— Да ты зенки протри! Вон четыре бугая стоят!
— А? Ну, все, все, врубился.
Груня наклонил все три головы, вглядываясь в богатырей, и завопил высоким, истерически-блатным голосом:
— Ну че, пацаны? Вы че, в натуре, нарываетесь? Тут он выцепил взглядом из толпы богатырей стройного Алешу Поповича:
— Слышь, братан, закурить не найдется?
— Не курю, — мрачно ответил Алеша.
— Че? Я чей-то не понял? Ты меня чисто конкретно не уважаешь, да? Да я тебя сейчас порву в натуре!
— Заткнись, птеродактиль! — тихо сказал Попович. — Ну, что морду выставил? Здоровый, да?
— А че, не видно? — ухмыльнулась ближайшая к Поповичу голова и наклонилась еще ниже. И тут Яромир-не выдержал. Он подскочил к Груне вплотную и изо всей силы засветил чудовищу в глаз.
— Вау! — взвыл дракон и выдохнул длинную струю пламени. Но поскольку Груня на несколько секунд потерял ориентацию, струя пламени выстрелила неприцельно, и под раздачу попала Яга. В одну секунду она превратилась в горящий факел и, утробно взревев, бросилась к реке. Через минуту друзья услышали тяжелый всплеск.
— Один — ноль! — пробормотал Илья, оглядываясь. — Однако чего-то тут жарко становится. Может, слиняем?
— Догонит! — уверенно сказал Добрыня. Между тем дракон выдохнул сразу три струи пламени. И вылезшая было на берег Яга снова попала под раздачу.
— Два — ноль! — удовлетворенно констатировал Муромец. Снова услышав тяжелое «бултых», Груня очумело замотал головами, тщетно ища Ягу.
— Шеф, ау! Ты где?
Хрясть! Теперь уже бронированный кулак Ильи Муромца пришел в соприкосновение с челюстью дракона. Груня тяжело осел на задницу и распустил крылья. Яромир вытащил меч и пошел на дракона с явным желанием срубить ему все три башки.
— Не спеши! — Муромец схватил его за рукав.
— Почему? — не понял Яромир.
— Сейчас увидишь! — Муромец подошел к дракону и похлопал его по щеке: — Алло, гараж!
— Че? — оскорбленно встрепенулся Груня.
Илья коротко, без замаха свесил дракону подзатыльник.
— Ай! Ты чего дерешься?! — запищал дракон, пытаясь спрятать все три башки под крыло.
— Ты у меня поговори! — Илья вытащил здоровенный меч и показал Груне. По сравнению с размерами чудища меч казался не больше кухонного ножа, но Груня затрепетал:
— Пацаны! Гадом буду, я не при делах! Это все бабка! Я с вами только побазарить хотел! Ну, типа, зачем старушку обижаете. А так мне эта бабка и на фиг не нужна!
— Что-о?! — послышался свирепый бас, и на дорогу выпрыгнула Яга в обгоревших лохмотьях. — Да я тебя сейчас клюкой зашибу!
Она замахнулась на дракона невесть откуда взявшейся палкой, и Груня не выдержал. Он выдохнул третью, самую длинную струю огня! Яга заверещала, закрутилась на месте и в третий раз ринулась к реке, бесстыдно посверкивая голой задницей.
— Три — ноль! — пробормотал Илья. — Чистая победа! Ну, а с тобой что делать будем? — он наклонился к Груне. Груня затаил дыхание. Он видел, что друзья каждую секунду готовы броситься на него с обнаженными мечами. Это был первый и единственный в его жизни случай, когда его не испугались. И он испугался сам.
— Пацаны, может, договоримся? У меня есть рыжевье, брюлики там… валюты мешка два. Я же говорю, непонятка вышла! Бабка мне лапшу навешала, что вы лохи, а вы крутые!
— А то! — приосанился Муромец. — Мы — трое неразлучных. Слышал небось?
— Слышал! — не моргнув глазом, соврал Груня. — Ну так что, договоримся?
Илья Муромец изобразил задумчивость:
— Это надо обкумекать. Слышь, братцы, сможем мы договориться али нет?
— Это смотря какая валюта. — деловито произнес Попович. — Что у тебя там в загашнике?
Ну, это… тугрики, — принялся перечислять Груня, загибая когти, — драхмы, дублоны. Есть марки биварские и какие-то доллары, только я не знаю, что это такое.
— Я слышал, что это самая твердая валюта! — задумчиво проговорил Попович.
— Да не, не твердая! — возразил Груня, ухмыляясь. — Мягкая. Бумажки какие-то.
— Ладно, — сказал Илья. — Годится. Только у нас есть условие. Донесешь нас до места — и свободен. А через неделю мы вернемся, и чтоб валюта была!
— Так это… в момент, пацаны! Куда вас забросить-то?
— Илья раскрыл было рот, но Яромир его опередил:
— В Британию! — коротко сказал он.
— В Британию? — задумался Груня. — Это типа за бугор? Не, не могу! У нас закон о ненарушении воздушного пространства. Собьют на фиг!
— А куда можешь?
— До Урмынии смогу, — вздохнул Груня. — А дальше — никак.
— Хорошо, давай до Урмынии, все равно быстрее, чем на этой таратайке!
Минут пять понадобилось богатырям, чтобы как следует взнуздать дракона и привязаться на всякий случай ремнями.
— Ловко ты его! — шепнул Яромир Илье Муромцу.
— Так это ж Груня! — усмехнулся богатырь. — Второго такого дебила днем с огнем не найдешь. А ты хотел ему голову рубить! Ну, давай, братан, поехали!
Груня натужно крякнул, распустил крылья и, сделав по земле несколько тяжелых скачков, взмыл в сереющее небо.
Сидеть на драконе было очень неудобно. Бугристые, бронированные пластины на спине у чудища были скользкими и влажными от росы. Если бы богатыри заранее не привязались ремнями, они бы давно уже свалились на землю. Вдобавок Груня так нелепо махал крыльями, что пару раз Яромир получил по затылку и теперь жалел, что не мог спрятать голову, как дракон, под крыло.
Но эти неудобства через несколько минут показались сущим пустяком. Набрав высоту, Груня в три горла затянул странную, дикую для слуха Яромира песню:
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор,
Нам разум дал стальные руки — крылья,
А вместо сердца — пламенный мотор!
Все выше, и выше, и выше…
Дракон пел долго и, несмотря на бодрую мелодию, очень противно. Яромир не выдержал. Перекрывая рев Груни, он прокричал Муромцу в ухо:
— Может, ему башку срубить? Сил нету! Муромец отмахнулся:
— Терпи. Змей-то он Дуровой, пусть уж лучше поет! А то примется за воробьями гоняться! Да и поет он неплохо. Не хуже, чем Зойка.
— Зухра! — поправил его Яромир.
— Ну, Зухра. Лично я никакой разницы не вижу! Между тем Груня закончил один авиационный марш и принялся за другой, причем бесстыдно переставлял слова:
Обнимая небо сильными руками,
Груня набирает высоту…
Яромиру стало тоскливо, и он принялся рассматривать проплывающую под ними землю. На ней все еще лежала ночная тень, но уже не такая густая. Хорошо были видны дорога, деревья. Кривым дымчатым клинком в стороне блеснула река. И тут внимание богатыря привлекла мчащаяся по дороге на всех парах карета. Дым от нее поднимался столбом, расстилаясь по всему небу. Один из клубов Груня неосторожно втянул в ноздри и расчихался, мгновенно потеряв высоту.
