— Крепко его забрало! — усмехнулся Муромец.
— Грехов много, — пояснил Попович. — Вон. как бесы крутят! Изгнать бы их из него надо.
— Уже не надо, — сказал Яромир, внимательно наблюдавший за Шварцем. — Они вышли естественным путем.
Назад рыцарь вернулся ублаготворенный и без доспехов. Подойдя к богатырям, он низко поклонился.
— Эх, до чего же хорошо! — произнес он проснувшимся голосом.
— Что хорошо? — спросил Муромец, на всякий случай стараясь держаться подальше.
— Все хорошо, — уточнил Шварц и задушевно улыбнулся. — Травка растет, птички поют, вот и солнышко светит…
— Кажется, наступает психологический перелом, — заметил Алеша Попович. — Еще немного, и…
— Ученый человек! — восхитился Муромец. — Такие слова знает! Учись, Яромирка, вот поймаешь деваху покрепче и тоже устроишь ей психологический перелом!
— Это я и так умею, — покраснел Яромир. Между тем Шварц подошел к богатырям поближе и, не спуская с них влюбленных глаз, заявил:
— Братцы! Как я хочу вас всех обнять! О, мир, ты прекрасен! Друзья! Я больше не Черный рыцарь! Я Белый рыцарь! Не Шварц, а Вайс! О, я хочу немедленно делать добро! А не дадите ли вы мне еще хлебнуть На-дракакаш?
— Алкаш! — понимающе подмигнул Илья. — Наш человек. Яромирка, отсыпь ему еще глоток!
Яромир пожал плечами, откупорил бутылку и плеснул в широко открытый рот рыцаря. Рыцарь утробно пискнул и, не сказав ни слова, развернулся и направился в лес.
— Эй! — крикнул ему вслед Яромир. — Ты куда?
— Надо подумать! — донеслось до них, как эхо.
— Думать вредно! — запоздало крикнул Яромир, но рыцарь даже не оглянулся.
— Черт с ним! — махнул рукой Муромец. — Нам что надо? Перекусить и отдохнуть. Поехали в замок, там небось запасы такие…
— А я считаю, нечего в этом замке делать, — возразил Яромир. — Если этот тип спелся с Миледью, хорошего не жди. У него в замке небось нечисть гостит, и жрут они то, от чего свинью стошнит!.Чего нам ждать? Кони хорошие, бронированные, как раз до Парижа доскачем, там и отдохнем.
— Мне тоже здесь что-то не хочется останавливаться, — сказал Попович. — Скучно. Дико. А Париж — это культура!
— Тогда на Париж, е-мое! — крикнул Добрыня, и богатыри пришпорили коней.
17.
Вечер в городе Менге выдался на редкость приятным. Яге под видом бифштекса с кровью подали полувареную свинью. Когда в нее тыкали вилкой, она визжала и пыталась удрать. Яга хохотала до судорог, а Рокфор злился. Наконец он. впился клыками свинье в загривок и тут же получил от Яги половником по башке. Рокфор взбунтовался.
— Я граф или кто? — спросил он дрожащим от обиды голосом. — Я не позволю, чтобы меня вот так, грязным черпаком, по морде!
— А ты не лезь раньше времени, уважай женщину! Ишь, клыки навострил, чмо болотное!
Граф задохнулся от обиды:
— Я — чмо? А кстати, что это такое?
— Человек материально обеспеченный, — нехотя пояснила Яга.
— Все равно я требую сатисфакции! — заявил Рокфор. — Я не стерплю, чтобы меня вот так, по-плебейски, половником в рыло! Я все-таки граф, а не поросячий хвост!
— Так ты меня вызываешь на дуэль? — изумилась Яга.
— Я желаю получить удовлетворение! — заупрямился Рокфор.
— Ну так получи! — взревела Яга и с хрустом опустила половник на плоскую голову вампира.
Рокфор схватил со стола поднос и изо всех сил двинул Яге по макушке. У половины жителей Менга от медного гула заложило уши. Миледи пошла выписывать круги. Пару раз она натыкалась на графа, и мстительный Рокфор бил ее по затылку. После третьего гонга Яга привыкла и, схватив табурет, принялась дубасить графа по всем частям тела. Поднялся невообразимый шум. Свинья, до этого лежавшая довольно смирно, совсем потеряла рассудок. Забыв, что ее хоть и не доварили, но все-таки варили, она вскочила на ноги и сиганула в окно. Только тогда Яга и граф успокоились.
— Ну что, удовлетворился? — спросила Яга, поглаживая шишку на затылке.
— Уполне! — промямлил граф, с трудом вправляя на место челюсть. — А где наш ужин?
— Ушел, — сказала Яга. — Удрал в окно. Ну и шиш с ним! Закажу-ка я шашлычок, а тебе, граф, два стакана свиной крови!
— Ура! — возликовал Рокфор и захлопал в ладоши.
Яге снова нестерпимо захотелось врезать ему половником между ушей, но она сдержалась и сладко прищурилась. Вызвали мажордома. Он явился бледный как полотно. Яга ему что-то шепнула, и он, стуча зубами, отправился выполнять заказ.
Через пять минут все было готово. Правда, от шашлыков за версту несло собачатиной, но Яге этот запах понравился. Она облизнулась, затем заглянула в кувшин, наполненный чем-то густым и красным.
— А вот тебе и кровушка! — проворковала она, наливая упырю томатного сока с перцем. — Выпей, небось голодненький!
Обманутый граф жадно вылакал томатный сок и тут же попросил еще. Яга вылила ему остатки и принялась за шашлык, искоса поглядывая на графа.
Сказать, что томатный сок с перцем не усвоился в кишках упыря, значило не сказать ничего. Миледи давно не получала такого удовольствия. Первым делом Рокфор выбросился из окна, но высоты третьего этажа не хватило, чтобы нанести графу существенный урон. Тогда граф вскарабкался на конек крыши и бросился оттуда. Раздробив часть булыжной мостовой, он перешел на новый участок, но там оказалось питейное заведение. До полусмерти перепугав добропорядочных обывателей, он принялся биться о стены и в конце концов надоел не только Яге, но и горожанам. Осмелев, они взялись за оглобли и пошли охаживать графа по всем частям затвердевшего упыриного тела. Граф замер, словно под благодатным душем, твердя: — Так, братцы, так! И вот тут! И тут тоже…
Кто-то догадался, сбегал за осиновым колом, но зароговевшая от страданий кожа Рокфора была не пробиваема. Он только хихикал, как от щекотки, и глупо разевал пасть, уже в который раз ставшую беззубой. В конце концов Яга была вынуждена спуститься вниз и привести графа обратно. И как раз в тот момент, когда они вышли на балкон, чтобы полюбоваться засыпающим городом, далеко на горизонте Яга заметила темную тучу странной и пугающей конфигурации.
— Смотри-ка. — Она ткнула пальцем в направлении тучи. — Это что? Никак буря надвигается?
— Торнадо! — со знанием дела произнес граф. — Видишь, быстро летит. Сейчас как даст!
Странный вихрь с неописуемой скоростью мчался прямо на город. На мгновение Яге показалось, что она различает в пыльном столбе какие-то фигуры, но в этот момент торнадо ударил в городские ворота, и они брызнули мелкими щепками. Сметая все на своем пути, вихрь пронесся по опустевшим улицам, срывая ставни, вывески и двери; разметал рыночные палатки на городской площади и, оставив в стене мэрии огромную дыру, скрылся в направлении Парижа.
