На поляне воцарилось благоговейное молчание. Только псы неистово взвыли, сообщая всей округе о безвременной кончине бойцов.
Первым нарушил молчание деревенский жрец. Приблизившись к обрыву, он взглянул вниз и потрясению прошептал:
— Они сломали себе шеи.
Брахманы, отряхивая свои рыжие одежды, окружили его и тоже свесились вниз, подыскивая приличествующие случаю мантры.
— Почему уважаемый Брихадаранья назвал священную корову Мозгопудрой? — пробормотал один из них, нервно теребя четки.
— Вероятно, в последний момент его посетило божественное откровение, — молвил другой.
— Что будем делать? — поинтересовался третий.
Деревенский жрец неожиданно завыл, обливаясь слезами:
— Вот горе-то, горе! Теперь наша деревня проклята богами. Как я сообщу об этом несчастным жителям?
— Так и скажи, — посоветовали ему брахманы.
— Как поступим с телами? — задумчиво произнес кто-то.
— Полагаю, о священных останках позаботится местный жрец, — поспешно заявил первый брахман, и остальные согласно закивали бритыми головами.
— Поспешим же к великой Каа-ме, сейчас мы нужны в ее храме как никогда!
Они благожелательно распрощались с деревенским жрецом и пустились в путь, перебирая четки и гудя, как небольшой пчелиный рой.
Что было дальше? Разумеется, деревня снялась с «проклятого» места. Люди волокли на себе нехитрый скарб, оплакивая вспаханные поля и покинутые дома. Вскоре молодая зелень начала оплетать заборы и стены, а полгода спустя джунгли поглотили и поля, и остатки деревни.
ГЛАВА 14
— Во саду ли, в огороде! — напевала богиня Каа-ма, прихорашиваясь перед зеркалом. Настроение у нее было праздничным: прибежавший из деревни гонец доложил, что ее сын, божественный Мозгопудра, найден, накормлен и уложен отдыхать, а его гнусный похититель сидит под замком, в трепете ожидая своей участи. По такому случаю богиня облачилась в свой парадный наряд — цветастый сарафан и тяжелый кокошник, которые прибыли с ней из далекого прошлого... Или по отношению к ее настоящему в индийском храме жизнь царства славного Салтана является отдаленным будущим? Ну, не важно. В сочетании с традиционными индийскими украшениями, в изобилии сверкающими на богине, сарафан и кокошник смотрелись потрясающе и очень нравились маленькому Ваське.
«Нужно заказать к прибытию сыночка праздничный ужин», — подумала Сонька и кликнула служанку, намереваясь послать ее на кухню с подробнейшим меню. Однако не успела она дойти до десерта, как со двора послышались возбужденные голоса и бритоголовые брахманы ввели к ней нового гонца. Выглядел он чрезвычайно напуганным и держал в руках кожаный мешок.
— О великая богиня! — начал он трепещущим голосом. — Верховный жрец велел передать тебе эту... это... этот мешок.
— Зачем? — удивилась Сонька.
— В нем находится то, что осталось от подлого похитителя твоего сына!
«Неужели голова?» — подумала Сонька, опасливо поглядывая на посылку. Мешок вдруг задергался, стремительно меняя очертания.
— А-а-а! — завизжала богиня, чувствуя, как волосы под кокошником становятся дыбом. — Она еще живая!
— Ну да, пока не задохнулась, — подтвердил гонец, встряхивая свою страшную ношу. — Но думаю, что лучше ее поскорее достать, воздуха в мешке маловато. Прими, великая богиня, эту жертву! — Он ослабил завязки и заглянул внутрь. Онемевшая от ужаса Сонька всплеснула руками, но тут раздалось негодующее фырканье, гонец вскрикнул, схватившись за расцарапанное лицо, черная тень метнулась из мешка через всю комнату и исчезла за окном.
— Что это было? — простонала богиня.
— О горе мне, горе! — заголосил невезучий гонец. — Теперь верховный жрец отправит на жертвенный алтарь меня. Как мог я упустить ужасного преступника?
— Какого, к черту, преступника? По-моему, я видела кошку!
— Истинно так, божественная Каа-ма! Твой могущественный сын собственноручно наказал своего обидчика и обратил его в животное.
— Что?! — вскричала Сонька. — Выходит, когда мне сообщили, что преступник сидит под замком, то имели в виду эту мелкую тварь?
— Нет, поначалу преступник был гораздо крупнее, — неуверенно возразил гонец, — это уже потом юный Мозгопудра его преобразил... Наш маленький бог — такой затейник!
— Значит, Гвидонов опять сбежал? — Сонька еле сдерживала свою ярость. — Вон отсюда, пока я тебя тоже во что-нибудь не преобразила! Или нет: беги обратно в деревню, скажи верховному жрецу, чтобы он...
Что нужно было сделать верховному жрецу, так и осталось тайной, ибо в этот момент на территорию храма ровным строем ступил отряд брахманов в ядовито-рыжих одеяниях, отправленный накануне на поиски пропавшего Мозгопудры.
Грозно поправив кокошник, Сонька поспешила им навстречу.
— Приветствуем тебя, великая Каа-ма! — церемонно изогнулись Сонькины «верные псы».
— Где мой сын?! — пропустив славословия мимо ушей, рявкнула богиня.
— Юный Мозгопудра забодал верховного жреца и вознесся к своему божественному отцу.
— Вознесся... Васенька, сынок! — Богиня покачнулась и рухнула в обморок. Брахманы утратили чинность и бестолково засуетились, пытаясь привести ее в чувства. Наконец ресницы Каа-мы дрогнули, и она открыла небесно-голубые глаза.
— Бесподобная богиня любви! — начал самый храбрый из служителей храма, плотоядно поглядывая на Сонькину грудь. — Не соблаговолишь ли ты теперь выбрать одного из нас на освободившееся место своего верховного жреца? Особенности культа...
— Я тебе покажу особенности культа, рыжий кобель! — Сонька залепила наглецу звонкую пощечину. Жрецы тут же потупились, являя собой воплощение целомудренности.
— Ладно, проехали, — проворчала Сонька, слегка остывая. — Расскажите, что же все-таки произошло с моим сыном?
— О, с ним все в порядке, — воспрянули духом бритоголовые. — После того, как он сбросил верховного жреца с обрыва...
— Зачем? — ужаснулась Сонька.
— Вероятно, тот был слишком навязчив в проявлениях своей заботы, — смиренно предположил один из брахманов. — Дух Мозгопудры был весьма возмущен и вселился в тело священной коровы. Верховный жрец пытался с ним объясниться, но юный бог грозно замычал, поднял его на рога, и они вместе сверзились в глубокую пропасть. После чего гордый дух и вознесся к своему божественному отцу.
— Ничего не понимаю: кто все-таки сверзился, мой сын или корова?
— Корова сверзилась, Мозгопудра вознесся, — твердо отрапортовали брахманы.
Сонька заскрежетала зубами.
Богине понадобилось около получаса, чтобы добиться, наконец, вразумительного описания недавних событий. Когда же все стало на свои места, Сонька отослала бестолковых жрецов отдыхать и погрузилась в тяжелые раздумья.
