Я кивнула. Говорить банальности не хотелось, а на душе было погано как никогда. Нашка тихо прикрыла за собой дверь. Я прошла к себе и распахнула окно. Во тьме за стенами замка переливался огнями ночной город. Не знаю, чем они тут кроме факелов освещаются, но на этом тоже не экономили. С заходом солнца, как и говорил Эльдгард, город жил не менее бурно, чем днем. Даже жаль, что я не увижу ночных жителей: наверняка любопытные ребята. И все, как у нас: ночные бары-рестораны, пардон, таверны, игорные дома, песни-пляски, какие-нибудь увеселения, флирт разных степеней легкости, непринужденный дружеский мордобой… Только нет шумного транспорта и население на три нуля меньше. Здесь было бы здорово пожить, погулять по узким старинным улицам, посидеть за стаканом какого-нибудь местного пойла, потрепать языком с местными… Но господи, как же я хочу домой!
Казалось, я только закрыла глаза, как в дверь застучали. Причем это была не образец вежливости Леа, а Лотан, рекомендовавший нам поскорее собирать манатки, а то, дескать, солнце взойдет, и конспирации нашей полный кердык.
Завтрак и прощание вышли несколько скомканными. Эльдгард попрощался с нами еще вчера, а посему не появился. Уже полностью собранный Лотан, при кольчуге и мече, нервно мерил шагами столовую, отчего еда окончательно отказалась лезть мне в глотку.
Наконец мы погрузились на четырех отобранных вчера Зеоном лошадок, разномастных, но крепеньких и проснувшихся, в отличие от нас с Нашкой.
Через секретные ворота, по «теневой» дороге, как обозвал ее Лотан, мы покинули замок, а потом и Нидхег-АсХаппа-Муор. Зеон на вороном жеребце проводил нас до перекрестка. Ожидаемых напутствий так и не последовало. Впрочем, что тут можно было сказать?
— Удачи! — Зеон улыбнулся и, махнув нам рукой, развернул коня обратно в замок, а мы четверо поскакали навстречу своей судьбе.
— Отправил? — Эльдгард, как и положено настоящему вампиру, явился пред монаршие очи после заката.
— Угу, депортировал. — Зеон поднял голову от какого-то замусоленного фолианта. — А как там поживают разбойники?
— Анталопы под седлами, мой Лорд, бьют копытами, — Эльдгард отвесил театральный поклон, — желая отправиться в путь. Отряд заканчивает последние сборы. Я позволил себе сам отобрать себе спутников…
Зеон вопросительно поднял бровь, не отрывая взгляда от фолианта.
— Доверенные люди капитана Олофа. — Эльдгард потянулся. — Ты же знаешь старину Олофа: он не берет под покровительство случайных людей. Полагаю, о разбое можно временно забыть.
— Нет! До тех пор, пока не будет точно доказано отсутствие связи. И до тех пор, пока ты не узнаешь, откуда простые небритые подонки взяли «Жало шершня» — учитывая, что оно еще при моем деде было объявлено вне закона в девяти крупнейших державах континента.
— Хорошо, я тебя понял. Постараюсь заехать в Варрас, в гости к душеприказчикам сыновей папаши Фьерса — не может быть, чтобы в их архивах чего-нибудь не сохранилось. — Эльдгард помолчал, потом кивнул на книгу у Зеона в руках: — А ты что поделываешь, мой Лорд? Успокаивающее ночное чтиво?
— А, это… вы мне так голову заморочили своим идиотским пророчеством, что я даже рискнул почитать полное изложение этой легенды.
— И что? — с любопытством поинтересовался вампир, бочком подбираясь к кувшину на низком столике возле камина. Отчет перед правителем сделан, можно переходить к неофициальной болтовне.
— А ничего! — фыркнул дракон. — Половины страниц нет, причем уже давно. Хотел бы я знать, кому они помешали…
— Может, сам Нидхег? — предположил Эльдгард, прижмурился и пригубил из стакана. Все-таки такой настойки, как готовит старая ведьма, ни у кого нет. Наверняка это и есть настоящая причина, почему Зеон с ней предпочитает дружить. Не из-за бесценных же советов, в самом деле.
— А зачем остальное сохранил? — резонно вопросил Зеон, помахав фолиантом в воздухе. — Сжег бы все — и дело с концом, а так ни в одном из трех, что я нашел, просто не хватает одних и тех же глав.
— У старикана было странное чувство юмора, уж поверь мне.
— Шутка долгоиграющая…— согласился Зеон, — интересно, к чему она может привести. И знаешь, я могу сколько угодно шутить по поводу привычки моего брата вляпываться в неприятности, но это не значит, что я действительно готов его хоронить.
— Мой Лорд, ты излишне мрачен! Иль страна твоя не процветает, иль владения твои не велики, иль армия твоя не мощна?! А вообще-то, — вампир прервал свою поэтическую тираду, — подожди, пока я прогуляюсь в Андверд да послушаю, о чем там досужий люд болтает. Хочешь, озадачу тебя революцией? Тебе сразу все пророчества будут до… ну, ты понял. — Эльдгард ослепительно улыбнулся. — И не говори мне, что среди багажа наших путешественников не затесалось ни единого амулета, позволяющего узнать о состоянии их здоровья. Неужели любимый братишка не получил в дорогу ни единой побрякушки из запасов все того же вашего прадеда, не к ночи будь помянут. А чего стоит голубой алмаз из Вейлеанских каменоломен, внедренный, если мне не изменяет память, как раз в тот самый арбалет, что ты дал лисе. Что скажешь, не прав я?
— Прав-прав, — устало ответил правитель, — так прав, что я тебя, пожалуй, когда-нибудь отравлю за излишнюю проницательность.
Эльдгард вновь отвесил шутливый поклон:
— Вот беда, Зеон, меня не берет ни один яд. Придумай что-нибудь пооригинальнее.
— Делать мне больше нечего… Кто-то уезжать собирался, кто бы это мог быть?
— Считай, что меня уже нет. — Вампир поднял руку в прощальном жесте и растворился в воздухе туманом.
8
— Если верить карте, — сказал Лотан, мучая замусоленный кусок материи с изображенными на нем дорогами, реками и прочими элементами пейзажа, — через пару-тройку миль должна быть река. С гордым названием Выкозень. Там перекусим и поищем переправу.
— Как-как ты сказал река называется? — поинтересовалась я.
— Выкозень. Тут так написано. — Лотан помахал передо мной тряпкой. — По крайней мере в верховьях ее название таково. А ниже эту же реку, вроде бы на языке какой-то местной народности, называют Алиахинь-та-Заксуат.
— А почему бы ее всем так не называть? — поинтересовалась Нашка, с мрачным видом подпрыгивая в седле позади нас.
Госпоже финансисту, как умеющей ездить верхом, лошадь досталась норовистая: она хоть и смирилась с идеей общего движения в некую неведомую ей сторону, но по мелочам была рада доставить всаднице максимум неудобств.
— Потому что в переводе это значит такое, что уж лучше Выкозень.
— А, как бы ни называлась, лишь бы с этой животины слезть! Чего ты смеешься?! У меня от задницы знаешь что осталось?
Я попробовала представить себе, какая такая катастрофа могла случиться с филейной частью подруги, чья фигура отнюдь не выдавала во владелице поклонника чревоугодия, но тут наши скакуны поднялись на пологую седловину между лесистых холмов, и вид на реку открылся во всей красе.
