Вскоре Изюм уже сидел в вертолёте и оттуда довольно поглядывал на меня. Места в кабине осталось только для меня и моих спутников. Дружески похлопав прыщавого сержанта по плечу, я вручил ему поводья от двух оставшихся верблюдов и приказал совершить марш-бросок до ближайшего города. Особой радости моё распоряжение не вызвало, об этом говорили хмурые лица оставшихся на земле рейнджеров с тоской смотревших на вертолёт, который, наконец, взлетел и теперь делал над ними круг почета. Я ободряюще помахал им рукой — всё же ребятам предстоял полный приключений путь, и их надо было поддержать.
Откинувшись на маленьком сидении, я потрепал Изюма за ухо и, подставляя лицо под струи прохладного воздуха, наконец-то расслабился.
* * *
В полёте мы провели больше часа и вскоре приземлились на территории Израиля. Пока офигевшие вояки доставали из вертолёта Изюма, я отправился в штаб договариваться о нашей дальнейшей доставке на Кавказ. Анату и Хата отвели в казарму — им не мешало принять душ и вздремнуть. Дружелюбные израильские офицеры в штабе предложили мне свою помощь в путешествии, на что я вежливо, но твёрдо ответил отказом.
— Американские спецслужбы не нуждаются в помощи! — сказал я, гордо выпячивая грудь.
Связавшись со штабом, я ожидал услышать Хаджета, но оказалось, что мой дорогой адмирал улетел в Вашингтон на переговоры с президентом. Мысленно пожелав ему удачи, я спросил у офицера связи есть ли где поблизости полковник Морелли. Оказалось, что полковник вернулся на базу и сейчас отсыпается. Приказав разбудить его и связаться со мной через связь спецкостюма, я стал ждать, развалившись на кресле в офицерской комнате отдыха. Рядом сидел еврей в чине майора по имени Антон — эмигрант из России. Вскоре Морелли вышел на связь, несмотря на заспанный голос, чувствовалось, что он мне очень рад.
— Теди, дружище, как вы там?
— Нашли девушку, отрыли из песка пирамиду и узнали что на землю готовится вторжение инопланетян, — скромно сообщил я.
— Ни хрена себе! — удивился полковник. — Теперь ясно, почему Хаджет улетел в Вашингтон трезвый как стекло.
— Да, ситуация дерьмовая... — согласился я, — как там твой нью-йоркский родственник и наш перуанский груз?
— Всё прошло в лучшем виде, — доложил Морелли, — по возвращению тебя будет ждать хорошее количество бумаги зелёного цвета.
— Это приятно слышать, партнёр! — искренне обрадовался я. — Кстати, нам бы не мешало пополнить наш бюджет, срочно отправь в Израиль немного денег из средств государства, а то нам предстоит небольшое путешествие на Кавказ, возможны финансовые траты.
— Сделаем, Теди, — сказал полковник, — кстати, а как ты узнал о том, что готовится вторжение инопланетян?
— Ну не зря же я работаю на правительство США.
И потом, пассажиры тарелки в лице Хата и девушки, с которой ты не знаком, мне здорово помогли. Всё серьёзно, Морелли, опасность велика, но земляне дадут отпор поганым пришельцам, уж ты мне поверь!
— Есть, сэр! — как в былые времена гаркнул полковник.
— Так-то, приятель! — ухмыльнулся я. — И смотри, чтобы никаких панических настроений в рядах вооружённых сил!
— Окей, друг! Сколько тебе выслать денег?
— Двадцать штук хватит, и мне нужен наш «стелс», чтобы отправиться на Кавказ. Кстати, может отправишь деньги вместе с самолётом?
— Это накладно, авиабаза с которой взлетит «стелс» находится в Алабаме, а мы, как ты знаешь, на Гавайях.
— Ладно, — согласился я, — тебе виднее, как там удобнее поступить. В общем, жду и того и другого. До связи!
— До связи, Теди!
Сняв с себя шлем спецкостюма, я попросил Антона проводить меня к друзьям. Выйдя на улицу, мы направились в сторону аккуратных двухэтажных домиков из белого кирпича. Что ни говори, а израильтяне молодцы — отхапали себе великолепный кусок земли на средиземноморье, отстроили домишек, и всё так красиво и уютно. Вот только своими действиями они ополчили против себя полмира, но разве это имеет теперь значение? Земля обетованная обжита и обустроена, а для решения проблем есть израильская армия и мои горячо любимые Соединенные Штаты Америки.
— У вас что, дамы служат в армии? — удивлённо спросил я Антона, разглядывая пробегающих мимо меня девушек.
— Конечно, — ухмыльнулся тот, — на войне ведь тоже трахаться надо.
— Грамотное решение проблемы, — согласился я, — а вот в нашей армии дефицит резиновых женщин и, как следствие, профицит гомосексуалистов и онанюг всех мастей.
— Ужасно, — кивнул израильтянин.
Проводив глазами колонну бегущих женщин в военной форме, я тяжело вздохнул — всё-таки приятно лицезреть колыхающиеся на бегу третьи и четвёртые размеры груди. Эх, если бы не Анату!..
Вспомнив о ней, я невольно прибавил шагу. Вскоре мы с Антоном подошли к домику, в котором остановились мои товарищи, пожав израильтянину на прощанье руку, я взбежал на крыльцо и забарабанил в дверь.
— Ну что, выбил для нас транспорт? — с порога спросил Хат.
— Да, скоро прилетит наш «стелс» и можно будет продолжить путешествие. А где Анату?
— В душе, уже час там сидит, — сообщил Хат, — если ты не против, я пойду вздремну, а то устал чего-то.
— Валяй, — легко согласился я.
Скинув с себя спецкостюм, я пошёл на второй этаж, туда, откуда слышался звук льющейся воды. Дверь в ванную была слегка приоткрыта. Приняв это за знак «Заходи не парься!», я легко толкнул дверь рукой и вошёл в комнату. Прямо передо мной за матовым стеклом душевой кабины стояла под струями воды самая великолепная женщина на земле.
Красиво расставив длинные ноги, опираясь руками в стенку, она, опустив голову, стояла под лёгкими струйками живительной влаги, которые дождиком падали на неё сверху. Мои ноги предательски задрожали и, подойдя к окну, я присел на подоконник. Всё-таки я мужчина, и зрелище обнажённой богини не могло оставить меня равнодушным. Старательно отводя глаза от душевой кабинки, я стал смотреть на неровно выложенный на полу кафель. Сделав глубокий вздох, я попытался успокоиться. Она всего лишь женщина, а ты, Вачёвский, познал много женщин!
— Зачем так мучить себя, Теди? — раздался её мягкий голос.
Вздрогнув, я поднял глаза. Открыв дверь кабинки, Анату смотрела на меня, и в её взгляде было всё: тоска, жалость, горечь и желание. Дикий замес! Я застыл, оглушённый той нечеловеческой болью, которая промелькнула в её взгляде.
— Думаешь легко быть без мужчины сотни миллионов лет? — только и спросила она.
Я сорвался с места как стрела из лука, который стрелок держал в натянутом состоянии целый год. Схватив её за шею, я впился в её губы поцелуем, почувствовав, как тепло её тела обжигает мою кожу. Мои пальцы скользили по её загорелой коже, посылая мне в мозг ни с чем не сравнимые импульсы подлинного счастья.
