— Что здесь происходит? — прошипел Джонни, провожая взглядом сексапильное божество.
— Джон Эдмонд Маккенрой, — чеканя слова, сказал я, — ты задаешь слишком много вопросов.
— Ха, ха, — на всякий случай отскакивая в сторону, крикнул Маккенрой, — у меня много власти, очень много. Один мой звонок и здесь будет масса агентов ЦРУ, которые наденут на тебя наручники и упекут за решётку. Ты — угроза национальной безопасности, Вачёвский. Судя по всему, ты вступил в сговор с русскими и по их указке ввел в заблуждение нашего великого президента! Ты придумал инопланетное вторжение, обманом заставил помогать себе наших доблестных военных и сейчас провоцируешь нас на всеобщую мобилизацию. Нет сомнений, ты — агент КГБ, ты — польская скотина — изначально был заслан в нашу страну, чтобы прокрасться на секретные объекты и там, выдавая себя за специального агента нашего великолепного президента, творить гадости на благо русских! Ещё когда мы вместе учились, я чувствовал, что ты подлый шпион коммунистов!
— Джонни, глупыш, ты ошибаешься… — начал я.
— Теди, брателлос! — услышал я громогласный вопль на русском. Медленно повернувшись, я увидел в дверях отеля русского нефтяника Васю, с которым познакомился в Египте. На этот раз он был без жены, чему, судя по выражению лица, был весьма рад.
— Вася! — сгребая его в объятья, крикнул я и покосился назад.
Маленький суслик Маккенрой, выпучив глаза, застыл посреди холла.
— Вот так встреча! — хлопая меня по спине огромной ручищей, проревел нефтяник. — Никогда бы не подумал, что увижу тебя здесь.
— Что тут скажешь, — сказал я, — живём на маленькой планетке, в тесноте.
— Опять дайвингом занимаешься? — рассматривая мой спецкостюм, спросил Вася.
— Ага, — ответил я. — Пойдем, познакомлю со своим приятелем.
— Не надо, — побледнел Вася, — я с ним уже знаком; после того, что он мне наговорил в Египте, я не могу спать, я не могу есть… Представляешь, решил - таки продать свой бизнес и купить корабль, чтобы стать моряком. Вот, прилетел сюда на переговоры, здесь чуваки из Черноморского пароходства по дешёвке отдают мне теплоход. Такие вот дела…
— Это другой приятель, он скромный и тихий, — железной хваткой вцепившись в локоть Васи, я подтащил его к чиновнику госдепа США.
Съёжившись как обосранный ёжик, Джонни снизу вверх смотрел на приближавшегося русского, при этом цвет его лица менялся со скоростью стробоскопа.
— Знакомься, Вася, это мой большой друг, Джон Маккенрой, крупный чиновник вашингтонской администрации.
— Здорово! — прижимая аккуратно подстриженную голову несчастного доходяги к своей могучей груди, проревел русский.
— Кто это? — дрожащим голосом выдал Джонни и его болезненные глаза закатились.
— Это генерал КГБ, мой непосредственный начальник — Василий; его позывной — Морячок.
— Зачем он меня душит? — безвольно откидываясь на Васиной руке, прошептал Маккенрой.
— Он тебя не душит, а ласкает, русские всегда с этого начинают вербовку.
— Он что, хочет меня завербовать? — в ужасе прошептало тщедушное создание.
— Конечно, — даже не моргнув, соврал я. — Они меня десять лет пытали в подвалах Лубянки, чтобы я вывел их на такого важного человека как ты. Теперь ты будешь продавать им секреты нашей страны, а за это они оставят тебя в живых, подарят балалайку и медведицу.
— Вы не имеете права! — завопил Джонни. — Я американский гражданин!!!
— Для нас — ты вонючий американский шпион, — грозно вращая глазами, сказал я и дружески пихая Васю в бок, оскалился.
— Но я же ничего не знаю, — зарыдал Джонни, — я всего лишь маленький чиновник…
— Ха! — усмехнулся я, — это ты сейчас говоришь. Когда мы начнем тебя пытать, ты сознаешься во всём.
— Зачем меня пытать? — заливаясь слезами, прошептал Маккенрой. — Такое ничтожество как я не может ничего знать, мне даже не доверяют ключи от служебной столовой.
— Да? — задумчиво сказал я и, обращаясь к Васе, спросил:
— Ну что, поверим ублюдку?
— Ну ты что, в натуре, я же английского не знаю, — возмутился тот, — и чего этот мелкий тут рыдает?
— Я ему рассказал, что ты из Сибири, а он всю жизнь мечтал там побывать.
— Что он там не видел? — удивился Вася.
— Очень любит медведей, — признался я. — В детстве его обманули и вместо мишки подарили хомячка, так что теперь медведи — его комплекс, пока не увидит, не сможет вести нормальную половую жизнь.
— Вы в своей Америке все такие психи? — осторожно отодвигаясь от Джонни, спросил Вася.
— Нет, но он — да. Это редкостный сумасшедший, абсолютный псих.
— Пойду я отсюда… — подхватывая чемоданы, сказал Вася.
— Постой! — хватая его за рукав, закричал я.
— Чего ещё? — испуганно пятясь, спросил нефтяник.
— Вася, то, что я узнал о тебе, показывает тебя с самой лучшей стороны, ты — яркий представитель русского дворянства, или как там оно у вас называется… Ну, в общем, лорд чистых кровей: честный, отважный и добрый. Разве ты способен бросить человека в беде? Пусть даже такого жалкого и ничтожного, как этот?
Тяжело вздохнув, Вася поставил чемоданы на пол.
— Ну? — исподлобья глядя на меня, спросил он.
— Помоги парню, покажи ему все прелести российского севера: водку, баню, девчонок и медведей, естественно.
— Водка, баня, бабы — это легко, а где я тебе медведя достану?
— Ты же могущественный человек, ты всё можешь…— пошёл я в наступление.
— Да я вообще-то на бизнес-форум приехал, ребята меня ждут…
— Ах ты вруша! — укоризненно махая пальцем сказал я. — Минуту назад ты говорил, что приехал сюда покупать кораблик.
— Ладно, — снова тяжело вздохнув, сказал Вася, — отвезу его к себе, в Кагалым.
— Отлично! — хлопая его по могучему плечу, сказал я и перешёл на английский:
— Итак, Джонни, ты серьёзно влип, убивать мы тебя не будем, пытать — тоже смысла нет: всё равно ты всё расскажешь, поэтому сразу отправим тебя на каторгу в Сибирь.
В плохо вентилируемом помещении холла появился новый запах, говорящий о том, что Джонни Маккенрой серьезно испугался.
— Вы не имеете права! Я гражданин США! Ответственный чиновник государственного департамента!
— Напугал… — усмехнулся я, отвешивая ему брутальную пощечину.
— За что ты его так? — спросил Вася.
— Когда я ему сказал, что ты его берешь в Кагалым, у него от радости началась истерика — пришлось успокоить.
— А… — понимающе кивнул Вася, — тогда понятно.
— Ну что, пошли?
