В дальнейшем оказалось, что у него есть приватизированная двухкомнатная квартира.
Он выходил на прогулку во двор в носках, а возвращаясь, снимал их на пороге и ложился в постель.
* * *
Другого больного учили ходить, водили под руки. Говорили, стимулируя: «Юра! Вон там магазин! Скоренько, скоренько!»
И он, обвисая на заботливых руках, продвигался.
* * *
Третий больной, перенесший инсульт, по фамилии был Орехов. Он был антисемит и пристально всматривался в лица сотрудников больницы, подозревая недоброе.
Себя он звал так: Орех Владимирович.
Иногда его видели стоящим со скрещенными на груди руками в лучах заката, на берегу застывшего январского залива, с думами о судьбах страны.
* * *
Гинеколог Р. И. страдает, как известно, врожденным дрожанием рук.
Как-то раз он прижигал эрозию шейки матки одной несчастной и – промахнулся.
– Все, все, все! – залопотал он проникновенно и начал дуть: – Пш-пш-пш!
* * *
Случилась жалоба.
Обстоятельства дела (в известном приближении):
«Такого-то числа мохнатого года я, имярек, почувствовал себя плохо: заболело сердце. Я сел на велик и поехал к подстанции скорой помощи. Там меня встретил доктор Р., одетый в трусы, майку, валенки и с фонендоскопом на шее. Он послал меня на …
Опасаясь за свое здоровье, я сел на велик и поехал в приемный покой больницы №…, где мне оказали квалифицированную помощь».
Через несколько дней с подстанции скорой помощи пришло донесение. В нем сообщалось, что доктор Р., одетый в валенки, трусы, майку и фонендоскоп, направлен в психиатрическую больницу №3 с диагнозом: острый алкогольный психоз».
Соль эпизода: между визитом больного велосипедиста и ответом с подстанции скорой помощи прошло несколько дней. Судя по всему, на протяжении этого времени доктор Р. продолжал являться на работу в трусах, майке, валенках и фонендоскопе.
* * *
Автор познакомился с некоторыми моментами эксплуатации больничного лифта.
– Сто граммчиков не желаете? – спросил лифтер, с трудом державшийся на ногах.
С лифтером автор пока еще не пил. Желает!
Р-раз! Нажатие кнопки – и лифт висит между этажами, а из сетки вынимается портвейн-72.
…Сколько их еще, интересно, тайных сторон существования, секретов зазеркалья?
* * *
В ординаторской раздался телефонный звонок. Просили заведующую отделением.
Автор сунул голову в кабинет:
– Возьмите, пожалуйста, городскую трубочку!
Заведующая сидела и что-то царапала, прикрываясь рукой. Она встретила автора тяжелым взглядом.
– Зачем?
* * *
Больные ужрались. Сестры стали вынимать одного из коляски, чтобы переложить на кровать, и сорвали спины. Пришлось бросать на пол. Призвали дежурного врача А. В., заведующего одним из неврологических отделений. Когда тот явился, один из преступников назвал всех козлами и велел убираться.
А. В. устроил генеральный шмон. В авоську он сложил немыслимое количество пустых бутылок и отправился в кабинет заведующей. Не обращая на нее внимания, он зашел в сортир, закрылся в нем и пустил воду.
А. В. пробыл там очень долго, повергая сотрудников в недоумение. Оказалось, он отклеивал этикетки.
– Посмотрите, какая прелесть! – вышел он, помахивая мокрой бумажкой.
А. В. их коллекционировал.
* * *
Начмед корпуса, проводя совещание заведующих, выступил с двумя предложениеми. Первое: организовать в одном из залов для лечебной физкультуры дискотеку – с целью увеселения больных. Все содрогнулись, когда поняли, что он не шутит. Второе предложение: устраивать экскурсии по курорту, находящемуся рядом, а также по местному кладбищу. Там похоронен Зощенко – вероятно, ради него, не хочется думать о начальнике плохо.
* * *
Заведующей отделением вежливо предложили уйти по-хорошему.
– Только попробуйте, – пригрозила она. – Я на вас в суд подам.
* * *
Из воспоминаний доктора С.
Давным-давно сотрудников больницы посылали на сельхозработы. Однажды поехали: он, заведующий реанимацией доктор А., заместитель главного врача по гражданской обороне и окулист по совместительству Н. А., а также начмед Г. – та самая, в брючном костюме, гарпия с двумя членами в одном месте.
Ночью устроили пьянку. Г. послала Н. А. утихомирить буянов. (Как все сложно! Увы – никаких имен).
– Коля, садись! – приказал ему А., и Коля сел, как был, в трусах и майке. Когда Г. явилась лично, он уже пил из стакана.
– Сколько можно! – стала возмущаться Г., капая в рюмку валокордин. – Два часа ночи!…
А. откинулся на спинку стула и сыто сощурился:
– Сердце больное, но доброе!…
* * *
Автор вошел в кабинет заведующей.
– Снимите трубочку, Вас ждет у телефона начмед !
– Ну и что из этого?
* * *
Во время совещания Д., одна из заведующих, которой палец в рот не клади, орала по какому-то поводу на начмеда корпуса:
– Вы разве – отец русской реабилитации? Вы мачеха русской реабилитации! Мачеха!
– Бу-бу-бу, – растерянно защищался тот. – Я отец, отец…
– Нет, мачеха!…
* * *
Пришел онколог, инвалид по психзаболеванию, осмотрел больного, забрал снимки, сделал запись:
«Снимки взяты для получения консультации в ЦНИИРИ».
Потом он снимки потерял. В истории болезни появилась новая запись:
«Снимки утеряны, идут поиски».
* * *
Очередная попойка. Хирург Т., едва не плача, жалуется:
– Представляешь, родной отец назвал меня олигофреном! Так и сказал: «У нас в роду олигофренов не было, но ты – олигофрен». А разве я олигофрен?
Доктор С., ворочая языком из последних сил, ударил его по плечу:
– Крепись!..
* * *
В отделении есть медсестра, гадающая больным по сырому яйцу на будущее: жилец – не жилец.
* * *
Дело, похоже, идет к развязке. Как уже не однажды случалось, заведующая отделением пришла на работу субботним утром. Дежурная сестра, встретившая ее в коридоре, удивленно спросила:
– Зачем вы пришли?
– Как это зачем? На работу!
– Но сегодня же суббота, – осторожно возразила сестра.
– Почему?
