— Так! — повторил он, делая шаг назад, причем его рука, лежавшая на эфесе, столь сильно стиснула его, что костяшки пальцев побелели.
После того как миледи отодвинула тяжелую оконную гардину, демонстрируя лазутчику вид на Темзу, в свете недостатка не было, и герцог одним взглядом охватил и д'Артаньяна, сидевшего на кровати с найденными-таки ботфортами в руках, и развороченную постель, и смятый кружевной пеньюар миледи, валявшийся подле кровати. Словом, картина была вполне завершенная и в комментариях не нуждалась!
— Так!!! — в третий раз сказал он. — Вот, значит, сколь… активно вы, сударыня, готовились к встрече со мной?!
— Что?! — ахнула миледи. — Вы могли подумать…
Но закончить ей не дали.
— Прекрасно! Прекрасно! — распаляясь и краснея с каждой секундой все больше и больше, произнес Бекингем, стремительно проходя к окну и так задев при этом псевдогасконца, что тот опрокинулся на спину. — Стало быть, сей, как вы изволили его назвать, совершенно неизвестный мужчина взял на себя труд… согреть для меня место?! — Он снова прошел мимо д'Артаньяна и снова, явно намеренно, зацепил его.
На этот раз разведчик возмутился:
— Ну что вы… что вы меня роняете-то все время?! — Сам он сейчас мечтал лишь об одном: поскорее натянуть ботфорты и смыться отсюда куда подальше. Хотя и не был уверен, что ему позволят это сделать…
— А вы, любезнейший соперник, вообще помолчите, пока вас не спрашивают! — рявкнул на него Бекингем. — С вами разговор еще впереди!
— Соперник?! Герцог, я умоляю вас, ну посмотрите же на этого проходимца! — заламывала руки миледи, указывая на псевдогасконца, с трудом натягивающего ботфорты. — Ну как, как он может быть соперником вашей светлости?! Он же совершенно неприглядный и несимпатичный!
— Ну это, знаете ли, спорный вопрос! — возмутился разведчик, одолев-таки правый сапог. — Вы, сударыня, я извиняюсь, тоже далеко не Венера Милосская, даже если вам руки укоротить как следует!
— Я сейчас язык кому-то укорочу как следует! — зашипела миледи.
— А ну-ка прекратите оба ваши пререкания! — заорал Бекингем.
— Оба? — Миледи просто не могла поверить, что ее поставили на одну доску с д'Артаньяном.
— Оба! — подтвердил герцог, не снижая громкости, хотя голос его отдавался в больной, похмельной голове агента русской антиразведки оглушительным набатом. — Я прекрасно вижу, что вы знакомы давным-давно! Не делайте из меня идиота!
Господи, да как можно сделать из тебя идиота, если ты уже идиот! — подумал псевдогасконец. Левый сапог наконец-то тоже поддался его усилиям, и д'Артаньян, поднявшись с кровати, взял шпагу, плащ и шляпу, намереваясь произвести нехитрый маневр, именуемый обычно отступлением.
— Ах, сударь, так вы еще и при шпаге?! — остановил его властный голос Бекингема.
— Да, сударь…
— Милорд, болван! — громким шепотом подсказала ему миледи.
— Милорд-болван, — исправился лазутчик, запоздало сообразив, что второе-то слово произносить было как раз необязательно. — А кроме того, я еще француз и даже гасконец, так что не советовал бы вам доводить меня до крайности!
— Ах вот оно что?! — окончательно распетушился милорд Бекингем. — Стало быть, француз, да еще и гасконец?! Прекрасно! Прекрасно! В таком случае не угодно ли вам объясниться со мной, покуда миледи Винтер не отвезет это письмо в Вестминстерское аббатство?
С этими словами он подошел к секретеру, стоявшему у стены, и, взяв гусиное перо, живо набросал на листе бумаги несколько строчек.
Надуманность, ненатуральность предлога, под которым герцог хотел удалить миледи, была очевидна всем, однако Бекингем был непоколебим и настоял, чтобы миледи Винтер взяла письмо и, воспользовавшись своей каретой, доставила записку герцога приору Вестминстерского аббатства.
— Это поможет вам, сударыня, хоть как-то загладить свою вину передо мной! — напутствовал ее Бекингем, провожая до двери. — А когда вы вернетесь, мы продолжим наш разговор. Ну а теперь, сударь, — он угрюмо уставился на д'Артаньяна, едва дверь за миледи захлопнулась, — когда мы остались одни, прямо и откровенно, как мужчина мужчине: что вы здесь делали?!
— Спал.
— «Спал»! — воскликнул герцог. — Прекрасный ответ! Прямой и исчерпывающий!
— Один спал! — поспешил уточнить лазутчик, сообразив, что его ответ истолкован превратно.
— Один? Простите, сударь, а вам здесь что, казарма, куда можно прийти и завалиться спать, как у себя дома?
— Нет! Конечно же нет! Не казарма. Вы понимаете, я попал сюда совершенно случайно!
— Ну так объясните мне, сударь, как вы сюда попали?! — взревел герцог.
— Куда — сюда? — не понял д'Артаньян, болезненно зажмурившись, когда герцогский рев, штопором вонзившись в его черепную коробку, всколыхнул притихшую было боль.
— Сюда, черт возьми! В эту комнату, в этот дворец, в этот город, в эту страну, в конце концов! — не сбавляя громкости, зарычал Бекингем.
— Ах в эту страну! — уразумел-таки разведчик. — Понимаете, милорд, у нас есть традиция: каждый день после службы мы с друзьями ходим в трактир. Ну мы выпиваем в трактире…
— Ну?!
— Ну так вот, вчера… или позавчера, я уже и не помню, честно говоря, после службы мы тоже пошли в трактир. Ну мы там сидели, в трактире, ну там пили-ели-говорили, ну там ля-ля-тополя, ну, в общем, о явлениях природы и о ценах на болты, а потом! Потом примчался наш друг Арамис, он тоже гвардеец, как и я, только… из другой роты… вот… примчался наш друг Арамис и сказал, что ему срочно надо гнать в Англию!
— Зачем? — Бекингем подозрительно уставился на него.
— Что — зачем? — Псевдогасконец чувствовал, что мозги, напрочь отсыревшие от спиртного, ни в какую не хотят работать, словно мстя своему неразумному хозяину за вчерашнее возлияние.
— Зачем этому вашему Арамису срочно нужно гнать в Англию?! — пояснил герцог тоном, менее всего подпадавшим под определение «вежливый». — Что ему здесь понадобилось?!
— А я не знаю зачем. — Д'Артаньян удивленно развел руками после тягостного минутного размышления под тяжелым взглядом собеседника, если, конечно, в данный момент Бекингема можно было так охарактеризовать. — Арамис сказал «надо» — и мы сели на лошадей и погнали.
— Куда вы погнали на своих лошадях?
— Ну как куда? В Англию, разумеется! Куда же еще? Сначала мы остановились в какой-то деревушке, ну там мы выпили-закусили и помчались дальше. На ночь остановились в Ля-Корте, где опять-таки неплохо закусили…
— И выпили, разумеется, тоже неплохо? — уточнил герцог.
— Точно! — кивнул д'Артаньян. — А следующей ночью мы были уже в Кале…
— Где конечно же снова выпивали?
— Ну безусловно! — не стал отрицать очевидное разведчик и хотел было продолжить, но Бекингем остановил его повелительным жестом:
