— Но ведь люди в замке находились во власти василиска целых три дня. И тем не менее, все очнулись живыми, — возразил Мах.
— Нет, они вовсе не находились в его власти. Вспомни, Мах, я уже тебе говорил, что и замок, и люди в нем как бы одновременно были сразу в двух мирах. Василиск же пребывал только в своем мире. Из всех его чар, заколдованные люди могли слышать лишь его шипение — да и то только в первые минуты действия заклинания, — объяснил Силика.
— В дополнение к вышесказанному, василиск еще практически неуязвим. Суди сам, у него гибкое, юркое змеиное тело с крепчайшей шкурой, — продолжил описывать чудовище отец. — Два кожаных нароста на боках, похожие на крылья. К счастью, летать он не умеет, зато с их помощью способен совершать невероятно длинные прыжки. Голова у него похожа на петушиную, но с непропорционально огромными жабьими глазами и с невероятно крепким клювом. В древних книгах сказано, что своим клювом василиск способен крошить закаленную сталь, как бумагу.
— Пожалуй, я все же рискну бросить вызов василиску, — подытожил услышанное Мах. И, улыбнувшись, добавил: — Вот если бы он в добавок к вышеперечисленному еще и плевался огнем — тогда точно шансов никаких, а так…
— Чего, чего?! — первым возмутился невидимый дед Пузырь. — Махуня, да ты просто спятил! Что еще за дрянь такая — василиск? Во что ты, окаянный рыцарь, снова ввязываешься!
— Ну-ка тихо! — цыкнул на призрака рыцарь.
— Да что ты такое говоришь! Опомнись, безумец! — воскликнул очнувшийся от столбняка Верд.
Мах обнял старого барона за плечи и ответил:
— Отец, у василиска в заложниках Шаран, Бубл и Лика, их надо спасать. Причем купца с управляющим — немедленно. Они уже дольше пяти часов в подвале травятся ядовитым зловонием василиска… Да и потом, не забывай о Плевуне. Как справедливо сказал Силика: потеряв хозяйку, он от замка камня на камне не оставит! «Драконий Смерч» вызвать вам двоим не под силу — остановить его вы не сможете. Остается единственный выход…
— Это самоубийство, — не желая ничего слушать, перебил Верд.
— Вовсе нет, — стоял на своем рыцарь. — Вы мне завяжите глаза и я буду биться с василиском вслепую. Это позволит нейтрализовать его главное оружие — взгляд. Двигаться в подземелье я буду ведомый командами призрака, который замечательно видит во тьме…
— Вот еще, размечтался! А ты меня спросил?!
— …И его голос будет отвлекать меня, — спокойно продолжил Мах, не обращая внимания на бурные протесты деда Пузыря, — от шипенья василиска — ему не просто будет меня заворожить. От ядовитого запаха я натолкаю в нос мягкой ветоши… Что же до неуязвимости василиска — я вовсе не собираюсь испытывать его шкуру на прочность. Я ударю мечом по его глазам. Сами говорили, что они у чудовища большие, — вот я и постараюсь попасть.
— А чего, Верд, может у него и впрямь получится? — под держал заДумку Силика. — Какой никакой, но это шанс.
— Послушал бы я тебя, если бы твой сын отправлялся к василиску в логово, — возмутился хозяин замка.
— В его логове — моя дочь, — сухо ответил Силика. — Не забывай, Верд, если бы не дракон Лики, твой замок был бы обречен! Когда ты попал в беду, по первому зову твоего сына я пришел на помощь! Сейчас моя единственная дочь на волосок от смерти, и помочь ей может только призрачный воин. Да, риск невероятно высок, и шансы на успех невелики. Но никто Маха за язык не тянул — он сам вызвался. Я понимаю твои отцовские чувства, конечно ты вправе удержать своего сына. Но… подумай, Верд, сможешь ли ты после этого смотреть мне в глаза!
