Внезапно тяжесть со спины исчезла, и я, поднявшись на четвереньки, выбрался из лужи. Грязная вода плеснулась внутри шлема, замазав забрало и лишив меня способности видеть происходящее за его пределами. Неприятное ощущение беспомощности, особенно учитывая неопознанную опасность, которая приближается неизвестно с какой стороны. Держа голову наклоненной, чтобы скопившаяся в шлеме грязь не попала на тело, — скоро ли удастся помыться? — я попытался поднять лицевой щиток. Сперва пальцами, затем при помощи голосовой команды, но результат в обоих случаях оказался отрицательным. Потративший множество сил на то, чтобы закрыться, щиток принципиально, не желал открываться.
— Что с тобой? — спросила Ольга, положив руку мне на левое плечо.
— Заклинило, — ответил я, потянувшись к стыку на спине.
— Что?
— За… — Рука скользнула по мокрой траве, и я, кувыркнувшись вокруг своей оси, упал на спину. Вся находящаяся в шлеме грязь плеснула в лицо, густыми потоками стекая по щекам.
С мягким чавкающим звуком забрало поползло вверх.
— А почему ты такой грязный? — В голосе Ольги столько неподдельного изумления, что, даже имей я возможность ответить, и то не знал бы, что сказать. А так осталось лишь крепче сжать губы и сдержать рычание.
— Грязевые ванны улучшают цвет кожи, — сообщил джинн. — Ибо взращенные в грязи цветы имеют лепестки нежнее шелка, в песках же растут лишь колю… Ой!
— Это же дед Маздай, — произнесла Ольга. — Чего ты испугался?
Но джинн ей не ответил.
Ответил сам Маздай, но немного позже.
Выбравшись из костюма, я умылся водой из бурдюка и наконец-то смог вздохнуть полной грудью и посмотреть на мир ясными глазами.
— Кажется, дождь закончился…
— Скорее прошел, — уточнила Агата. — Вон на юге какие черные тучи, видно, и сейчас льет как из бочки.
— Нам с ним не по пути. Льет, и ладно. А ты, дед Маздай, как здесь очутился?
— Пешком.
— Я не про это.
— Да я напрямик, звериными тропами.
— И не об этом. Зачем нас догнать хотел?
— Собственно и не хотел, — пожал плечами Маздай.
— Как так?
— Вот так. — Сняв очки, он протер их краем рубахи и вновь водрузил на переносицу. — Мне тоже по ту сторону урочища нужно, а в этих краях это единственный переход.
— Так ты вроде бы никуда не собирался уходить? — подозрительно спросил я. Нелогичные поступки настораживают.
— Не собирался, да вот пришлось. К дружку думаю переселиться.
— Не мог до утра подождать?
— Почему не мог? — удивился Маздай. — Мог, конечно, но ради чего?
— Да хотя бы чтобы под дождем не мокнуть. В твоей башне и тепло, и сухо.
— Ага. Было.
— Что-то случилось?
— Развалилась в пыль и прах.
— Как?!
— Полностью. Я едва услышал, как что-то поблизости затрещало громко, так сразу и выскочил — посмотреть. А на месте бывшей двери странная конструкция из железа возвышается. Словно бы как дверь, но какая-то странная, с большой круглой ручкой посредине. Тут она качнулась да как грохнется на землю. Тряхнуло так, что бродивший поблизости тролль с испуга на дерево залез.
— А остальное-то выдержало?
— Ага. Только недолго. Как невесть откуда взявшаяся конструкция упала, следом стены и башня рушиться начали. Чудом успел отбежать, и то чуть не задавило.
— Камнями?
— Почему камнями? Одним камнем. Что вместе с деревом свалился и лишь чудом не задел.
— С каким деревом?
— С тем же, на которое забрался.
— Кто забрался?
— Да тролль же… Ты чем слушаешь?
— При чем тут тролль?
— Как при чем? Он же чуть не задавил меня.
— Ты ведь говорил, что тебя камнем едва не придавило.
— А тролль, по-твоему, из дерева выструган?
— Ну… наверное, нет.
— То-то.
Несколько мгновений я переваривал полученную информацию, а затем, отлучившись за ближайший кустик, якобы чтобы побыть одному, постучал по серебряному кувшину в моем кармане.
— Эй, джинн! Можно тебя на минутку?
— Никого нет дома.
— Джинн!
— Все ушли на джихад.
— Джинн!!!
— Я не виноват, оно само.
— Что само? Ты какие двери там поставил, архитектор недоделанный?
— Какие сказал — такие и поставил, — высунувшись из кувшина, заявил призрачный дух кувшина.
— Кто сказал?
— Ты.
— Я?!
— Ты же хотел как в банке? — уточнил джинн. И, засунув руку в карман, достал потрепанный каталог со следами жирных пальцев на мягкой обложке. — Вот она.
На продемонстрированной им картинке были изображены двери для банковских сейфов. О чем и сообщала лаконичная подпись под фотографией: «Лучшая дверь для вашего банка. Восемнадцать степеней защиты всего за один миллион. Каждая тысячная дверь в подарок».
— Н-да… А восстановить башню сумеешь? — поинтересовался я.
— А ты видел, что от нее осталось? — вопросом на вопрос ответил джинн и нырнул в кувшин, буркнув напоследок: — Вот и я не видел, и видеть не желаю. Ибо башенки в песочнице ведерком возводить с детства не люблю.
ГЛАВА 23
Череда видений
Не так я страшен, как меня малюют абстракционисты.
Черт
Вспомнив Дарвина, легко понять, отчего взобраться на крутой склон значительно легче, чем спуститься с него: передвигаться на четырех конечностях дремлющие в крови инстинкты помогают, а вот пятиться на манер рака — нет. Знать бы еще, что помогает так лихо с него, со склона то бишь, скатываться. В третий раз уже…
— Ой! Ай!.. Шлеп! Плюх! Ой! Брр… У-у-у…
Или все-таки всего второй раз, если не считать первый скоростной спуск, когда направление моего движения до падения совпало с направлением после оного. Чего не скажешь про общее самочувствие, но это уже детали…
— Хватит дурачиться! — сердито кричит с гребня холма Агата, уперев руки в боки. Ее рыжие волосы трепещут на ветру, окружая гордый профиль огненным ореолом. — Нам пора идти.
«Разве так нужно обращаться к Сокрушителю?» — проносится в моей голове мимолетная мысль вместе с законной злостью на скользкие подошвы моего костюма-доспеха.
Отплевываясь и встряхиваясь всем телом, словно пес, я выбираюсь из ручья, весело журчащего по дну ущелья. Из его прозрачных струй на меня насмешливо таращат свои выпуклые глаза серебристые рыбины, оттопырив губы и лениво шевеля плавниками. При глубине ручья мне по колено и ширине едва ли больше метра просто удивительно, как я умудрился вымокнуть с головы до ног, не прилагая для этого специальных усилий. То есть не ложась по его течению на бок, поскольку в других плоскостях мое тело не сможет достаточно волнообразно изогнуться, чтобы принять форму его русла. Распрямившись, я поднимаю руки к небу. Вода, струясь сквозь звенья кольчужного костюма ручейками, словно из дуршлага, стекает обратно в ручей. Одно хорошо — костюм теперь вымыт как снаружи, так и изнутри. От попавшей в него грязи и следа не осталось. Впрочем, как и от содержательной болтовни компьютера. Теперь из динамиков доносится лишь невнятное бормотание и монотонное гудение. Видимо, вода что-то там закоротила… Тоже мне, древние умельцы, не могли водонепроницаемым сделать.
