— Не понял… — Уперев колено в стену, я повторил попытку. Впрочем, с тем же результатом. — Она не открывается.
— Еще бы! Закрытая все же.
— Так открой! — ударив в дверь кулаком, потребовал я у прибитого к воротам скелета.
— Чем?!
— А как же мне попасть внутрь?
— Без разрешения владельцев во дворец попасть невозможно, — уверенно заявил скелет.
— Где я его получу? — Опустившись на снег, я обхватил голову руками и задумался, чем бы взорвать или выбить ворота Кощеева замка. Вот когда я пожалел, что лишен своей прежней силы. В образе Леля я просто перелетел бы замковую стену, в образе Асмодея — проломил плечом ворота или стену… а сейчас хоть плачь.
— Не ушел еще? — поинтересовался неизвестный борец со злом.
— Нет.
— Звать-то тебя как? — после паузы поинтересовался он.
— Лелем. А тебя?
— Бэдмен.
— Бэтмен?! — переспросил я, решив, что ослышался.
— Я что, похож на мышь?
— Ну… Никогда не видел скелет летучей мыши.
— Я Бэдмен. Бэд-мен. Что значит «плохой человек» или «человек-злюка».
— Или Мальчиш-Плохиш по-русски. А я думал, ты со злом боролся…
— Боролся.
— Тогда почему «плохой»?
— Чтобы победить злодея, нужен еще больший злодей. А против самых гнусных злодеев есть я, Бэдмен!
— Кощей оказался не по зубам?
— Да уж. Откуда мне было знать, что на Руси столько героев, что злодей должен быть бессмертным, иначе ему не выжить? И хитрым…
— Хитрым? — ухватившись за слово, я принялся развивать возникшую в голове мысль. — Эй, Бэдмен! Скажи дверям, пускай откроются, я по приглашению пришел.
— Какому приглашению?
— Трубы у них потекли, вот меня и вызвали. Сантехник я.
— Кто? Какие трубы?
— Водопроводные, — уверенно ответил я.
— Сам им скажи, — предложил скелет. — Если вызывали — они откроются сами по себе.
Поднявшись на ноги, я одернул кольчугу, поправил меч и, громыхая сапогами в ворота, прокричал:
— Отворяйте! Меня вызывали. Я сантехник.
Ворота даже не скрипнули в ответ, проигнорировав мои требования.
— Да откройте же! У вас проводка дымится, пробки перегорели и короткое замыкание на всех люстрах, вот меня и вызвали срочно. Я же электрик из местного ЖЭКа.
— Их не обманешь, — заявил Бэдмен — Только…
— Откройте! — поспешно сунув руку в карман, неистово заорал я. И, вытащив завещание Кощея, сообщил: — Я его душеприказчик. У меня его заве…
Ворота дрогнули и начали со страшным скрипом опускаться, громыхая подъемными цепями.
— Открываются, — сообщил скелет и сделал глубокий вдох.
Отскочив назад, я дождался, пока ворота опустятся, впечатав Бэдмена в снег, и, запрыгнув на них, бросился в замок.
Отсутствие демонического хохота за спиной косвенно подтвердило заявление несостоявшегося сокрушителя Кощея об отсутствии хозяев. Ведь злодеям его масштаба присуще тяготение к театральщине, к громким фразам и величественным позам.
Если бы я имел хоть какое-то архитектурное или хотя бы строительное образование, то описывать замок Кощея не стал бы и пробовать, здесь присутствуют фрагменты множества стилей, перемешанные больным воображением в совершенно непотребный винегрет и слепленные в одно целое явной отсебятиной в стиле «тяп-ляп». Но, как я уже говорил, в моем богатом прошлом мне довелось побывать и демоном, и божеством, к строительству это никакого отношения не имело. Разве что, будучи Лелем и Амуром, я пытался строить чужое счастье на гармонии чувств, а будучи Асмодеем — на сексе. Вот только в Кощеевом замке эротизмом и не веяло. Веяло здесь вековой пылью, сыростью и плесенью. И неуловимым привкусом отчаяния и боли.
— Ванюшка!
— А… а… а… — отозвалось эхо, перепрыгивая с одной потолочной балки, терявшейся в высоте, на другую.
Часть правой стены выложена из одинаково неотесанных каменных валунов. В зазорах между ними попискивают несметные полчища крыс, глазки которых радостно заблестели при моем появлении. Видимо, у них, словно у собак Павлова на свет лампочки, выработалась аналогичная реакция на посторонний крик. Вот только в мои планы не входит пополнение их потребительской корзины своими бренными останками.
Дальше каменная кладка переходит в галерею кривых зеркал, каждое из которых на свой манер перекривляет меня, отображая гротескный образ.
Еще дальше начинается кирпичная кладка с вкраплениями железных дверей.
Рассмотреть стену по левую руку мне не удается, мешает слабая освещенность той части залы и сложенные штабелями дрова, которыми, по всей видимости, топится огромная жаровня, установленная в нескольких метрах от каменного трона, потертость которого указывает на частое его соприкосновение с бессмертными мощами. Но не сегодня. Нынче трон удручающе пуст.
Сдержав ребяческий порыв позвать хозяина на мультяшный манер: «Кощей, подлый трус! Выходи!», я не стал кричать, а подошел к гонгу, установленному на расстоянии вытянутой руки от трона. Полутораметрового диаметра серебряный диск подвешен на цепях к кованой бронзовой раме.
«Чем же в него бьют? — задумался я, осматриваясь по сторонам. — Не кулаком… и не головой, вроде бы…»
Мой взгляд упал на низкую табуретку, поставленную у подножия трона.
Бом… м… м… — расколов тишину, царящую во дворце, басовито загудел гонг.
Посмотрев на оставшуюся в руке ножку от табуретки, оказавшейся излишне хрупкой, я отбросил ее в сторону и подпрыгнул от неожиданности.
За моей спиной появились два странных создания. Спиралевидное тело, которое ни на миг не прекращает движение, совмещающее возвратно-поступательное — вверх-вниз и круговое — по часовой стрелке. Шаровидная голова, у которой на месте ушей торчат длинные и неимоверно худые ручонки. Поверить в то, что это существо живое, а не изделие, собранное умелыми руками местных Кулибиных, весьма сложно, но мимика однозначно живых лиц не оставляет в этом сомнения. Без волшебства здесь не обошлось.
— Чего… — воскликнуло создание по правую руку от меня.
— …изволите… — вставило второе существо, пытаясь сфокусировать на мне свои огромные голубые глаза, лишенные век.
— …пожелать?
— Мне Кощей Бессмертный нужен, — сообщил я.
— Герой, — в один голос решили спиралевидные создания. А затем их мнения разделились.
— Самоубийца, — заявил один.
— Сумасшедший, — возразил другой.
— Сумасшедший самоубийца, — придя к взаимопониманию, в унисон заявили оба.