— Что ж, ты меня убедил. Другого выхода у нас и впрямь нет, придется, сынок, снова испытать твою удачу, — смирился Верд. Он наклонил голову Маха и поцеловал его в лоб. — Да поможет тебе Создатель!
* * *
Подготовка к смертельной схватке с василиском длилась недолго. Уже через полчаса полностью экипированный Мах стоял на пороге подвала.
Вместо ветоши слуги скатали из козьего пуха с полдюжины маленьких шариков, их Мах засунул в ноздри, отчего нос грозно раздулся, но напрочь утратил чувствительность. Для проверки Верд распорядился принести что-нибудь сильно пахучее. После того, как Мах совершенно не почувствовал смрадного зловония протухшего яйца, разбитого прямо у его носа, хозяин замка немного успокоился.
Поверх широкой черной повязки на глаза, для вящей надежности на голову рыцарю еще водрузили рыцарский шлем с непроницаемым забралом. Кроме того, Верд распорядился облачить сына в полный рыцарский доспех. И Мах оказался закованным в три с половиной пуда крепчайшей стали. Маскировал, в прямом смысле слова, блестящее одеяние призрачного воина длинный, до пят, черный плащ с низко опущенным капюшоном.
Под напутственные крики собравшейся во дворе людской толпы — слух о затаившемся в подвалах замка чудище в мгновение ока облетел замок, и почти все слуги и стражники выбежали поддержать своего молодого господина — и оборотней — эти от своего «папы» ни на шаг не отходили — Мах стал спускаться по длинной лестнице вниз.
Во время спуска озабоченный призрак стал давать своему подопечному последние наставления:
— Значит так: четко выполняешь то, что я говорю и никакой самодеятельности. Говорю: сделай два шага вперед — делаешь два шага вперед, говорю: пригнись — пригибаешься, говорю…
— Да понял я, — пробурчал из-за опущенного забрала Мах.
— А если я вдруг замолчал — стой где стоишь и ничего не делай, пока снова не услышишь мою команду.
— Ладно.
— Ой, не нравится мне эта наша затея, — тяжело вздохнул дед. — Идем биться с каким-то василиском — даже мне эта тварь незнакома! — и лишены своего самого главного оружия — перемещений.
— Я же тебе описал: как он выглядит и чем опасен, — пробурчал Мах.
— От твоих объяснений мне не легче! — возмутился призрак.
— Поздно жалеть — все одно назад пути нет, — отрезал рыцарь. — Теперь — либо победа, либо смерть.
— Ты меч-то приготовил? — спросил дед.
— Не беспокойся, в руке держу, спрятал под плащом.
— Зря им не размахивай, — снова стал поучать Пузырь. — Бей строго по моей команде. И точно на голос.
— Сотый раз уже одно и то же талдычишь, сколько можно! — взмолился Мах. — Я все давно понял. Скажи лучше: когда лестница кончится? Я ж ничего не вижу! Каждый раз, когда на новую ступень ногу опускаю, сердце в пятки уходит — того и гляди, оступлюсь, навернусь и безо всякого василиска сам себе шею сломаю.
— Не психуй, Махуня, осталось всего-то семь ступенек, — отозвался призрак. — Шесть. Пять. Четыре. Три. Две. Последняя. Ну вот и все, мы опустились. А вот и Лика с горящим факелом стоит… Махуня, ты потише ступать можешь? Гремишь на все подземелье!
— Да я в этом железе, как самовар, неуклюжий, — раздраженно ответил Мах. — Говорил ведь отцу, не надо…
— Ладно, не гунди, — перебил дед Пузырь. — Барону виднее, он повадки василиска лучше нас знает… Возьми-ка немного правее, а то прешь прямо на амазонку. Ага, вот так вот, отлично, ты только что прошел мимо нее. А вон и однорукий с толстяком, их факелы уже давно прогорели и погасли. Иди, как идешь, Мах, аккурат между них и проск…
