Защитник остановился и, оглядевшись по сторонам, дал «добро».
— Ну что ж, — ответил он, — и вправду, не мешало бы перекусить, пока более-менее спокойно, а то неизвестно, что там впереди и удастся ли нам еще поужинать, — и достал поднос-самобранку.
Мы быстро поели и, немного передохнув, тронулись дальше. Через некоторое время у меня тоже возникло впечатление, что за нами следят. Я с беспокойством оглянулась и, никого так и не обнаружив, спокойствия все же не ощутила. Чувства обострились, и ощущение слежки не покидало, а казалось, наоборот, нарастало все сильнее. Когда же я оглянулась, наверное, в десятый раз, уже забеспокоились остальные.
— В чем дело? — с ноткой паники в голосе спросил, бледнея заранее, наш отважный рыцарь. Как же его легко вывести из равновесия! Таких хорошо забрасывать к врагам, уж они-то там быстро посеяли бы панику и брожение в рядах.
— Не знаю, — честно ответила я, пожав плечами. — У меня чувство, что за нами кто-то следит. — Я остановилась и снова начала пристально вглядываться в оставшиеся позади нас кусты.
— Я ничего такого не чувствую, — задумчиво пробормотал защитник, а Люська заметно струхнула.
— Наверное, показалось, — как можно беспечнее махнула я рукой и решительно отправилась дальше. Мне не хотелось напрасно пугать друзей, а вдруг это только мое богатое воображение сыграло со мной злую шутку?
— Странно, — покачал головой Вицемир и замолчал, видимо, что-то обдумывая.
— Но все же, я думаю, нам надо идти еще быстрее, — немного погодя нервно добавила я. А вдруг я все-таки права? Тогда своей беспечностью ставлю под угрозу жизни всех нас.
Беспокойство все нарастало где-то внутри меня и вот-вот готово было вырваться наружу. Защитник полетел впереди, а мы постепенно перешли на легкий бег. Мне опять показалось или я услышала позади нас хруст веток?
— Люся, не могли бы вы бежать хоть как-то по прямой, а то своими зигзагами вы все норовите заступить мне дорогу! — Манка опять перешел на «вы». Это означало, что он начинает сильно нервничать.
— Не каркай под ноги, — пробухтела подруга. — Я не умею прыгать через кусты, вот и приходится их огибать, а если невмоготу, то беги впереди.
— На мне доспехи! Знаешь, как с ними тяжело не то что бегать, а даже ходить!
— Знаю, недавно видела, как ты резво скакал. И если уж на то пошло, то нечего было нахлобучивать на себя столько железок. Сам виноват!
Рыжик обиженно засопел.
— Впрочем, — продолжала Люся так спокойно, словно вела светскую беседу где-нибудь за столиком в кафе, — можешь бежать позади. Тогда, если тебя поймают, пока до твоего тела доберутся через столько железа, это ж ого-го сколько времени потребуется, мы успеем сделать ноги.
Манку, видимо, потрясла такая перспектива. Он ускорил бег и… вырвался вперед всех! В спортивном беге, по-моему, это называется «спурт» — рывок перед финишем. Даже Вицемир оказался вторым, несмотря на то, что он все-таки не бежал по земле с препятствиями, а летел. Наш бегун лидировал с огромным отрывом, и даже доспехи не мешали ему.
Мимо нас почти бесшумно пронеслись три черных пятиногих зайца. Помнится, Вицемир говорил, что в них перевоплощаются гномы для того, чтобы легче было преодолевать большие расстояния.
— Постойте! Так это мы что, их так испугались? — притормозила я, Люська и Вицемир последовали моему примеру, а Манка, ничего не слыша и, по-моему, не видя, продолжал свой кросс.
— Рыжик! — заорала Люська. — Тпру! Сбавь ход!
Манка, не слыша нас, скрывался где-то далеко впереди, за деревьями. Пришлось его догонять. Кто же знал, что если он так разгонится, то фиг потом остановится? Защитник нагнал его первым и, опустившись перед ним, выставил вперед руки.
— Стоять! — гаркнул он. — Пробежка окончена! Тебе, бесспорно, принадлежит первое место. Ура победителю!
Рыжик затормозил. А я уж было, грешным делом, подумала, что его теперь ничем не остановишь.
Лицо рыцаря было красным и мокрым от пота, он тяжело дышал и, собрав силы, с недоумением спросил:
— Какая пробежка? Это что, была ПРОСТО ПРОБЕЖКА?!
— Ложная тревога, — махнула я рукой. — А теперь перекур, — и бессильно повалилась на землю.
— Ложная тревога?! — Манка был не просто зол, он был в бешенстве, впервые за все то время, что мы были вместе.
— Не кипятись, — сморщилась Люська. — Подумаешь, побегали чуток, для здоровья полезно. Считай это утренней пробежкой. Ты разве не знаешь, что бег по утрам полезен?
— Но сейчас уже далеко не утро! — он еще продолжал злиться, но уже постепенно остывал.
— Да какая разница! Бегать и днем полезно, и вечером, и ночью, в общем всегда, когда твоей заднице угрожает опасность.
— Давайте лучше отдохнем, попьем водички, что ли…
— Перекусим, — добавила я, зная, что рыжик поведется на это. Хоть мы совсем недавно ели, но надо же его чем-то задобрить, да и самим не мешало бы восполнить запас так бездарно растраченных калорий.
Манка сразу оттаял, и его лицо приобрело вполне благодушное выражение. Короче, сменил гнев на милость.
Вицемир огляделся и, видимо, не узрев никакой опасности, извлек поднос-самобранку и еще остатки наших припасов.
Манка чавкал так, что это было слышно, пожалуй, на приличном расстоянии, делать замечаний по этому поводу я не стала. Уж если человек так чавкает до тридцати лет, бесполезно его от этого отучать. Я даже, если честно, не совсем понимаю, о каких таких светских манерах он периодически заговаривает. Якобы его обучали им в самом высшем обществе. Чему он обучался? Как поприличнее чавкать? Или у них высшее общество такое?
Я глотнула сок, искоса поглядывая на нашего ненасытного обжору. Какой-то он все-таки нескладный, нелепый, что ли… И все же мы к нему привыкли. Его бесконечная доброта и детская наивность затмевали прочие недостатки.
— Интересно, — сказал с набитым ртом Манка, — куда гномы торопились?
— Тебе не все равно? — пожала плечами Люся. — И прекрати болтать с набитым ртом! Я от твоего чавканья с ума схожу, а тут еще и это!
Манка не обиделся. Он вообще, когда принимает пищу, всегда находится в хорошем расположении духа, чем полностью подтверждает теорию, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Хотя я пути к его сердцу совершенно не ищу, да и Люся этого вряд ли желает.
— Ну что, в дорогу? — спросил нас защитник, увидев, что мы закончили трапезу.
Мы согласно вскочили, отряхивая с себя всевозможные крошки.
Вицемир молча полетел вперед. Что-то на него это не похоже. Столько времени прошло, а мы еще ни разу не поскандалили! Неужто и впрямь наше положение настолько серьезно, что ему совсем не до шуток? Да нет же, пыталась я успокоить сама себя, видимо, он тоже устал и надоело ему скалиться без конца. Но, несмотря на собственные доводы, тревога сжимала мое сердце.
