Укрывшись за нагромождением оставшихся после разрушения запруды камней, Мах притаился на выходе из канала и минут пять привыкал к неожиданному гомону непривычно летающих рыб. Более-менее пообвыкшись, рыцарь выпорхнул из укрытия, в свою очередь, ошарашив неожиданным явлением чешуйчатых пташек.
В рыбьем стане замешательство длилось считанные секунды. Быстренько осознав, что человек значительно массивнее самой большой среди них щуки, соответственно гораздо опаснее, все рыбы, от мала до велика, во все плавники бросились прочь.
Подобно птице Мах легко и непринужденно парил в двух-трех аршинах над дном реки. Непривычное ощущение полета будоражило его молодую, горячую кровь. Рыцарь наслаждался чарующей свободой от притяжения земли, но, наученный горьким опытом чересчур быстрого перемещения в пруду, Мах теперь осторожничал и отталкивался от невидимой воды не спеша — плавно и аккуратно.
Впрочем, несмотря на кажущуюся неторопливость движений, Мах летел очень быстро.
— Вот ведь прохвост! — неожиданно выдал появившийся справа от рыцаря призрак.
— О чем это ты? — оживился соскучившийся по разговору Мах.
— Ни о чем, а о ком, — поправил дед Пузырь и тут же пояснил: — Об этом прохиндее Силике, о ком же еще!
— Прохвост, прохиндей… Пузырь, какая муха тебя укусила? Ведь барон так нам помог! — возмутился Мах.
— Ведь барон так нам помог, — передразнил призрак. — Чем интересно, скажи на милость, он так уж нам помог?
Не ожидавший столь яростного напора рыцарь слегка опешил:
— Ну как же… Растолковал насчет заклинания «Слепая радуга», пообещал снять его и вызволить отца с Лулой из беды. Разве этого мало?
— Ага, и отправил тебя играть в жмурки со смертью, — осклабился дед Пузырь.
— Почему ты так зло говоришь! Силика разработал великолепный план! — защищал друга Мах.
— Сильно сомневаюсь! — сказал, как отрезал призрак. — Если его план столь хорош, то почему Силика не отправился вместе с тобой на Паучий Остров?
— Пузырь, ну что ты в самом деле! — теряя терпение возопил Мах. — Ведь прекрасно знаешь, что у барона нет второй пары чудесных галош и перчаток! А без них ему пришлось бы пешком добираться до острова по дну океана не один месяц — и это только в один конец! У нас же на все про все три дня — даже уже только два!
Призрак ухмыльнулся и возразил:
— Значит подводных амулетов у него хоть завались, а подводных галош и перчаток всего одна пара? Да в жизни не поверю!
— Что!!! — взревел Мах. — Ах ты подлый старикашка! Ты посмел усомниться в честности рыцаря-мага, моего друга барона Силики!
— Зато я не сомневаюсь в его хитрости и твоем простофильстве, — смело парировал дед. — Силика навешал тебе лапши на уши, а ты и поверил. Небось вычитал в дневниках деда о какой-нибудь опасности, вот и решил не рисковать собственной головой.
— А я барону верю!
— Доверяй, но проверяй. Эх, Махуня, чую вляпаемся мы с тобой в историю…
— Не каркай раньше времени, — раздраженно перебил Мах.
— Ведь этот прохвост тебе ни одной странички из дневников деда не показал, в доказательство своих слов, — не унимался Пузырь.
— А вот и врешь, злобный старикашка! Одну даже вырвал из тетради и дал с собой в дорогу!
— Не придирайся к словам, Мах! Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Он дал тебе лишь составленную дедом карту Подводья, но почему-то не позволил прочесть ни строчки из его записей?
— А я и не просил! — ответил Мах, но уже не так уверенно, как раньше. — У меня, знаешь ли, для чтения времени не было… И вообще, мне надоело с тобой препираться, думай что хочешь, дело твое. А я раньше времени паниковать не собираюсь. Сейчас мне хорошо. Уже ради одного только такого полета стоило отправиться…
Договорить у Маха не получилось. Он неожиданно на полном ходу врезался во что-то невидимое, вдруг преградившее ему путь.
В мгновение ока все его тело оказалось опутанным сотнями тонких веревок и, не позволив Маху прийти в себя от неожиданности, какая-то неведомая сила потащила беспомощного рыцаря вверх.
Мах лежал на спине, безвольно раскинув в стороны руки и ноги. Глаза его были широко распахнуты, но окружающая действительность надежно скрывалась от взора рыцаря за красной, кровавой пеленой. Вот уже добрых три минуты его грудь буквально ходила ходуном, он изо всех сил старался отдышаться, но пылающим легким кислорода все еще катастрофически не хватало. Сознание возвращалось медленно. Мучительно медленно.
Рядом с правым ухом рыцаря что-то громко щелкнуло.
Собравшись с силами, Мах повернул голову на звук — и тут же инстинктивно дернулся назад. Всего лишь в локте от его лица вылезал из песчаной норы здоровенный коричневый клехан.
Черные глаза рака хищно поблескивали, массивные клешни грозно щелкали, изо рта раздавалось злобное, утробное рычание. Без сомнения, приняв Маха за утопленника, закованная в хитиновый панцирь бестия вознамерилась, воспользовавшись временной беспомощностью рыцаря, слегка разнообразить свой рацион его мясом. Ведь известно же, что раки любят мертвечинку.
— Эй… ты… чего… это… заду… мал… — преодолевая мучительную одышку, выдавил из себя еле живой Мах.
Но едва слышный шепот рыцаря не остановил голодного клехана. Рак полностью вылез из песка и не спеша заковылял к временно обессиленной жертве.
— Эй, эй, эй!.. — запаниковал Мах и, спасая лицо от ужасных клешней, натужно скрипя позвонками, отвернулся.
Грозное кряхтение рыцаря вкупе с движением головы возымело эффект — клехан растерянно остановился на полпути.
Мах робко покосился в сторону речного жителя.
И вдруг рак заговорил:
— Так, так, оживаем, значит, потихоньку?
— Еще как оживаем! — поспешил заверить страшного рака Мах. — Судороги и боли в теле отпустили! Пальцы на руках и ногах уже вовсю шевелятся! Через минуту-другую буду в полном порядке! Так что шел бы ты отсюда от греха подальше, пока я… кгхм… добрый.
— Еще чего, — беззлобно фыркнул клехан. — Согласен, я малость виноват, что вовремя не упредил, но, Мах…
— Откуда тебе известно мое имя?! — недоуменно перебил рыцарь.
— Как это откуда? Разыгрываешь? — в свою очередь изобразил недоумение странный рак. — Эк тебя, Махуня, развезло! Меня, своего самого преданного слугу, и то позабыл.
— Чего ты несешь! — заорал Мах. — Какой ты, на фиг, Мой слуга! Ты же рак речной, гад!
— Рак? — сильно изумился водный житель. — Я — рак? Глаза-то разуй! Идиот, ты куда смотришь? Мах, ты что серьезно полагаешь, что этот бронеголовый умеет разговаривать?.. Ах, ну да, извини, так за тебя распереживался, что забыл сделаться видимым. Сейчас все образуется. Опля!
В следующую секунду воздух над раком уплотнился и приобрел очертания человеческой фигуры.
