— Леди просит вас не дергаться, — повторил я. — Тихон! Иди ко мне.
Плотоядно облизнувшись — это у него такое проявление чувства юмора, — демон послушно подошел и прижался к ноге, порыкивая и охаживая себя по бокам хвостом.
— Молодец, — потрепал я его по холке. — Умница.
Под нашими взглядами пойманный незнакомец дернулся, но попытки вырваться не предпринял. Да и едва ли его тщедушное тельце и сухие ручки-ножки способны оказать сопротивление Агате. Самой внушительной частью организма незнакомца, без сомнения, является голова, по уши зарывшаяся в прелую листву, но, даже частично скрытая от взоров, она поражает своей непропорциональностью. Что-то подобное изображают художники, приращивая бычью голову к человеческому телу в попытке изобразить минотавра. Но в отличие от минотавра голова незнакомого юмориста лишена не только рогов, но и волос. Не всех, но основной их части — уцелевший десяток-другой не в счет. Их целостность — вопрос времени.
— Наверное, давай попробуем повторить процедуру знакомства по-новому, — предложил я. — Ты не против?
— Нет, — просипел он.
— Вот и хорошо… Агата, будь любезна, верни товарищу способность двигаться.
— А…
— Да не убежит он, — успокоил я ее. И прозрачно намекнул: — Мой демон ведь с утра не кормленный…
— Я не побегу, честно, не побегу.
— Чего он говорит? — спросила валькирия.
— Обещает вести себя прилично, — пояснил я.
Убрав ногу, валькирия отступила на два шага в сторону и замерла, скрестив руки на гарде меча.
— Можешь подняться.
С трудом отжавшись от земли, незнакомец встал на колени и поправил съехавшие набок зеркальные очки, скрыв за ними белесые шары глаз.
Очки?!
— Откуда? — невольно воскликнул я, уставившись на зеркальные блюдца, словно выпускница пансиона благородных девиц на пьяного гусара: брезгливо и вместе с тем с чувством смутной надежды на то, что в ближайшем будущем что-то изменится.
ГЛАВА 20
Джинн проявляет инициативу
Чем дольше падает звезда, тем больше несбыточных обещаний она дает…
Наблюдизм звездочета
— Приглашаю вас в свою скромную обитель, — с неуклюжим поклоном проявил неожиданное гостеприимство незнакомец, искренность которого по выражению глаз не определишь — они скрыты очками. И хорошо, что скрыты, поскольку выпуклые и однородно белые шары, до жути похожие на глаза вареной рыбы, вряд ли отобразят чувства их владельца, а вот отбить аппетит способны своим видом напрочь.
— Нет! — решительно заявила Агата, едва я закончил словно попугай повторять его речь.
— Ваур! — подпрыгнул Тихон просто ради поддержания разговора.
Мелочи вроде места ночевки его не волнуют. Главное, чтобы перед этим сытно накормили. К тому же незнакомец такой занятный, с ним так интересно играть в охоту…
— А почему бы и нет? — произнес я.
— Я ему не верю, — уперлась валькирия.
— Да мало ли я кому не доверяю! — невольно вырвалось у меня.
— И кому ты не доверяешь? — Глаза Агаты, сверкнув сквозь прищур, внезапно стали из голубых черными, словно объясняя носимое ею имя.
На миг мне вспомнились рыжие волосы среди скал и удар стрелы, но я отогнал это видение и ровным голосом ответил вопросом на вопрос:
— Знаешь, что считал главным проклятием воина мой инструктор по рукопашному бою?
— Нет, — растерявшись от неожиданной смены разговора, призналась валькирия. Да и откуда бы ей это знать?
— И что? — спросила Ольга.
— Бить или не бить.
— Кого?
— Не в этом дело. Появившийся во время поединка вопрос: «Бить или не бить» — это первая и чаще всего единственная ошибка любого бойца.
— Он, наверное, формировал ополчение? — встрял в разговор незнакомец, чье приглашение и послужило причиной спора.
— Да нет. С чего ты взял? — удивился я.
— А где еще из философов бойцов готовить будут?
— Плохо ты историю знаешь, — начал я. — Возьми, к примеру, самураев…
— Кого?
— Да так, — отмахнулся я. — Мы ведь не о том разговор ведем…
— О доверии, — напомнила Агата.
— О приглашении, — уточнил очередность незнакомец в очках.
— Ваур!
— Он напоминает про ужин, — автоматически пояснил я. И добавил: — Скоро солнце сядет. Уж время спать, а мы не ели.
— И даже не сосны, — оскалил зубы шутник.
Что поделаешь, примитивный, отсталый мир, и шутки здесь соответствуют эпохе.
— Так что решим?
Ольга неуверенно пожала плечами. Я перевел взгляд на Агату.
— Как решишь, так и будет, — произнесла она, почтительно склонив голову.
«Вот это мне нравится! — обрадовался я. Но тут же поправился: — Совсем не нравится. Брать на себя ответственность за чужие жизни — нелегкая ноша, особенно если тебе они не безразличны»
— Значит, так…
— Настоящий мужик, сказал — как отрезал, — неизвестно с чего развеселился гостеприимный незнакомец. — Идите за мной.
— Куда?! — окликнул я его. — А ну-ка стой!
Тихон оскалил клыки и вауркнул в предвкушении игры-охоты.
— Стою.
— Значит, так… И не перебивать! — прикрикнул я, заставив рот незнакомца захлопнуться с отчетливым лязгом. — В гости сегодня мы не пойдем, значит, нужно подыскать место для ночлега. Предлагаю расположиться вон под тем деревом.
— Жаль, — вздохнул незнакомец, делая пробный шажок в сторону ближайшего дерева. — Тогда прощайте.
— Он пойдет с нами, — заявила Агата.
— Уж не побрезгуй нашим гостеприимством, — усмехнулся я, стараясь смягчить резкость рыжеволосой охранницы, смысл требования которой был понятен по сопровождавшим высказывание жестам.
— Не пойду. Там прыгающие змеи.
— Что он говорит? — спросила валькирия.
— Что там какие-то скачущие, вернее прыгающие, змеи.
— Не верю.
— Почему не веришь? — спросил я.
— Пускай проверит.
Агата подняла меч и осторожно приблизилась к дереву. Из листвы донеслось отчетливое шипение.
— Агата, осторожно! — крикнул я. — Вернись! — Валькирия подпрыгнула и взмахнула мечом над головой.
Сверкнув в лучах заходящего солнца, сталь легко перерубила нависавшую над тропинкой ветку. Тяжело упав на землю, та зашевелилась, открыв взору клубок сплетенных тел и злобно сверкающие ядовитыми клыками пасти.
