– Не могли бы вы вернуть меня мистеру Мохо, мадемуазель?
Элла завизжала, отшвырнула от себя термос. Омал едва успел подхватить его. Не желая оставаться во «Дворце Веселья» ни минуты, он шагнул к мисс Би, взял ее за руку и повлек к выходу, но девушка неожиданно уперлась.
– Куда вы меня тащите, Омал?! – спросила она гневно.
– На корабль.
– Вы с ума сошли, на какой еще корабль?
– На свою яхту, Перри! Она стоит в порту. Там вы будете в безопасности.
Мисс Би решительно высвободила руку.
– Мне нечего делать на вашей яхте, мистер Мохо, – сказала она. – Кстати, как я слышала, вы отправляетесь на Оберон? Скверный способ самоубийства. Так что – без меня!
– Но Перри, я…
– Прощайте, мистер Мохо, – твердо сказала она. – Не благодарю за приятный вечер… А если вы будете настаивать на благодарности, позову своего жениха.
4
Чувствуя себя оплеванным, Омал бросил на стойку бара мятую купюру в сто солларов, которая была немедленно подхвачена меланхоличным барменом. В дверях незадачливый яхтовладелец оглянулся, надеясь, что мисс Би еще передумает, но та даже не смотрела в его сторону. Тогда он взвалил на плечи термос и вышел на свежий воздух.
Титания обгоняла медленно и величаво вращающийся Уран, и теперь большая часть его исполинского диска лежала в тени, а над горизонтом торчала лишь половинка изумрудного серпа с серебристой кромкой. Лунный город затих. На улицах уже не шатались шумные толпы. У тускло поблескивающих хромосплавовых стен валялись тела: не понять, то ли мертвецки пьяных, то ли уже мертвых.
Омал поспешил выйти на дорогу, ведущую к космопорту. Уран светил ему в спину, а в дальнем конце просеки в небо, усеянное ледяными иглами звезд, взбирался кровавый полумесяц Оберона. От усталости и пережитого Омала пошатывало. Нервы его были на взводе. И когда к нему кинулись аборигены с извечным: «Со, земник, со», – Омал едва не пристрелил их. К счастью, аборигены правильно расценили незавершенное его движение и растворились среди папоротниковых деревьев.
Омал уже забыл о них. Гневный голос Перри все еще звучал в его ушах. А на что он, собственно, надеялся? Что она бросится ему на шею с воплем «О, мой герой! Увези меня из этого ужасного места!»? Да что он, собственно, знает об этой девушке? Мила, красива, внимательна к клиентам… Вот именно. На Земле Перри была внимательна к клиентам «Бюро Обмена», а здесь она внимательна к СВОИМ клиентам… Бердо прав. Все лунные девушки одинаковы. Кто платит, тот и заказывает музыку… Ну что ж, значит, не судьба. Пусть будет счастлива со своим Бором…
У трапа стоял Уэйнбаум с атомным ружьем наперевес:
– Мистер Мохо!
– Добрый вечер, Стенли, – пробурчал Омал. – А может быть – утро. Дьявол разберет эту Титанию…
– Что-нибудь случилось? – поинтересовался старпом. – Где Артур?
– Поехал за оборудованием, – проговорил яхтовладелец. – Ах да… Прошу прощения, Стенли, мне нужно к капитану. Если он не спит, конечно.
Уэйнбаум усмехнулся.
– Какой уж тут сон, – проговорил он. – Перед броском на Оберон не до сна…
Омал вскарабкался по трапу, поднялся в ходовую рубку. Старпом был прав: экипаж бодрствовал. Яхтовладелец коротко пересказал Саймаку, что произошло во «Дворце Веселья», но не стал вдаваться в подробности, которые касались мисс Би.
Максимилиан Саймак задумчиво посипел трубкой.
– Если я правильно вас понял, мистер Мохо, – сказал он, – нам предстоит погрузка и монтаж оборудования?
– Да, именно, сэр, – подтвердил Омал.
Саймак коротко взглянул на бортинженера Каттнера. Тот прищелкнул подошвами лунных башмаков и выбежал из рубки. Омал выложил перед капитаном карту.
– Вот, взгляните, сэр, – произнес психотурист, чувствуя себя не столько владельцем судна, сколько членом экипажа. – Может ли эта карта нам чем-нибудь помочь?
Саймак углубился в изучение карты. Омал ждал его резолюции, будто кары небесной. А вдруг капитан скажет, что это фальшивка? Впрочем, какой смысл Бофору подсовывать им фальшивку, если он и впрямь желает получить свои сорок процентов?
– Отличная карта, – к огромному облегчению психотуриста, произнес Саймак. – Почерк Торнтона Ловелла нельзя не узнать. По его планетографическим картам корабль можно сажать вслепую.
В рубку ввалился темнокожий великан Уэйнбаум.
– Ракетный грузовик, сэр! – доложил он. – С харвестером на прицепе. По-моему, это старая черепаха, а не горнодобывающий комбайн, но Генри от него в восторге.
Капитан Саймак поднялся, погасил трубку, сунул ее в карман кителя.
– Прошу всех, кроме мисс Брэкетт, которая займется расчетом траектории, принять участие в погрузке и установке оборудования, – сухо сказал он.
– Я готов! – поспешно отозвался Омал. Он опасался, что капитан исключит его из списка «всех» как яхтовладельца, но Саймак лишь благожелательно кивнул.
Омал уже хотел выйти из рубки, как вдруг из термоса подал голос профессор Стросс:
– Я тоже хочу принять участие, как-никак у меня десять щупалец.
– Благодарю вас, профессор, – отозвался Саймак. – Ваша помощь неоценима.
Омал снял со спины термос, отвинтил крышку. В облаке морозного пара показалось мешковатое тело, бледные глаза отразили беспокойные огоньки пульта. Выпростались щупальца, и нептунианин влажно шлепнулся на пол.
Омал прошел в свою каюту, чтобы хлебнуть вина перед работой. В горле у него было сухо, как в пустынном колодце. Он нацедил себе полстакана марсианского и сразу же вспомнил, как угощал Перри в баре. Словно наяву, он увидел ее глаза, которые молили о защите.
– Ма бахт! – с досадой воскликнул он. – Какой же я кретин!
В дверь просунулся стюард Янг.
– Вам что-нибудь нужно, сэр? – спросил он.
– Нет, Роберт, – машинально отозвался Омал. – Хотя… постойте, Роберт. Мне необходимо, чтобы вы остались на Титании, когда мы стартуем, и присмотрели за одной девушкой. Она мне очень нужна, Роберт, вы поняли меня?
«Мы здесь не одни!»
1
– Так близко к дому… но совсем, совсем на него не похоже! – пожаловался профессор Стросс, отвернувшись, наконец, от иллюминатора.
Омал ничего не ответил нептунианину, он глядел, как дрожит горячее марево над лавовыми реками, пересекающими безжизненную равнину вдоль и поперек.
Тяжелые термоэкраны тянули «Тувию» вниз и мешали маневрировать. Лучшая в Солнечной системе яхта двигалась через атмосферу из горячих вулканических газов Оберона. И это было не скольжение балерины по сцене, а скорее пьяные потанцульки в дешевом баре с переворачиванием столов и мордобоем под занавес. Межпланетники старались изо всех сил, чтобы удержать яхту на курсе и не потерять харвестер, который шел в кильватере на радиобуксире.
