— О своем, о девичьем, — ответила Люська, скорчив рожу.
— О девичьем? — скривился Вицемир. — Ну ты и сказанула!
— Люсенька, — тихонько обратился к ней Манка, — я думаю, не будет ничего зазорного в том, что ты, если не выдержишь и… ну и… в общем, сходишь в туалет прямо здесь.
— Манка, я, конечно, признательна за твою заботу и все такое… И все же, забудь, а?
— Да я ж просто. Чтоб тебя… — он покраснел, смущенно переминаясь с ноги на ногу.
— Ах ты, заботливый мой! Все уже рассосалось, так что успокойся, — с легким раздражением повторила она. — Я перехотела.
Солнце стояло уже высоко в небе, и на поляне началось настоящее веселье. Гоблины неуклюже танцевали, пели какие-то идиотские, на мой взгляд, песни (по мне, так уж лучше слушать Манкино завывание) и вообще, по-моему, постепенно сходили с ума.
Испугалась я лишь раз, когда они, изрядно напившись, решили устроить стрельбу по живым мишеням. Мишенями, как вы понимаете, должны были служить мы. Слава богу, это безобразие увидел Брок и пресек их действия на корню. Пришлось им довольствоваться искусственными мишенями.
К нашим охранникам дважды подходили гоблинихи (по всей видимости, их жены) и кормили наших страдальцев гунивицами, а также украдкой давали вина и, как я подсмотрела, оставили бочонок, спрятав его в кустах, в которых, между прочим, не так давно побывал Скруль с моим портретом. Видимо, Брок им запретил пить вино, пока они находились на посту.
— Скоро, очень скоро, — пропел Вицемир, и только мы догадались, что он имел в виду.
Когда гоблины пустились в пляс и уже, совсем ничего не соображая, начали обливаться вином и обсыпаться гунивицами, защитник незаметно отвязал нас от дерева и развязал руки.
— Э-эй… — пьяным голосом сказал Скруль, заметив, что мы освободились.
Я погрозила ему и остальным нашим охранникам пальцем:
— Даже не думайте! Одно ваше движение или слово — и вы мертвы.
Если бы они были трезвыми, то вряд ли обратили на мои слова внимание. Но повышенные градусы затрудняли их и без того скудное соображение (самое интересное, что спиртное не прибавило им смелости, а даже наоборот — убавило), гоблины испуганно сгрудились в кучку.
— А… а что нам сказать Броку? — с трудом ворочая языком, пролепетал коренастый гоблин. — Ведь он нас накажет!
— Слушайте, — покачала головой Люська. — Вы уже большие мальчики, придумайте что-нибудь сами. Не можем же мы остаться здесь только для того, чтобы вы избежали наказания. Да и поделом! Нечего на посту пить!
— Ну, мы пошли? — робко спросил Манка у гоблинов.
Он бы еще извинился за причиненные неудобства.
Они расстроенно что-то буркнули в ответ, а мы, ускорив шаг, скрылись из вида.
— Как же все замечательно вышло! — обрадовалась Люська.
— Ага, — поддакнула я, — без шума и пыли.
— Ну теперь-то, надеюсь, нам никто и ничто не помешает добраться до цели? — с надеждой вымолвил Вицемир. — А то создается впечатление, что, только мы начинаем приближаться к морю, как тут же нарываемся на неприятные приключения. Это море следовало бы назвать не «Забытым», а «Заколдованным». Нас словно кружит по какому-то замкнутому кругу.
Мы углубились в лес (слава богу, хоть гунивиц стало намного меньше и они перестали беспрестанно шлепаться на нас) и решили устроить привал.
Удобно расположившись на небольшой полянке, мы достали наши припасы и с удовольствием принялись набивать животы, так как изголодались все здорово, как вдруг услышали в кустах какой-то шорох.
Я подавилась от испуга, нервы были уже на пределе, и с опаской обернулась. Из-за кустов вышел молодой человек очень привлекательной наружности. Высокий, красивый — он был словно олицетворением Аполлона.
— Добрый вам день! — поприветствовал он нас. — И приятного аппетита.
— Спасибо, — настороженно отозвались мы недружным хором. — Присоединяйтесь к нам.
— Премного благодарен, но я сыт. Если можно, я просто немного посижу с вами, — вежливо отказался он.
— Да, пожалуйста, — пожала я плечами, допивая сок. — Места здесь всем хватит.
Из-под полуопущенных ресниц я осторожно рассматривала неожиданного гостя, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. Он молчал, значит, опасности этот красавец не представлял, и я понемногу расслабилась.
— Откуда вы, добрый странник? — учтиво спросил Манка, вытирая при этом рот рукавом.
Фу-у! Ну и воспитание! Как только в нем уживается светская галантность с крестьянскими замашками?
— Издалека, — уклончиво ответил гость и, опомнившись, представился: — Меня зовут Никозим.
Мы поочередно назвали свои имена, причем наш доблестный рыцарь перечислил все свои регалии, чем привел его в восхищение.
Люська уже вовсю кокетничала с Никозимом, каждую пару минут подмигивая мне, как бы говоря: «Ну до чего хорош!», а Вицемир лишь посмеивался в кулак.
Никозим все время что-то жевал, доставая это «что-то» из крохотного мешочка, висевшего у него на поясе. Но никому так и не предложил, хотя я сгорала от любопытства, что же он все-таки жует? Спустя некоторое время Никозим с Люськой уже ворковали друг с другом, никого вокруг не замечая. Прямо идиллическая картина! Вот это, я понимаю, скорость! Но внезапно новоявленный Ромео побледнел, словно чего-то вдруг испугался. Я ехидно усмехнулась, наверное, понял, что Люська относится к категории таких женщин, которым стоит только намекнуть, как через минуту все пути к отступлению будут отрезаны. Никозим беспомощно посмотрел на нас (я лишь развела руками, мол, сам виноват, в следующий раз меньше будет трепать языком) и… стал видоизменяться! Через пару минут перед нами стоял сгорбленный старик с крючковатым носом и огромной волосатой бородавкой на носу. Он сконфуженно улыбнулся и быстро сделал ноги, оставив нас сидеть с открытыми ртами. Один только Вицемир веселился, хохоча во весь голос. Думаю, он с самого начала знал, кто этот «Аполлон».
— Ну Люська! — заливался Вицемир. — Уж я-то ни за что не пропущу твою свадьбу! На какое число ты ее назначила?
— Отцепись! — гневно прошипела она и с досадой добавила: — Старый хрыч! Ну надо же было мне так обмануться!
— Люсенька, — успокаивающе пробормотал Манка, — неужели ты собиралась замуж за этого старикашку?
— Ты-то хоть помолчи! Откуда я знала, что это старик? Ну никому нельзя верить в этом мире! Одни обманщики вокруг! — простонала она с досадой.
Я, улыбаясь, спросила Вицемира:
— Кто же это все-таки был?
— Какой-нибудь местный колдун. Так, самого низшего ранга, потому что у него не было даже паршивенького защитника. Скорее всего, он местный соблазнитель девиц.
— Соблазнитель хренов, — зло сплюнула Люська, — «Казанова» поселкового масштаба!
