А вокруг, пробуждаясь от короткой спячки мимолетной летней ночи, шумел и ворочался большой порт. Становились на швартовы многочисленные парусники, подобно «Анне-Марии» проделавшие путь под покровом темноты на крыльях ночного бриза, тянувшего с материка. Снимались со швартовов не менее многочисленные суда, чьи капитаны хотели выйти в море, воспользовавшись утренним отливом. Из трактиров, кабаков, пабов и прочих злачных мест, коими обильны все порты мира, выползали грузчики и матросы, плотники и боцманы, такелажники и парусных дел мастера, а также прочий береговой и плавающий состав, мечтавший побыстрее скоротать еще один скучный, серый день и вернуться к бурной ночной жизни под сводами питейных заведений. Поскрипывая несмазанными осями и постукивая колесами по булыжникам, на набережной суетились грузовые телеги и почтовые кареты, принявшие или, напротив, отдавшие груз, почту и пассажиров.
Именно эти кареты и привлекли внимание Пьера, когда он помог д'Артаньяну спуститься по сходням на набережную. Не на телегу же грузить господина королевского гвардейца!
Усадив разведчика на бочку, только что спущенную с борта «Анны-Марии», матрос настойчиво встряхнул его:
— Сударь! Сударь, вы меня слышите? Вы слышите меня, сударь?
Слышал д'Артаньян с трудом, поскольку нараставший с каждой минутой веселый портовый гомон отдавался в его барабанных перепонках болезненным эхом, но это не помешало ему кивнуть, отвечая на вопрос.
Довольный установленным наконец-то контактом, Пьер спросил:
— Сударь, где живет ваша возлюбленная? Ваша дама, к которой вы направляетесь? Как ее найти? Вы слышите меня, сударь?
— Моя дама? — Д'Артаньян связал-таки два слова в осмысленный вопрос, подкрепив его к тому же недоуменным взглядом из-под опухших век.
— Да, сударь, ваша дама! Ваша возлюбленная, как ее найти? Ваши друзья поручили мне помочь вам добраться до нее.
Слово «друзья» произвело на лазутчика самое благоприятное воздействие, и, хотя рыжая физиономия, дрожавшая в неверном фокусе его зрения, в принципе не могла иметь никакого отношения к его друзьям, д'Артаньян напружинил свои мозги, заспиртованные, как экспонат в колбе музея естествознания, и, вспомнив, где обычно можно найти Констанцию Бонасье, ответил:
— Королевский дворец… покои ее величества… третий этаж… пятая дверь по правую руку в главном коридоре.
Понятное дело — уточнять, что вышеупомянутый королевский дворец находится в Париже, а не в Мадриде, Лиссабоне или же Лондоне, д'Артаньяну показалось излишним, ввиду полной самоочевидности этого.
Получив долгожданный ответ, матрос удовлетворенно кивнул.
Понятное дело — уточнять, что вышеупомянутый королевский дворец находится в Лондоне, а не в Лиссабоне, Мадриде или же Париже, ему также показалось излишним, опять-таки ввиду полной самоочевидности этого. Ну зачем, спрашивается, господину гвардейцу было садиться на корабль, следующий из Франции в Англию, если он стремился попасть в Испанию или же в Португалию?!
Оставив псевдогасконца блаженно дремать на бочке, Пьер кинулся сперва к одной почтовой карете, потом — ко второй, затем — к третьей. Повезло ему попытки с пятой, но все же повезло, и матрос, схватив под уздцы пару, впряженную в карету, подтащил ее вместе с экипажем к своему подопечному, невзирая на отчаянную брань кучера.
Чувствуя, что его опять срывают с насиженного места и влекут куда-то помимо воли, д'Артаньян недовольно застонал, но не успел и рта раскрыть, как оказался внутри кареты.
