— Олег только что провел для нас краткий ликбез на тему техники исполнения древних миниатюр, — пояснил своей бывшей ученице Птенчиков. — Дело в том, что экспертиза обнаружила удивительный факт: некоторые из иллюстраций к древней книге выполнены современными красками!
— Неужели подлог? Антипов заменил страницы собственноручными копиями?
— Все не так просто! Арабские надписи, сделанные на «сфабрикованных» миниатюрах, ничем не отличаются от прочих текстов книги. Да и самим иллюстрациям никак не меньше шести столетий, хотя современные краски сохранились в веках гораздо лучше, чем все эти древние акварели и гуммиарабики.
— Но в таком случае можно предположить… — Варя изумленно округлила глаза.
— Что Антипов написал эти миниатюры, прилетев в прошлое. А его «современники» подшили их «в дело», то есть объединили в сборник наряду с работами других мастеров, — закончил за жену Егор Гвидонов.
— Это еще не все, — улыбнулся Иван с необъяснимой гордостью за незнакомого художника. — Экспертиза утверждает, что различаются не только краски, но и сама бумага, на которой выполнены интересующие нас миниатюры. Будто Антипов пытался изготовить сходный материал по музейному образцу, но не достиг полной идентичности.
— А это значит, что он тщательно подготовился к путешествию, заранее написав все свои работы, — уверенно заявил Сапожков.
— Подождите, подождите, что-то я совсем запуталась, — жалобно взмолилась Сыроежкина.
Добродушный Аркадий взялся объяснить:
— Вот представь: проводя реставрационные работы в очередном музее, Антипов находит книгу полутысячелетней давности, в которой некоторые миниатюры выполнены современными красками, и понимает, что написать их мог только современный художник, оказавшийся в прошлом. Он сканирует страницы книги, подбирает более-менее подходящую бумагу и затем пишет миниатюры по готовому образцу, чтобы забрать их с собой в прошлое. Там его работы подшивают в сборник, и спустя несколько веков они оказываются в музее…
— Значит, Антипов писал эти миниатюры в XXII веке, взяв за образец… то, что у него получилось?!
— А чему ты удивляешься? — пожал плечами Егор. — Замкнутое кольцо причинно-следственных взаимосвязей, мы с этим уже встречались. Вспомни хотя бы «Камасутру»!
— Все это прекрасно, но зачем Антипову понадобилось лететь в прошлое? — задумчиво произнес Олег.
Компания удрученно притихла.
— Вот об этом мы его и спросим, когда разыщем в средневековом Стамбуле, — решительно заявил Иван.
— Почему же в Стамбуле? На его миниатюрах фигурируют и Бухара, и Самарканд, и Багдад…
— Вероятно, вы не дочитали заключение экспертов. Все иллюстрации в книге выполнены либо традиционными красками, либо современными, и только одна имеет смешанный характер — следование султана на праздничную молитву в ноябрьский Ураза-байрам. Фигура Абдул-Надула, турецкого султана, выписана идеально — крупным планом, с предельной реалистичностью и, заметьте, современными красками, в то время как его окружение носит весьма схематичный характер и дописано явно другой рукой и другими средствами. К тому же, если вы прочтете тексты, то поймете, что этот сборник мог появиться только в Османской империи — никто из правителей сопредельных государств не позволил бы так восхвалять мудрость султана и принижать собственные достоинства.
— Значит, мы должны определить точный возраст этой миниатюры и разыскать художника в момент ее написания. Судя по всему, эту работу Антипов начал уже при дворе… как вы сказали?
— Султана Абдул-Надула, великого и блистательного, — ухмыльнулся Аркадий.
— Все-таки странно: человек пропал, а его целую неделю никто не хватился! — покачала головой Варя.
— Ну, это вполне объяснимо. Жена считала, что супруг от нее скрывается; с постоянной работы Антипов уволился; разовую успел закончить; друзья не придали значения, что в какой-то момент не смогли до него дозвониться, — начал перечислять Егор.
— Подожди-ка, а ведь есть один человек, проявивший настойчивость в розыске Антипа! — воскликнул Иван.
— Кто?
— Господин Кунштейн, знакомый нам антиквар. Он замучил звонками и Тосю, и заведующего реставрационной мастерской…
— Любопытно, — протянул Олег. — Может, господин антиквар знает, зачем художнику-реставратору понадобилось лететь в прошлое?
Друзья переглянулись.
— А давайте его об этом спросим, — предложила Варя.
— Вряд ли он захочет со мной общаться, — поежился Птенчиков.
— Да и нам с Варей он не обрадуется, — ухмыльнулся Егор.
— Что ж, тогда позвоню я, — решил Аркадий и набрал номер господина антиквара. Представившись сотрудником ИИИ, он скроил скорбную мину, что его добродушной физиономии далось с великим трудом, и начал: — Мы знаем, что вы предприняли определенные усилия для поиска своего друга, Антипа Антипова…
Антиквар неожиданно сморщился, будто собрался вычихнуть самого себя из экрана видеофона:
— Кого-кого?
— Антипа… Иннокентьевича…
— Не имею чести знать! — решительно отрезал Кунштейн.
— А зачем же тогда было названивать его жене? — с подозрением прищурился Аркадий.
— Мало ли, чьим женам я названиваю! Женщины любят антиквариат. А вас, уважаемый, это не должно волновать.
Историк ошарашенно помолчал, переваривая услышанное, а затем, точно разъяренный бык, ринулся в наступление:
— Неувязочка получается в показаниях! Вы звонили жене Антипова для того, чтобы узнать, где ее муж.
— Ну, так это еще лучше! — просиял антиквар. — Значит, приличия соблюдены.
Аркадий разинул рот. В дело поспешил вмешаться Олег:
— Извините, так вы все же знаете Антипова или нет? Вот и заведующий реставрационной мастерской утверждает, что вы пытались с ним связаться…
— Ах, Антипов! — протянул Кунштейн. — Ну да, знаю. Только связываться с ним не собираюсь, ни-ни.
— Это почему? — разинул рот уже и Олег. Антиквар добросовестно задумался, а потом выдал неуязвимый в своей логичности вопрос:
— А зачем?
— Ну, понимаете ли, — проворчал раздосадованный Аркадий. — Зачем-то же вы ему звонили?
— Да, звонил. Я хотел, чтобы он как независимый эксперт высказал свое мнение о ценности одной картины, которую мне предлагали купить. Но, полагаю, вам известно, что в нашем городе проживает не так уж мало художников-реставраторов, так что я давно нашел другого консультанта и, более того, отменил предполагаемую сделку, сочтя ее невыгодной. Что-то еще? — Кунштейн как бы невзначай взглянул на часы.
— Да нет, спасибо…
— Ну, будьте здоровы. — Антиквар блеснул ослепительной улыбкой и исчез с экрана.
В комнате воцарилась удрученная тишина.
