Портос собрался было кликнуть хозяина, но в этот момент раздался громкий стук в дверь.
Атос с Портосом разом посмотрели на нее, а после удивленно переглянулись.
— Кого это еще принесло? — недоуменно спросил Портос.
— Не иначе гвардейцев кардинала, — предположил Атос, вытаскивая из-за пояса пистолет и взводя курок. — Догнали-таки!
— Помяни черта! — поморщился афроанжуец, обнажая шпагу.
— Войдите, — разрешил Атос, беря дверной проем на мушку.
Дверь распахнулась, и в нее проник сперва холодный ночной ветер, взволновавший мерцающее пламя свечей, а затем — мужчина в высоких морских сапогах, черном плаще, зюйдвестке и с масляным фонарем в руке. Ни де Жюссака, ни какого-либо другого гвардейца кардинала он совершенно не напоминал и, кроме того, был один, вследствие чего Атос опустил пистолет, а Портос вложил шпагу в ножны.
Этот жест доброй воли, видимо, обнадежил моряка (ну кто, спрашивается, это еще мог быть?), и он подошел к столу мушкетеров. Поставив на пол фонарь и стянув с головы зюйдвестку, незнакомец поклонился и произнес тяжелым, простуженным, сорванным голосом:
— Мсье Лартиг просил передать, что «Анна-Мария» снимается со швартовов через полчаса и вам следует поторопиться, господа.
Мушкетеры снова переглянулись, совершенно не понимая, о чем идет речь. Сообразив, однако, что тянуть с ответом невозможно, Атос взял бокал д'Артаньяна, слил в него остатки вина из последней бутылки и протянул ночному гостю.
— Накати-ка, земеля! — ободряюще кивнул ему Портос.
Морячок не заставил просить себя дважды, принял угощение и, поклонившись еще раз, залпом оприходовал его.
— Ну а теперь, милейший, присаживайтесь и спокойно, со всеми подробностями, рассказывайте: кто такой мсье Лартиг? Кто такая Анна-Мария? И главное — какое все они имеют отношение к нам? — спросил Атос, указывая гостю на ближайшую скамью.
Мореход удивленно посмотрел на него, потом озадаченно крякнул, поскреб пятерней затылок и, разведя руками, ответил:
— Сударь, «Анна-Мария» — это наша шхуна. Мсье Лартиг — наш шкипер. А к вам это имеет самое непосредственное отношение, потому как не далее трех часов назад вы были у нас на борту и договаривались с мсье Лартигом о проезде до Англии! Я ведь не ошибся, сударь? Это вы были у нас на шхуне! А трактир этот вам показал Жан. наш боцман. Не так ли, сударь?
Мушкетеры ошеломленно переглянулись, чувствуя, как из хмельного дурмана, оккупировавшего их мозги, выкристаллизовываются воспоминания и о посещении шхуны, и о беседе со шкипером, и о последующих блужданиях по темным улочкам Кале в сопровождении боцмана Жана, указавшего им этот самый трактир, прежде чем отвести к лекарю.
— Обалдеть! — воскликнул Портос. — Атос, я действительно, кажется, припоминаю, что один из нас должен сегодня ночью отправиться в Англию!
— Точно, Портос. Я тоже вспомнил, для чего мы прибыли в Кале.
— Ну правильно! А вы не помните, кто именно из нас должен отправиться в Англию? — Негр уставился на товарища.
— Я — нет. А вы, Портос?
— И я не помню! — тряхнул кучерявой головой афроанжуец и обернулся к матросу, по-прежнему стоявшему возле их стола: — Землячок, может быть, ты помнишь, кто из нас должен отправиться в Англию?
Но мореход в ответ лишь развел руками и растерянно покачал головой.
— Портос, я вас умоляю. — Атос укоризненно посмотрел на приятеля. — Вы еще сбегайте у трактирщика спросите, кому из нас нужно отправляться в Англию. Это мы должны знать, а не кто-то другой!
— Но, Атос, если мы это забыли, как же нам это узнать? — расстроенно спросил арап. — А может быть… кинем жребий?! — предложил он, просияв от собственной находчивости.
— Нет! — решительно отмел его предложение Атос.- Мы не станем полагаться на случай. Мы пойдем логическим путем.
— Пойдем вместе! — заявил Портос, обрадованный, что его друг, выражаясь применительно к обстановке, взял штурвал в свои руки.
— Итак, Портос, начнем с вас. Вот вы, лично вы собирались сегодня отправляться в Англию?
— Я? Нет. Не собирался.
— Итак, вы в Англию не собирались! — Атос хлопнул по столу ладонью с удовлетворением каменщика, положившего первый кирпич в основание собора Парижской Богоматери. — И я, представьте себе, тоже не собирался в Англию! Ни сегодня ночью, ни в ближайшие несколько лет. Стало быть, Портос, мы оба не собирались в Англию! — С этими словами мушкетер торжественно протянул руку своему товарищу.
— Атос, вы гений! — Арап, смотревший на него в полнейшем восторге, восхищенно стиснул его ладонь.
— Сейчас не об этом! — отрезал Атос, строго качнув головой. — Мы прошли пока еще только половину пути. Двигаемся дальше!
— Вперед!
— Вперед. — И Атос двинулся дальше: — Вот как по-вашему, Портос, может ли Арамис отправиться в Англию?
Осознавая, сколь многое сейчас зависит от его слов, чернокожий мушкетер сосредоточенно наморщил лоб и, проведя в напряженных размышлениях без малого три минуты, ответил:
— По-моему — может!
— По-моему — тоже, — согласно кивнул Атос и тут же озадачил товарища новым вопросом: — А д'Артаньян может отправиться в Англию?
— Гасконец?! — переспросил Портос, взглянув на д'Артаньяна, безвольно храпевшего на столе по левую руку от него. — Гасконец может все!
— В том числе и… — Атос покачал указательным пальцем, хитро сощурившись, — отправиться в Англию?
— Ну конечно же!
— Вот, Портос! Они оба могут отправиться в Англию!
Не сговариваясь, мушкетеры снова пожали друг другу руки.
— Однако! — Атос высвободил свою ладонь из железной клешни арапа. — В Англию должен отправиться только один из них.
— Да! Но кто именно? Может, все-таки… — Портос вытащил из кармана монетку и подкинул в воздух.
— Нет, Портос! Нет! И еще раз — нет! Мы не станем доверяться слепому жребию. Это не наш метод!
— А какой метод наш? — спросил арап, нетерпеливо потрясая раскрытой ладонью и поглядывая вверх.
Но вверху ничего не было. Монетка как взлетела, так больше и не возвращалась. Правда, мушкетеры или же сторонний наблюдатель, случись ему оказаться поблизости, могли бы заметить молниеносный выпад правой рукой, сделанный матросиком, стоявшим около стола в ожидании окончания судьбоносного спора. Однако Портос сидел к моряку спиной, Атос был слишком занят выстраиванием верной логической цепочки, чтобы глазеть по сторонам, а стороннего наблюдателя в этот полночный час поблизости, как на грех, не оказалось. Даже трактирщик, успокоенный тем, что поздние гости не требуют более ни вина, ни закусок, задремал на кухне возле остывающей плиты.
Портос еще несколько раз озадаченно поднял глаза к потолку и, не обнаружив там ничего похожего на свои два су, махнул рукой. Не велика потеря, в конце концов!