— А ну потеснись, мужичье! — заорал Пьер, пристраивая лазутчика на лучшее место, бесцеремонно отталкивая при этом пассажира, занявшего это место прежде. — Место господину гвардейцу! Адрес запомнил, болван?! — рявкнул он на кучера, сопровождая свой любезный вопрос парой золотых монет, взлетевших по направлению к козлам. — Королевский дворец! Покои ее королевского величества! Пятая дверь по правую руку в главном коридоре! Третий этаж!
— Да хоть четвертый, сэр! — ответил кучер, и его кнут взлетел над пегой парою.
Матрос захлопнул дверцу кареты. Хлыст огрел ни в чем не повинных животных по спинам. Возница издал протяжный свист, и карета, взяв с места в карьер, понеслась…
Из порта Дувр в столицу Английского королевства город Лондон, где, как и в столице Французского королевства городе Париже, тоже, разумеется, был королевский дворец…
Зажатый между двумя купцами, возвращавшимися в столицу из заграничной поездки, д'Артаньян, убаюканный стремительным полетом экипажа, раскачивавшегося на дорожных ухабах как шхуна на волнах, вновь предался сладостным сновидениям, главное место в которых занимала Констанция Бонасье. Прекрасная Констанция Бонасье, которая сидела у распахнутого окна крепкой, красивой вологодской избы в расшитом узорами русском сарафане и кокошнике и плела удивительной красоты кружево, выводя при этом старинную анжуйскую мелодию.
…А лошади, подгоняемые возницей, тем временем все дальше и дальше увлекали д'Артаньяна и от Констанции Бонасье, и от Вологды, и от Парижа, и от Атоса с Портосом, дремавших в трактире «Золотой якорь» славного города Кале рядом со своим другом Арамисом и даже не подозревавших, что их ожидает, когда друг Арамис все-таки проснется…
Несмотря на то, что дорога, которой следовала карета, не очень изменилась за пятьсот с лишним лет, когда по ней маршировали молодцы Вильгельма I Завоевателя, окрыленные первой победой при Гастингсе, скорость ее все же намного превышала ту, с которой перемещались нормандские оккупанты. Ввиду этого путь, на который Вильгельму с его головорезами потребовались недели, д'Артаньян, сам того не подозревая, одолел за несколько часов.
Стрелки Большого Бена, венчавшего здание английского парламента, не добрались еще и до полудня, когда под колесами кареты опять появились булыжники, обозначавшие мостовую, и она, таким образом, очутилась в Лондоне.
Признаемся откровенно, всю дорогу от самого Дувра кучера терзали сомнения относительно того, как он доставит своего нежданного, хотя и щедро оплаченного пассажира в королевский дворец, куда прежде никогда не наведывался. Разумеется, он знал, где находится этот дворец (а кто не знает?!). Знал он, и где находится вход в покои ее королевского величества. Но как проникнуть в этот самый вход и доставить господина гвардейца по назначению (пятая дверь по правую руку в главном коридоре на третьем этаже), совершенно не представлял!
Поэтому, высадив остальных пассажиров неподалеку от Вестминстерского аббатства, возница направил экипаж по набережной Темзы к королевскому дворцу, решив в крайнем случае сдать д'Артаньяна на руки дворцовой страже, если она воспрепятствует тому, чтобы он лично доставил его до оплаченного, так сказать, места назначения.
Вообще-то вариант развития событий кучер просчитал довольно точно. Случись дворцовой страже оказаться на своем боевом посту, у дверей ее величества королевы Англии Генриетты де Бурбон, черта с два ему удалось бы доставить своего пассажира по адресу. Однако за полчаса до прибытия почтовой кареты к парадному подъезду ее величества там появился высокопоставленный офицер, командовавший сменой дворцовой стражи, и велел часовым оставить пост и удалиться в караульное помещение. Вслед за тем сей офицер проследовал внутрь и очистил от стражников все коридоры на всех этажах в данной части дворца. После этого он, никому не объяснив своих, мягко говоря, странных действий, удалился с чувством исполненного долга, а полчаса спустя ко дворцу подлетела карета с д'Артаньяном, все еще пребывавшим в совершенно блаженном состоянии.
