезное. Старшого для собрания выбираем.
— Итак, — сказал Попович, — кто хочет быть старшим?
— Я! — вскочил Муромец.
— Другие кандидатуры есть? Нет. Хорошо… Голосуем списочным составом.
Яромир в первый раз в жизни наблюдал такое интересное дело. От любопытства он приоткрыл рот и даже не почувствовал, как ему на язык сел комар.
— Кто за то, чтобы старшим на собрании был Илья Муромец, прошу поднять руки.
— Я! — восторженно завопил Яромир, незаметно для себя проглатывая комара. — Да здравствует Илья!
— И я! — сказал Добрыня.
— Присоединяюсь, — сказал Попович, довольно потирая руки. — Вот теперь все в порядке. Демократические ценности соблюдены, выборы прошли при полной явке. Снова Батьку выбрали!
— У нас такая традиция, одного и того же выбирать, — проворчал Добрыня. — А то запутаешься на фиг!
— Разговорчики! — весело рявкнул Илья. — Короче, объявляю вас мужем… Тьфу, совсем запутали, черти! Объявляю собрание открытым. На повестке дня один вопрос: что делать дальше?
— Как что делать? — удивился Попович. — Идти, задание выполнять.
— Куда идти? — разозлился Муромец. — Ни хрена же не ясно, и спросить не у кого!
— Надо было карту взять, — спохватился Добрыня. — Я помню, Святогор что-то говорил про горы.
— Это у него мания такая, — сказал Попович. — О чем бы ни говорил, всегда сворачивает на горы. Он же Святогор!
— Он рассказывал про Карпаты, — напомнил Яромир. — Про Дракошу, и вообще…
