Козырек фуражки медленно стек по переносице вниз, превратившись в огромный крючковатый нос, а стилизованный под орла значок вспучился огромной волосатой бородавкой.
– Ты по-русски понимаешь? – спросила Яга, став самой собой. Вот только вместо висячего и плоского пятого размера груди она стала обладательницей протеза
такого же по размеру, но под завязку наполненного и мощно колышущегося от малейшего движения, да еще и протез трансформировался в ручной пулемет, непонятно зачем привязанный к ноге.
– Ты меня слышишь? – прокричал пестрый попугайна ее плече.
– Скажи что-нибудь! – потребовал одноногий пират, чертыхнувшись.- Карамба! Мать вашу…
Закрыв глаза, от чего мечущиеся перед взором светлячки приобрели болезненную яркость и муторное раз ноцветье, я затряс раскалывающейся головой и отрицательно замычал.
– Что бы по этому поводу сказал Гиппократ? – задумчиво произнесла Яга, гладя шершавой ладонью мой лоб.
Постепенно светлячки разлетелись, боль в голове притупилась, и я рискнул приоткрыть один глаз.
Рядом суетилась старая ведьма, бормоча, что, дескать, только гнева всех сил небесных, подземных и земных на ее голову не хватало.
– Что это было? – спросил я.
– Шоковая терапия,- призналась Яга, с облегчением вздохнув.- Вспомнил что-нибудь?
– Не знаю…
– Как тебя зовут? – спросила она, и бородавка на носу шевельнулась, становясь похожей на нацистского орла.
Наваждение длилось краткий миг, затем бесследно исчезло.
– Не помню. Но быть товарищем Бармалеем больше не хочу – надоело.
– Будем лечить,- решила Яга.- Принеси метлу.
– Мы куда-то летим? – спросил я, возвращаясь с магическим помелом, притворяющимся простым инструментом для подметания двора.
– Я иду спать,- сообщила старая карга с костяным протезом.
– А зачем тогда я принес это?
– Местность подметать.
– А?
– Подметешь двор, вишь, избушка весь разворотила в поисках червячков, наносишь в баню водицы… Носи из криницы, она чище будет. Еще череп отполируешь, чтоб блестел,- принялась перечислять Яга, входя в роль Золушкиной мачехи.- Наколешь дров. Но это уже когда я проснусь, а то будешь греметь, сон мой нарушишь…
Чего еще? Хватит пока. Если управишься раньше – можешь подремать чуток. Вон, под кусточком.
– Да вы, мамаша, форменный эксплуататор. Та.м же муравейник рядом.
– А что делать? – развела руками Яга.- Работай. А я пойду перекушу на сон грядущий.
– Рябчиков? Ананасы?
– Сало с чесноком и ломоть хлеба с тмином,- призналась Яга. И ушла, не дав мне процитировать пришедшие на ум стихи Маяковского.
Вздохнув, я извлек из-за пазухи мягкие на ощупь комочки наушников, вставил их в уши и, нажав на кнопку воспроизведения, взмахнул метлой, поднимая клубы пыли, мягко сияющие в лунном свете. Какая длинная выдалась ночь…
Первое время музыка звучала как бы на фоне, затем проникла в сознание, и я начал вслушиваться в хорошо знакомые слова:
…бесы просят служить, но я не служу никому: Даже тебе, даже себе, даже тому, чья власть… И если Он еще жив, то я не служу и Ему. Я украл ровно столько огня, чтобы больше его не красть,
Бесы грохочут по крыше, по крыше – такая ночь, Длинная ночь для того, для того, кто не может ждать…
Погрузившись в размышления, я не заметил, как метла выскользнула из пальцев, продолжая усердно мести, выравнивая борозды, оставшиеся после когтей избушки на курьих ножках.
– Входим в доверие к одному из основных олицетворений зла в славянской мифологии? – громко поинтересовался уже знакомый черт, материализуясь из ниоткуда.
Для этого используется перетекающий, а не пульсационный переход сквозь слои подпространства. Вот только что это такое – не скажу, поскольку не помню.
– Тебе больше искушать некого? – спросил я у рогато-хвостатой нечисти, выключая плеер и с сожалением глядя на упавшую наземь метлу.
Но мой вопрос остался без ответа. Черт, крутнувшись юлой, принялся принюхиваться.
– Косячок раздавил? – полувопросительно произнес он.- Дай пару тяг сделать.
– Какой косячок? – спросил я с недоумением, поочередно поднимая ноги в попытке рассмотреть раздавленное тело неизвестного «косячка».
– Зажал,- констатировал черт, поникнув головой. От расстройства у него обвисли не только уши и пятак, но и рога.- Сам накурился, а другим – шиш!
– Не курил я.
– А кто? Яга?!
– Она бабушка спортивная, вредными привычками не обремененная. – Не люблю, когда возводят напраслину, даже на ведьму.
– А запах откуда? – подозрительно сощурившись, спросил черт.- Я же чувствую.
– Да это Яга веник палила, колдуя чего-то.
– Интересный веничек…
– Вон он. Лежит. Обгорелый такой.
Взмахнув хвостом, от чего тот щелкнул, черт запрыгнул на кучу сырого хвороста, поверх которого Яга положила притушенную ветку.
– Вау! – обрадовался рогатый.
Махнув рукой на потерянную для общества личность, я принялся за подметание двора, время от времени выпуская из рук метлу. Она каждый раз падала наземь, ни в какую не желая заводиться. Вот чертяка, сбил весь настрой!
Достав из возникшего на боку кармана общую тетрадь в крупную клетку, значительно исхудавшую от отсутствия половины страниц, черт вырвал из нее половинку листа и принялся заворачивать в нее собранные листочки и веточки.
– Огонька не найдется? – спросил он.
– Минздрав предупреждает,- предостерег я его, надеясь, -что он-то уж должен знать, что за авторитет этот «Минздрав» и почему его нужно бояться курильщикам.
– Нет так нет,- вздохнул нечистый и, шевельнув ро гами, свел их концами. Вспыхнула голубоватая электрическая дуга. Коснувшись ее самокруткой, он растянул огонек и жадно затянулся. Откашлявшись, повернулся ко мне: – Не напрягайся – давай лучше пару тяг. Работа не волк- жрать не просит.
– Не хочу.
– Как хочешь. – Он снова затянулся, закатив глаза и задержав дыхание.
Закончив с подметанием, я пристроил метлу у правой лапы избушки и осмотрелся в поисках ведра, Нужно же чем-то воды наносить?
Черт прикончил самодельную папироску и блаженно растянулся на хворосте, загадочно перемигиваясь со звездами. Кажется, они отвечали на его подмигивание…
Не обнаружив ничего подходящего на роль емкости для жидкости, я решил повременить покудова с ношением воды, а заняться полированием почему-то зубастого оленьего черепа, насаженного на вкопанный в землю столб. Как-то знаком мне'образ оленьей головы с клыками… Что-то такое крутится в голове… Нет! Не могу вспомнить.
