— Остановись, чужеземец, — раздался за спиной Ивана негромкий голос. Флейта выскользнула из его руки и начала выписывать в воздухе загадочные зигзаги. Змея на секунду замерла — и вдруг умиротворенно зашипела, мигом забыв о недавнем обидчике. Плавно покачиваясь вслед за кончиком флейты, она опустилась на землю.
— Мешок! — услышал Иван тот же голос. Он поспешно размотал руку, и кобра, едва не мурлыча от удовольствия, вернулась на свое привычное место. Смуглый человек в белоснежной чалме аккуратно затянул тесемку и сунул мешок в тенечек.
— Гуру, — представился он, отрешенно глядя на Птенчикова.
— Иван, — поклонился мэтр по неразрешимым вопросам. Человек взял из его рук коврик, встряхнул и безмятежно уселся, скрестив ноги и прикрыв глаза.
— Гм, — кашлянул спустя некоторое время Птенчиков, надеясь привлечь к себе внимание нового знакомого. Тот продолжал сидеть с таким видом, что даже непосвященному было ясно: хоть обчихайся — толку не будет. Иван попробовал действовать иначе.
— Извините, вы случайно не подскажете, где тут Шамбала? — спросил он как можно корректнее. На тонких губах гуру продолжала блуждать непуганая улыбка идиота. Иван начал раздражаться:
— Мне что, снова дудку в руки брать? Мать-перемать, где тут твоя кобра, сейчас я с нее шкуру спущу!
Гуру встрепенулся и с неожиданной проницательностью взглянул на Птенчикова:
— Ты сердишься. Душа твоя не свободна от тяжких оков ненужных эмоций. Как же ты надеешься достичь Шамбалы?
— Ох, извините, — смутился Иван. — Так это было что-то вроде экзамена. И я его не выдержал.
Плечи Птенчикова поникли, он в тоске уставился на бутылку из-под горилки.
— А ты вообще кто? — без особого интереса осведомился гуру.
— Я? Учитель.
— Напрасно врешь.
— Я вру?! — обиженно выпрямился Иван. — Трудовой книжки с собой не захватил, но готов присягнуть на чем угодно: лучшие годы жизни проработал в средней школе, преподавал русский язык и литературу.
Гуру снова прикрыл глаза, и Иван вдруг ощутил в голове легкое копошение.
«Изучает меня третьим глазом», — осознал Птенчиков. Захотелось сбежать.
— Ты говорил правду, — без энтузиазма констатировал индус. — Но мне не слишком нравится русская литература. Пушкин, Лермонтов, Достоевский... Загадочная русская душа... Сплошные эмоции и сотрясения структур мирового пространства.
— А ты откуда знаешь? — поразился Птенчиков. Гуру собрался снова прикрыть глаза.
— Нет, подожди, подожди! У нас и другая литература имеется. Например... Например, Владимир Вишневский. Никаких сотрясений, сплошной пофигизм и ерничество: «Спасибо мне, что есть я у тебя!».
— Ну надо же! — оживился гуру. — Никогда не слышал ничего подобного. Обращусь во всеобщее информационное пространство с жалобой: почему не предоставляют полной картины?
Он по-новому взглянул на Птенчикова.
— Ладно, учитель, присаживайся, не стесняйся.
Птенчиков невольно покосился на пустые бутылки.
— Разбить? — перехватил его взгляд гуру.
— Зачем? — не понял Птенчиков.
— Чтобы подстелить под попу осколки, — доброжелательно пояснил индус.
— Э... спасибо, я лучше посижу на гвоздях, — нашелся Иван, рассудив, что в горизонтальном положении гвозди ему особого вреда не причинят. Он подгреб к себе ржавую кучку и поспешно разровнял на земле, пока заботливый индус не перевернул свое слесарное хозяйство остриями кверху.
— Значит, желаешь отправиться в Шамбалу, — задумчиво произнес гуру.
— Туда ушли мои друзья, — постарался объяснить Птенчиков.
Гуру покачал головой:
— К Шамбале каждый идет своей дорогой. Не знаю, найдешь ли ее без подготовки. Для начала я рекомендовал бы освоить основы медитации...
— Я немного знаком с восточными практиками, — робко возразил Птенчиков. — Вот, смотри.
Он ловко перевернулся на голову и заплел ноги хитроумным узелком.
— Ребячество, — снисходительно махнул рукой гуру. — Сядь как сидел и не выпендривайся.
Пристыженный, Птенчиков вернулся на гвозди. Взгляд его снова скользнул по стеклянным бутылкам.
— Слушай, гуру, а почему именно горилка? — не выдержал Иван.
— Нравится она мне, — пожал плечами индус, размышляя о чем-то своем. — Ладно, если ты так настаиваешь, я помогу. Дышать умеешь?
Птенчиков припомнил свои опыты управления праной и радостно закивал.
— Отлично.
Индус достал из-под чалмы настоящую английскую трубку, кончик которой тут же засветился приветливым огоньком. Заклубился легкий дымок, потянуло чем-то смутно напоминающим коноплю.
— Дыши за мной! — внушительно скомандовал гуру и заколыхал тощим животом.
Проглотив готовые сорваться с языка вопросы, Птенчиков запыхтел в унисон, стараясь колыхаться точно так же. Через некоторое время лицо его обрело умиротворенное выражение, глаза закатились, руки расслабились, а из уголка рта сбежала хрустальная капля слюны.
— Готов, — констатировал гуру и загасил английскую трубку.
Егор, Варвара и Маугли пробирались сквозь джунгли без особой надежды на успех. В какой стороне находится город, никто из них не знал. Джунгли становились все гуще, из наушника зоотранслейтора неслись обрывки лесных сплетен, раздражающая трескотня местной мошкары и... ни малейшего намека на полезную информацию. У Гвидонова от напряжения разболелась голова, и он начал подумывать о том, чтобы вовсе отключить трансляцию.
— Я устал и хочу есть, — заныл Мозгопудра.
— Может, нам сделать привал? — робко предложила Варя.
Однако Гвидонов продолжал брести вперед, не обращая внимания на просьбы друзей.
— Багир, посади меня на шею, — снова завел Маугли.
Гвидонов вдруг резко остановился и, бухнувшись на колени, стал внимательно приглядываться к ближайшим кустам. Варя схватила Маугли в охапку и, повалившись рядом, испуганно поинтересовалась:
— Егор, что случилось?
— Тихо! — шикнул тот и медленно пополз вперед. Растерянным спутникам ничего не оставалось, как ползти следом.
— Вон они, я их вижу. — Егор ткнул пальцем в сторону пары небольших зверьков, покрытых гладкой темно-коричневой шерстью, чьи пушистые хвосты мелькали среди кустов. — Это мангусты, и они собираются на водопой. Главное, не упустить их из виду, тогда мы тоже сможем добраться до воды. Надеюсь, это будет река, и мы...
Развить свою мысль Егор не успел, потому что раздался жуткий визг:
— Они хотят меня съесть! — И мальчик принялся крутиться вокруг себя волчком, размахивая руками.
