Протащившись между отвесных стен, нашли место, куда не достигали порывы ветра, и рухнули, полностью обессиленные. Только тогда я понял, что мы на самом деле совершили. Мы шли без перерывов более десяти часов, не подохли по пути и смогли преодолеть чертово плато! Конечно, впереди могло быть и хуже, но представить себе что-то более тяжелое было трудно.
В ущелье, которое мы приняли издалека за разлом, ветер не проникал, но теплее от этого не становилось. Разведя костер, мы придвинулись к нему вплотную, отогревая нывшие конечности. Лошади, почуяв тепло, нетерпеливо тянули к яркому огню свои покрытые инеем морды над нашими головами.
Сефер разогрел неизменное копченое мясо и принялся размораживать ледяной хлеб, держа его в вытянутых руках над костром. Я задал лошадям корм, щедро отсыпав по двойной вечерней порции овса с рубленой соломой. Подзаправившись и тщательно просушив плащи, служившие одновременно одеялами, мы улеглись почти вплотную к углям, рискуя ночью подпалить одежду. Спал я тревожным сном, то и дело просыпался и подбрасывал в быстро гасший на морозе огонь дрова, израсходовав за ночь более половины остававшегося запаса.
Ранним утром двинулись дальше. В предыдущие дни мы едва покрывали по паре десятков миль, но здесь, в холодном, широком и безветренном ущелье, рассчитывали сделать рывок. Звон копыт отражался от высоких стен гулким эхом. Отдохнув в пути всего два раза, одолели за день не менее сорока миль и дошли до конца ущелья. Лично для меня это было нечто невероятное!
Несмотря на свой подвиг, я потерял присутствие духа. Перед нами выросла стена. Серая, монолитная, без единого намека на проход…
Я опустился на землю, не имея ни сил, ни желания бороться. С необыкновенной ясностью понял, что для меня это — конец.
— Сефер, — сказал я, закрыв глаза, — прости, что втянул тебя в это дерьмо. Поворачивай назад, пока есть силы. А я сдохну здесь. И вернусь домой.
Он присел рядом.
— Почему?
— Что — почему? — лениво переспросил я. — Почему сдохну? От холода. Часа через четыре, по моим расчетам.
Сефер воспринял мои слова как приказ к действию и немедля развел костер.
— Зря, — упрекнул я его. — Если будешь беречь дрова, то тебе их может хватить на обратную дорогу.
— Все равно одному не дойти, — усмехнулся он. — Слушай, а как ты вернешься домой мертвым?
Я открыл глаза и пододвинулся к огню, решив несколько отложить свою смерть.
— Когда я умру, то сюда примчатся мои коллеги и заберут труп.
— Коллеги — это кто? — допытывался Сефер.
— Коллеги, — терпеливо пояснил я, — те, с кем я работаю.
Сефер пару минут внимательно смотрел в огонь, что-то обдумывая, а потом решился:
— Фенрир, мы перед ликом смерти. Ответь мне честно: ты на самом деле не демон?!
— Сефер, — устало ответил я, — ты хорошо помнишь того урода, которого вызвал заклинанием? Вижу, что помнишь… Конечно, то, что я на него не похож, вовсе не является для тебя аргументом, потому что ты свято веришь в способность демонов принимать любое обличие. Мое интеллектуальное превосходство над тем дегенератом тоже тебя не убедит. Как и то, что я до сих пор не пытался тебя ни сожрать, ни даже просто укусить. Знаю, — продолжил я, переведя дух, — что ты думаешь, что я вытягиваю из тебя душу. Можешь не отрицать — ты этой ночью дрых, как свинья в каштанах, и довольно отчетливо бормотал всякий бред, в основном на мой счет… Поэтому говорю тебе далеко не в первый, но в самый последний раз: я не демон, а точно такой же человек, как и ты!
Сверху упало несколько мелких камней, потревоженных моим криком, многократно усиленным эхом. Лошади тревожно забили копытами по льду.
— Тогда скажи, — не удовлетворился Сефер, — кто ты? Откуда? Почему не знаешь простых вещей и говоришь непонятные слова? Скоро я отправлюсь к Мидеру, но клянусь, Фенрир, если ты не ответишь, моя душа будет приходить к тебе, где бы ты ни находился и каким бы богам ни поклонялся!
А что, собственно, мне было скрывать? И зачем?.. Я плюнул на приказы и решил вдоволь потрепаться перед кончиной от холода и голода. Лично для меня первое — гораздо предпочтительней, поскольку менее мучительно. Я протянул руку за мясом. Потом пытался жевать и внятно говорить одновременно:
— Начнем с того, что я — альтернатор. Ну, прыгаю иногда в прошлое, фиксирую спорные факты и в идеале должен исправлять ошибки, приводящие к созданию А-миров. То есть альтернативных. Ни в коем случае не имею права вступать в контакт с туз… с местными жителями и, уж конечно — под страхом смертной казни! — не должен использовать оборудование института для целей личного обогащения… То, что ты, Сефер, называешь «большим желтым яйцом с горящими красными глазами», — продолжил я, насмотревшись на восхищенного такими умными, длинными и непонятными словами аборигена. — на самом деле к-капсула. Грубо говоря, это маленькая ядерная силовая установка, работающая на энергии изотопов урана, с КПД не менее 40 процентов (это было все, что я помнил, поскольку на лекциях сразу же после этих слов благополучно засыпал, сквозь сон слушая какие-то бредни о быстрых нейтронах БН-350 и мощности на выходе в пределах 350МВт). Как бы тебе объяснить… — призадумался я, видя, что мои речи для него являются пустым звуком. — Короче, эта штука разрывает связь пространства-времени и перемещает меня, куда я пожелаю. Понятно?
Сефер минут пятнадцать доблестно пытался переварить услышанный бред, после чего продолжил расспросы:
— А зачем надо прыгать в прошлое?
Я глубоко вздохнул.
— Повторяю: чтобы фиксировать спорные события истории. То, что было и что могло бы быть, если бы не произошло первое.
— Не понял, — признался он.
Я, честно говоря, тоже. Но ведь непонимание не мешает мне работать! И с расспросами я ни к кому не лезу!
— Помнишь храм Мидера, в котором мы прятались? — Я попытался перейти на образы.
— Конечно! — возмутился Сефер.
— А кто его воздвиг?
— Ясно кто — друиды, — буркнул он, не понимая, к чему я веду.
— А когда? Впрочем, это не важно… Представь, что бы было, если бы они его не построили?
— Ничего, — пожал он плечами.
— Точнее! — потребовал я.
— Не было бы там храма.
— Вот! — Я с умным видом ткнул пальцем в небо. — И мы бы не смогли в нем спрятаться. И все события развернулись бы по-другому.
— Если бы мы не спрятались в храме Мидера? — переспросил он.
— Ага, — согласился я, наблюдая, как огонь пожирает дерево.
— В тайной комнате? — зачем-то уточнил призадумавшийся Сефер.
— Точно! — похвалил я его за сообразительность.
Сефер выхватил из огня горящую дровину и бросился к преградившей нам дорогу скале.
