— Чо-о?!
— Не понял, что ли? У Сереги она на сайте выложена, со вчерашнего дня еще. Заходи, да скачивай, народ уже вовсю качает. Название запомнил? А-ка-кий.
— Хренакий! Ну, Саня! Ну, блллин!
— Ген, ты чего? — не мог я удержаться от смеха. — Что-то не так?
— Смеешься, крендель?! — ярился Генка. — Хренли ты смеешься, ведь такие бабки упустил, кретин!
— Засунь их себе… Сам знаешь куда. Бывай здоров.
— Я-то буду. А вот как ты — не знаю… — грохнул трубкой Генка.
Я сладко потянулся. Пле-вать нам на этого Геночку. Утром позвонил Марк Иосифович, спросил, не могу ли я помочь его знакомому — у него с «макинтошем» проблемы. Наконец-то начал своей клиентурой обзаводиться. Может, и в самом деле, соскочил я с этой дурацкой конвейерной ленты невезухи? Тогда очень даже здорово, что та самая шестеренка сбой дала!
* * *
Протирая заспанные глаза, я вышел из подъезда. Ну за каким дьяволом так рано требуется на этот аэродром ехать? На пару часиков позже вполне нормально было бы. Но Сергей позвонил вчера и сказал, чтобы в полшестого я уже был у дома, они за мной заедут (Светка проявила живейший интерес и заявила, что тоже хочет, однако номер не прошел — у Ленки была запланирована засолка огурцов, — пришлось пообещать взять с собой в следующий раз). Ждешь этих выходных, ждешь, и ни фига тебе не выспаться. Так, брюзжа спросонья, я отчаянно зевнул и полез за сигаретами.
Во двор въехал серебристый джип. Кажется, такой называется «Лексус». Красивая тачка, что говорить. Джип остановился у моего подъезда, распахнулись дверцы и из машины лениво выбрались двое. Угу. Все, как положено. Похожи, как два газовых баллона. Ш е и, сарделькообразные пальцы с золотыми «гайками», черные майки, дорогущие кроссовки, узкие черные очки. Быстро посмотрели по сторонам, заметили меня, переглянулись. Я отвернулся. Быки направились в мою сторону.
— Командир, — услышал я ленивый голос. — Закурить есть?
— Держи, — протянул я пачку «Явы».
— А че такую дрянь куришь? — вплотную подошли, паразиты, не обойти…
— Не нравится — не бери, — пожал я плечами. — Пустите, мне пройти надо.
— А че так грубо отвечаешь?
Ну и рожи, блин… Специально их таких разводят, что ли? А рожи-то побитые, вон, на скулах свежие ссадины и из-под очков фингалы светятся.
— Чего надо-то? — безнадежно попытался я оттянуть неизбежную развязку. Эх, Генка, что же ты за пакостник все-таки… Глупо как — возле собственного подъезда… Откуда они знают, что я в это время выйду? Неужели телефон прослушивали?
— Че так грубо отвечаешь, командир?! — пока несильно пихнул меня в грудь один бык, дохнув в лицо мерзким букетом перегара, лука и мятной жвачки.
Что там Серега советовал? Двинуть и сматываться? Двинешь такому — только кулак отшибешь, а он и не почувствует. Не кричать «помогите», а кричать «пожар»? Да хоть что кричать — как это я начну голосить-то? Стыдно, неловко.
— А ну, пусти! — попытался я оттолкнуть ближнего и слетел с крыльца от мощной плюхи в ухо. Начинается… Под руку мне попался обломок кирпича. Вскочив, я прижался спиной к стене, сжимая холодный шершавый снаряд.
— Только подойдите, гады, — проговорил я срывающимся голосом. — Проломлю башку, а потом хоть убейте!
Сердце колотилось в глотке, волной поднималась незнакомая отчаянная ярость.
— Вахтанг! — послышался вдруг хриплый крик у соседнего подъезда. Задрав голову к окнам, кричал Семеныч. Еще раз кликнув Вахтанга, он оглушительно свистнул. Верные его адъютанты Тузик с Дамкой крутились рядом, настороженно скалясь.
Распахнулось окно на третьем этаже, в него высунулась Натэлка Сихарулидзе, дочь нашего участкового. В махровой повязке на голове и голубом купальнике — видно, занималась аэробикой с утра пораньше.
— Что кричишь, дядя Слава?
— Батя где?
— В ванной. Умывается.
— Зови сюда, тут какие-то пидоры Сашку Волобуева бьют!
— Ладно, сейчас, — скрылась Натэлка.
— Ты чо, козел! — рыкнул один из «быков». — Хавальник заткни!
— Да пошел ты… — спокойно отозвался Семеныч. — Давай, дернись, мои коблы тебе живо оттяпают все, что надо.
Тузик с Дамкой, в подтверждение его слов, тихо зарычали, нервно морща морды. Быки несколько растерялись. Что-то выходило не по плану. А дальше все произошло очень быстро, хотя на словах это выглядит гораздо длиннее.
Негромко порыкивая, во двор въехала заляпанная грязью «Газель». Отъехала дверь, и оттуда высыпала вся наша компания. Быстро оценили обстановку и неспешно направились к нам. В их намерениях не приходилось сомневаться.
Впереди всех мягко ступал маленький аккуратный Мося. И был он как наглядная иллюстрация к цитате Великого Кормчего: «Китайский народ часто называют миролюбивым. Это не так. Китайский народ любит подраться!» Я им просто залюбовался — такое удовольствие сияло на его лице от предвкушения хорошей драки! Так азартно сжимались и разжимались его тонкие бамбуковые пальцы! Сейчас это был не вежливый студент-филолог и искусный кулинар. Боец это был — с пластикой молодого тигра и ледяной улыбкой камикадзе в последнем пике. Вслед за экзотическим авангардом подтягивались основные силы — неспешно разминали пальцы, поплевывали на ладони, как перед работой, которую привыкли делать хорошо и обстоятельно. В арьергарде выступал Лаэрт, долго выбиравшийся с водительского места, но зато вооруженный бейсбольной битой размером почти с ногу.
Быки застыли. Такой оборот дела их явно не устраивал.
— Эй, студенты! — жизнерадостно окликнул их Сергей. — Вам что, вчерашнего мало было?
И в этот момент с другой стороны двора, безбожно воняя дизельным выхлопом, въехал «КРАЗ» моего соседа Ильи Проскурина. Илья с ходу вник в ситуацию и, остановив машину, выбрался наружу, внимательно глядя на нас и похлопывая монтировкой по мозолистой лапе размером с суповую тарелку.
Нервы быков не выдержали. Скакнув в джип, они рванули в узкий промежуток между могучим бампером «КРАЗа» и стеной («Газель» наглухо перегородила основной въезд). Раздался жуткий скрежет обдираемого лакированного бока и рвущегося металла серебристой обшивки. Лаэрт аж сморщился, как от нестерпимой зубной боли.
— Оборзели в корень, бычье! — возмущенно рявкнул им вслед Илья. — Только вчера бампер покрасил!
— Что случилось, Саша? — в фуражке и милицейской кожанке, наброшенной на спортивный костюм, неторопливо вышел из подъезда участковый Вахтанг, флегматично почесывая солидный мужской живот.
— Да я и сам толком не понял. Докопались какие-то.
— Э. Заколэбала эта лымыта, — посетовал капитан Сихарулидзе, получивший московскую прописку два месяца назад. — Номер запомнил?
— Я запомнил, Вахтанг, — подал голос Семеныч. — Запиши, а то забуду.
