Первыми появились глотательные рефлексы. А после нескольких глотков к нашему пациенту вернулись и зрение с голосом.
– Я сделал это? – первым делом спросил он.
– Да. И просил добавки,- уверила его Ламиира.- Вот думаю, сейчас или немного позже?
– Не слушай ее,- поспешила Леля успокоить посеревшего с перепугу (в смысле приобретшего пепельный оттенок кожи) черта.- Это она так шутит.
– Шучу,- согласилась блондинка.- Но прошу заметить – он первый начал.
– Ай-яй-яй! – Схватившись за голову, черт снова включил голосовую сирену.- Сирота я сирота, никто меня не любит, никто не приголубит, все только обижают-оскорбляют.
– Как сирота? – удивился я.- Когда? Ты ведь говорил…
– А если не сирота, то обижать можно? – насупился страдалец.
– Давай мириться,- предложила Ламиира.- Мир?
– Мир,- согласился черт.- Я сейчас.
Хлоп! И исчез.
– Куда это он? – удивился Добрыня.
Высказать свои предположения не успел никто.
Хлоп! Появился черт, с сияющей улыбкой до ушей
и роскошным украшением из перьев а-ля сиу (которые из-за эффектности предпочитают показывать в вестернах), и протянул дымящуюся трубку.
– Раскурим мировую?
Нехотя, но согласились все.
Затянувшись, я зашелся в надсадном кашле, от которого, казалось, легкие покинут свою клетку из ребер и вырвутся на свободу.
– Ты где эту гадость взял? – нормализовав дыхание, первым делом поинтересовался я.
– Так я в музей один заскочил. Там и трубка вот эта была, рядом с портретом усатого мужика.
– А…-начал было я, но почему-то уточнять, какой именно музей посетил черт, не стал. Хватило одного взгляда на торчащую у него из рук пачку «Герцеговины Флор».
Когда прокашлялись все присутствующие, черт с сожалением на лице, к великой радости остальных, выбил трубку и отложил в сторонку.
– Вернемся к прерванному разговору,- предложил я.- Что это за странное место и как нам попасть на противоположный берег, где должны находиться врата, через которые мы проникнем в ад?
Для всех страдающих склерозом,- черт покрутил черенком трубки у виска,- поясню. Мы находимся на берегах Стикса, что вам,- нечистый тычет пальцем на меня и Ламииру,- должно быть известно.
– Я с Аидом не общалась,- пожала плечами блондинка.
– Но нам нужен наш ад, а не древнегреческий,- вполне резонно заметил Добрыня.
– Ад един,- назидательно заявил черт.- И сколько бы ни было дорог, они все ведут туда.
– Ложь! – гневно вскочил ангел-истребитель.- Все дороги ведут в рай.
Черт привычно изобразил обморок, распластавшись на коленях Ламииры.
– Не спорьте! Авторитетно заявляю: первоисточник гласит, что все дороги ведут в Рим.
– А в Риме папа,- резонно заметил Эй.- И значит, я прав.
– Посмотрим,- черт приподнялся на локтях,- где мы все окажемся.
– Ты-то точно не в раю.
– Знать, не все дороги туда ведут,- переворачиваясь на бок и подсунув под щеку кулак, извернулся нечистый.- А вот ты в ад уже попал. И куда ведут все дороги?
– Будьте терпеливее,-попросил я ангела.-Ведь он черт, дитя преисподней. Сами понимаете, трудное детство, избыток серы не только в ушах, деревянные игрушки…
– Ужас,- пуская слезу, поддакнул нечистый.
– Простите,- смутился Эй.
– Может, вернемся к нашим баранам?
– Не к нашим, а к твоему,- уточнил черт.- И не баран, а олень. И зачем возвращаться – вон он.
– Я подразумевал врата.
– Сейчас, сейчас- Рогатый поднял руку.- Минуточку… Баран – ворота… Точно! Есть такая пословица:
«…как баран на новые ворота».
– Давайте решим наконец,- я повысил голос,- как будем перебираться через огненную реку Стикс.
– Ладно, пока вы будете решать, я подремлю,- нагло заявил черт.
– Тебя это тоже касается.
– Да я по-старому – на ладье,- отмахнулся он.
– Какой ладье? – разом спросили мы, завертев головами в поисках оной.
– Вот такой.- Рогатый изобразил что-то руками в воздухе.- Судно… да ударение на первый слог, а не наоборот… лодка типа.
– Так сгорит же,- резонно заметил Дон Кихот.
– Ну да! Тыщу лет плавает, и ничего, а под тобой сгорит?
– Веди нас,- вскакивая на ноги, приказал я.
– Куда? – удивился черт.
– К типа лодке.
– А платить кто будет?
– Я заплачу.
– Так может, в кабак, раз уж ты платишь? Ламочка подружек позовет – оттянемся высший класс!
– Не зли меня,- сурово предупреждаю я зарвавшегося представителя нечисти.
Подлетев к берегу огненной реки, черт вложил два пальца в рот и заливисто свистнул.
Раздвигая слоящиеся пласты тумана, показалась каменная ладья, в центре которой стоит облаченный в черный фрак старик, лицо его испещрено глубокими кратерами оспин. Подгребая массивным веслом, он правит к берегу, подслеповато щуря глаза в попытке рассмотреть, кто это там потревожил его покой.
Лодка утыкается носом в берег и замирает, а лодочник хрипло и совсем неприветливо спрашивает:
– За каким чертом вас сюда принесло?
– За этим.- Я указываю пальцем на единственного представителя данного вида адских жителей на всем обозримом нами пространстве. Пропуск, говорю, есть? Шляются всякие… Туристы.
Рога и хвост – вот мой пропуск. – Черт продемонстрировал названные части.
Старик мгновение стоит, раздумывая, потом спрашивает, одновременно пытаясь веслом задрать платье Леле. На предмет наличия хвоста.
– И здесь есть?
Плюх! От души отвешенная оплеуха сбивает любознательного деда с ног.
– За что? – потирая щеку, на которой, медленно проступая, обрисовывается отпечаток ладони, восклицает старик.- С призрачными душами спокойнее,- заключает он.
– А нечего весла распускать,- замечает рыжая.- Это я еще сдержалась, из уважения к сединам.
– Извинитесь перед дамой,- от чистого сердца предлагает идальго, опуская забрало.
– Мне извиняться?! – Старик вскакивает на ноги.- Это она меня ударила, вот, костюмчик помялся…
– Хам,- презрительно роняет Добрыня.
– Херон,- поправляю я.
– Кто он – не важно,- отмахивается богатырь.- А извиниться нужно.
– Через «а»,- вносит свои коррективы Ламиира.- Харон.
