— Да как же это? — вспыхнула безумной надеждой Ксюха.
— Не спрашивай как, но я тебе обещаю. Ты не побоялась пожалеть пленника, а я не побоюсь вырвать тебя из гарема Абдурахмана.
— Эх, хлопчик, тебе бы самому отсюда выбраться. — покачала головой женщина.
Яркое солнце сушило крыши после утреннего снегопада, с минаретов неслись крики муэдзинов, а в подвале Абдурахмана москаль и казачка напевали на два голоса: «Нэсэ Галя воду…»
Тучный, заплывший жиром по самую чалму меняла Абдурахман клевал носом над прилавком, услаждающим взоры сиянием разнообразнейших монет. Маленькие путешественницы со всего Востока, выплавленные из металла свидетельницы войн и государственных переворотов, взлетов и падений высокомерных правителей… Современный нумизмат отдал бы полжизни за такую коллекцию!
Заснуть окончательно меняле мешало врожденное чувство ответственности за собственное благосостояние. Прикроешь на секунду глаза — а какой-нибудь ловкач уже вертится возле твоего прилавка! Вот, пожалуйста: до чего подозрительный тип в полосатом бухарском халате приближается со стороны оружейного ряда…
— Мир тебе, почтенный купец! Не тебя ли называют Абдурахманом? — остановился бухарец возле лавки менялы.
— Да сохранит Аллах твою душу во время тяжких скитаний, чужеземец, — тяжело вздохнул меняла. — Ты угадал.
— О! Да будет благословенна наша встреча, премудрый купец, ибо у меня есть одна штука, которая может сделать тебя счастливым.
На лоб менялы легла тяжелая складка задумчивости — что же это, интересно, может принести ему счастье? Так и не найдя ответа на этот сакраментальный вопрос, он с дипломатической хитростью выдавил:
— Ну?
— Эта вещь преумножит твое богатство в десятки, нет — в сотни раз!
— О, — приободрился меняла, и впрямь начиная чувствовать себя счастливым.
— Динары, таньга и алтыны караванами потянутся в твои кладовые…
— Караванами?!
— Стадами! Стаями! Роями! И этими… львиными прайдами!
— Я согласен, — важно кивнул меняла. — Давай свою штуку.
— Подожди, любезный купец. Мы еще не договорились о цене.
— Думаю, этого хватит. — Меняла небрежно зачерпнул горсть медяков.
— Ценю твое остроумие. Двадцать раз по столько, и золотыми.
Абдурахман впился в него буравящими глазками:
— Философский камень?
— За кого ты меня принимаешь! — возмутился Птенчиков, одергивая сбившийся у живота халат.
Сонливость Абдурахмана как рукой сняло. Безошибочным чутьем торговца он понял, что на базар Истанбула залетела крупная птица. Нет смысла описывать последовавший засим торг: на Ивана, целый год бившегося за торжество художественной правды в созданном при колледже XXII века экспериментальном театре, накатил приступ актерского вдохновения. Учитель литературы сражался за каждую монету так, будто от исхода этого поединка и впрямь зависело все его дальнейшее благополучие. Наконец запыхавшиеся противники пришли к консенсусу. Меняла, скрепя сердце, отсчитал требуемую сумму, а Иван выложил на прилавок узелок с молекулярным резонатором.
— Что это? — вытаращился Абдурахман, развернув дрожащими от нетерпения пальцами тряпицу.
— Три-нуль-персператор. Очень нужная штука для знающих людей. — Иван значительно подмигнул покупателю.
— Три… что?! — взревел разъяренный меняла. — Ты, зловонный сын извращенной любви гнусных джиннов! Да присохнут твои внутренности к мостовой перед тем, как туда ступит парадное шествие слонов султана! Как ты посмел предложить мне такое?
— А в чем, собственно, проблема? — растерялся Иван, не усмотревший в своем предложении ничего неприличного.
— Сейчас кликну стражу — сразу поймешь, какие у тебя проблемы! — брызгал слюной меняла, сгребая обратно выторгованные Иваном деньги. — Забери свою штуковину и предложи слабоумным под мостом калек.
Птенчиков едва успел подхватить молекулярный резонатор, пока тот не превратился в пыль под сапогом почтенного купца.
«Провал!» — простонал он по внутренней связи, прикрывая уникальный механизм полой халата. Варвара не успела ответить: из-за угла соседней лавчонки выглянул чрезвычайно взбудораженный человек и призывно замахал мэтру по неразрешимым вопросам.
— Не мельтеши, почтеннейший, — настороженно приблизившись, произнес Иван. — Тебе нужна моя помощь?
— Нет, мне нужен твой три-нуль-перпер… В общем, я могу купить то, что ты продаешь.
Благополучно сплавив неожиданному покупателю ценную запчасть к рогу изобилия под названием «Однорукий бандит», Птенчиков незаметно прицепил к его халату «видеожучка», передающего изображение прямо на монитор машины времени, где несла вахту Варвара Сыроежкина. Чрезвычайно довольный собой, мэтр решил все же последовать за объектом наблюдения лично и сел ему на хвост, стараясь не слишком высовываться из толпы. Слежение с воздуха, которое продолжал вести воробей-биоробот, стало третьей ступенью контроля.
«Странно, что Абдурахман проявил полное непонимание ситуации, — размышлял Птенчиков, для конспирации прикрывая лицо рукавом халата. — Я бы даже сказал, агрессивное непонимание. Неужели мы ошиблись в своих расчетах и во главе преступной организации стоит кто-то другой? Нет, этого не может быть. Казино принадлежит Абдурахману, Егор заточен в подвале его дома… Доказательства очевидны! Значит, он ломал передо мной комедию. Во всеуслышание отказался от покупки нуль-пересператора, чтобы тут же подослать ко мне «шестерку». Но зачем?»
Иван споткнулся о массивное верблюжье седло и угодил в хитроумную западню из упряжи.
— О, сын греха, да отсохнут… — протяжно начал возмущенный торговец, упирая руки в бока.
«Вот незадача, я же веду наблюдение! Мне никак нельзя привлекать к себе внимание окружающих», — разволновался Иван и поспешно сунул ему в руку серебряную монету.
— Проходи, дорогой! — расцвел хозяин западни. — Для таких ценителей, как ты, у меня еще есть…
Однако Иван уже выпутал ногу из кожаной уздечки и, не слушая продавца, поспешил прочь.
— Подожди, любезный! Седло-то забыл! — завопил торговец во всю силу тренированных легких. — Эй, бухарец, ты куда припустил, будто напоролся мягким местом на рога шайтана? Остановите его, люди, я честный купец и проданный товар оставлять у себя не привык!
Охочие до бесплатных развлечений горожане заулюлюкали, захохотали, стали хватать Птенчикова за халат и тянуть обратно к лавке, где с верблюжьим седлом в руках гордо стоял щепетильный торговец.
— Вот, носи на здоровье. — Он торжественно вручил Ивану седло.
— Спасибо, — пробормотал Птенчиков и… понес.
Оторвавшийся от наблюдения «объект» давно скрылся из виду.
«Не расстраивайтесь, Иван Иванович, он идет прямиком к дому Абдурахмана», — утешила мэтра сидящая у монитора ученица.