— Как-то он… неадекватен, — высказал наконец свое мнение Олег.
— Темнит, — уверенно бросил Гвидонов.
Все глаза обратились к мэтру.
— Ну что я могу сказать, — смутился Птенчиков. — Да бог с ним, с антикваром! Мы же решили лететь в прошлое. Я обещал, что верну Антипова жене и спасу незнакомку, о судьбе которой так переживает обгоревший человек!
— Васенька, где ты? — позвала Варя, влетев в квартиру и с нетерпением ожидая, пока электросушка стащит с нее грязные ботинки. Эту квартиру они с Егором купили в кредит сразу после свадьбы и оборудовали в полном соответствии со своими потребностями. Как и следовало ожидать, Васька обнаружился в мастерской — он проводил там все свободное время, к восторгу Егора и неудовольствию Варвары, считающей, что ребенку было бы куда полезнее погулять во дворе.
Мальчик уже пошел на поправку и теперь с удвоенным усердием ковырялся в каких-то микросхемах, словно хотел наверстать упущенное за время болезни.
— Собирайся, Маленький Брат, поедем к родителям Егора, — возбужденно заговорила Сыроежкина. — Руководство ИИИ утвердило нас в составе следственной группы, так что нам предстоит очередное путешествие на машине времени.
— На машине времени? — рассеянно повторил мальчик и вдруг подскочил с места, будто его окатили кипятком; — Значит, вы едете искать мою маму?!
Он закружил по комнате, не в силах справиться с восторгом и нетерпением:
— Ну, наконец-то! Я угадал, она живет у Месяца Месяцовича, как Царь-девица, да? — Васька остановился перед Варей и умоляюще заглянул ей в глаза: — Возьмите меня с собой!
Надо сказать, такого поворота событий никто не ожидал. Варя сглотнула подступивший к горлу комок:
— Нет, Васенька…
Лицо мальчика омрачилось:
— Честное слово, я буду слушаться…
— Я хочу сказать, что мы летим искать другого человека, — поспешно добавила Варя.
— Как это — другого? — недоуменно заморгал Васька. — Почему — другого?
Горькая правда вырастала перед ним с жестокой очевидностью. Неужели друзья его предали? Обманули, не выполнили обещания? ОНИ НЕ ХОТЯТ ИСКАТЬ ЕГО МАМУ! Когда Васька это понял, то впал в настоящую истерику. Он рыдал и брыкался, не желая слышать утешений. Его горе было так велико, что Варя совсем растерялась. Страдая от собственной беспомощности, она позвонила Егору и вызвала того на подмогу. Бывший Багир бросил все дела и помчался к своему Маленькому Брату, он уже подъезжал к дому, когда мальчик вдруг затих — так же резко и неожиданно, как до того впал в неистовство.
— Я понимаю — у вас работа. Но из дома никуда не поеду, — объявил он старшим друзьям. Вот так: коротко и непреклонно, как и подобает тому, кого почти всю жизнь почитали божеством. Напрасно Варя с Егором объясняли мальчику, что не знают, скоро ли сумеют вернуться, и убеждали, что жить одному в восемь лет еще рановато.
— У вас свои дела, у меня свои, — неколебимо отрезал Васька. — Я же не мешаю вам уехать? А вы не мешайте мне остаться — там, где нужно для моей работы.
Он развернулся и скрылся в мастерской. Варя с Егором переглянулись. Что тут скажешь, аргумент был выдвинут сильный: мастерскую к родителям не перевезешь, а мальчик и впрямь трудился там с полным самозабвением.
— Ладно, Маленький Брат, — сдался Гвидонов, раздвигая герметичную дверь мастерской и смущенно разглядывая Васькин затылок. — Постараемся соблюсти твои интересы. Только учти, родители сюда переехать не смогут, а без присмотра мы тебя не оставим.
И гений технической мысли погрузился в процесс приведения к общему знаменателю таких несопоставимых величин, как уважение к свободе Васькиной личности и беспокойство за его здоровье и безопасность. Впрочем, гении на то и гении, чтобы совершать невозможное: к утру довольный Егор, потирая покрасневшие от усталости глаза, вышел из домашней мастерской, с гордостью неся на вытянутых руках автоняню нательного крепления. Эта заботливая крошка должна была ежечасно определять температуру своего подопечного, сухость его ног, сытость желудка, чистоту рук и ушей, а также множество прочих параметров, характеризующих общее состояние ребенка. Отчет с оценкой по пятидесятибалльной шкале отсылался напрямую родителям Егора. Помимо этого няня должна была следить за соблюдением режима дня, легким покалыванием в ребро напоминая, что пора делать уроки или же ложиться спать. В случае непослушания сила разряда постепенно увеличивалась, однако к крайним мерам в виде применения электрошока Егор решил не прибегать: если няня раскалялась выше допустимого предела, включался аварийный вызов Гвидоновых-старших. Васька недовольно покривился, но все же позволил закрепить изобретение Егора у себя на пояснице.
Варя немного сократила закупочную программу холодильника, добавила порошка в прачечную систему и проверила месячное меню кухонного комбайна. Кажется, все было в порядке. Она последний раз взглянула на Ваську, прижала его к себе — и, неожиданно для своих «мужчин», залилась горючими слезами. Мальчик сочувственно вздохнул:
— Боишься ехать, да?
Варя затрясла головой и сжала его еще крепче.
— А ты представь, что там все будет понарошку, — посоветовал бывший бог, высовывая серьезную мордашку из-под ее локтя.
Иван Птенчиков ехал в Реабилитационный центр. Настроение было приподнятым: через три часа он со своими верными помощниками Варварой Сыроежкиной и Егором Гвидоновым должен стартовать в прошлое, в средневековый Стамбул, ко двору султана, носящего звучное имя Абдул-Надул. С определением даты прилета пришлось повозиться: дотошный Сапожков сумел выяснить, что во времена, примерно обозначенные специалистами в результате экспертизы миниатюр, правили один за другим два султана с таким именем — Абдул-Надул Великолепный и Абдул-Надул Великовозрастный. Растерявшихся историков выручил тот факт, что мусульмане издавна пользуются календарем хиджры, заметно отличающимся от принятого у христиан григорианского календаря. Мусульманское летоисчисление ведется с 16 июля 622 года — условной даты начала переселения, то есть хиджры, мусульман из Мекки в Медину. В основе счета времени лежит лунный календарь, а так как лунный месяц короче солнечного, то все даты календаря хиджры ежегодно сдвигаются, наступая, если их определять по григорианскому календарю, на 11 дней раньше, чем в предыдущем году. В результате скрупулезных вычислений Олег и Аркадий обнаружили, что за все 19 лет правления Абдул-Надула Великовозрастного, взошедшего на престол, когда ему было уже за сорок, праздник Ураза-байрам ни разу не наступал в ноябре! Зато во времена его преемника это произошло дважды: один год ближе к концу месяца, другой — ближе к началу. Егор, недолго думая, предложил бросить монетку: «орел» — летим в начало ноября, «решка» — в конец, однако друзья его не поддержали. Подготовка к экспедиции снова застопорилась. Историки тщетно ломали свои переполненные знаниями головы, педантичная сторонница научного подхода Варвара Сыроежки на ругала мужа за легкомыслие, мэтр Птенчиков в глубокой меланхолии по сотому разу перелистывал страницы музейного фолианта.
