— Лотан, — спросила я, — так что там с артефактом?
— Боюсь, я пока даже придумать не могу, где бы его могли спрятать. — Дракон потупился. — И, что еще хуже, Эльдгард тоже не может, а у него в таких делах глаз наметан. Лиса, — Лотан оживился, — прости, Рене, если ты уже пришла в себя, попробуй присоединиться к поискам! Мнится мне, к тебе искомое само должно идти в руки.
Я скептически хмыкнула, но, как лицо заинтересованное, с трудом поднялась на ноги и принялась искать, не имея, впрочем, ни малейшего представления, что и как ищу. «Граничным условием, — говорил когда-то, в позапрошлой жизни, Зеон, — является неведение». Моего неведения хватит на десяток артефактов, если здесь есть подходящий, оно просто обязано его обнаружить.
Не обнаружило. Я, сперва терпеливо, а затем все более отчаиваясь, обшаривала зал, пытаясь придумать, где бы у прежних владельцев могли располагаться тайники. Эльдгард и Кро суетились вокруг, методично обстукивая и ощупывая, пытаясь повернуть или нажать любую выступающую часть. Без видимой пользы. Такое впечатление, что хозяева храма, если они, конечно, у храмов бывают, покидали это здание спокойно, не торопясь, аккуратно сложив и перевязав ленточками все свое барахло и прихватив с собой все, что не было намертво прибито к стенам или полу.
Когда мы встретились в центре зала напротив дверей в пятый раз, я вдруг осознала, что меня подспудно беспокоило все это время. Нашку, похоже, посетила аналогичная мысль.
— А не кажется ли вам всем, — вопросила она, — что наши маленькие друзья за дверью ведут себя подозрительно тихо?
Все умолкли, Лотан и Эльдгард прислушались.
— Полагаю, — сказал после некоторой паузы вампир, — они ладят там таран.
— Таран? — искренне изумилась я. — Разве они не могут разнести эту дверь магией?
Последняя мысль только что пришла мне в голову и вовсе не укрепила мою уверенность в безопасности нашего убежища.
— А разве они не сделали бы это сразу, если бы могли? — резонно отозвался Лотан, несколько меня утешив. — Это же святилище, пусть и старое. Что для магической защиты какой-то десяток столетий! А вот механическому воздействию оно не может противопоставить ничего, кроме обычной прочности. Так что эту дверь легче выломать бревном, чем заклинанием…
В качестве наглядной иллюстрации к его словам дверь вздрогнула от удара чем-то тяжелым, и грохот прокатился по храму, многократно отразившись от стен.
— Ну же! — закричала я больше от страха и неожиданности, чем от чего-либо другого. — Ищите скорей! — И заметалась по храму, как идиотка, дергая по десятому разу все горельефы за все возможные места.
Лотан поймал и остановил меня.
— Кончай истерить, Рене! — велел он. — Мы уже по нескольку раз все осмотрели — и ты в том числе— и ничего не нашли. Надо остановиться и подумать.
Я затравленно оглядела храм, пытаясь адекватно отреагировать на просьбу Лотана, но ничего не получилось. Мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО все осмотрели!
Дверь содрогнулась от нового удара, засов из толстенного бруса угрожающе затрещал.
Это провал, догадался Штирлиц… Зря я думала, что на страх у меня уже не осталось сил. Клинч был таким сильным, что я даже не заметила, как мое тело ощерило зубы и скрючило пальцы для заклинания. В голове бракованным диском крутилось: «Я не попаду домой — я опять не попаду домой!.. Я сдохну на этих грязных камнях!..» Потом новые мысли и образы затопили мое сознание. Никаких докучливых родственников, никакой поездки в Грецию следующим летом, никакой новой машины, да и старой консервной банки я не увижу, так она и будет торчать на стоянке, пока окончательно не развалится, никаких шашлыков на даче под завывания соседского радио, никакого кино — хорошего, плохого и всякого, никакого много чего…
— Хватит!!! Я хочу домой!! Я хочу обратно в свой омерзительный, грязный, с плохой экологией и непрекращающимися войнами мир!!!
Плотный смерч силы обернулся вокруг моего тела, не давая дышать. И я уже ничего не чувствовала и не видела, кроме марева концентрированной магии вокруг меня, кроме багрового пламени, рванувшегося во все стороны из моих раскинутых рук.
14
— Ушастый, ты как?
Ушастый?! Обладателя голоса я не смогла определить, вероятно потому, что он звучал как из погреба, прикрытого подушкой. Кстати, под головой было жестковато.
— Ушастый, пожалуйста, скажи что-нибудь…
Я с трудом приоткрыла глаза и попыталась сфокусировать внимание на маячившей передо мной фигуре.
— Чего тебе надо от меня, зеленое антропоморфное образование? — пробормотала я и вновь закрыла глаза.
— Что-о-о?!! — взвизгнула Нашка. О, вот теперь я ее опознала.
— Отвали и дай приличной лисе сдохнуть спокойно. Завещаю похоронить меня под боярышником.
Зря я построила столь длинную фразу. Голова раскалывалась так, словно я пыталась поспешно отрастить три-четыре рога; интересно, есть ли в этом мире оборотни-олени — было бы неплохо порасспрашивать, как им живется. Судя по привкусу и ощущениям, в горле у меня сдох ежик, а от попытки использовать речевой аппарат по назначению его тушка еще и неудачно сместилась, теперь расположившись в солнечном сплетении.
Чьи-то сильные руки чуть приподняли меня и встряхнули.
— Лиса, — произнес голос Лотана; мне показалось, или в этом голосе звучали извиняющиеся нотки. — Давай ты очнешься, а? Не время пребывать в отключке!
«А что, когда-либо было такое время?». Поскольку просьбу дракона я не выполнила, кто-то прибег к более экстренному способу, чтобы привести меня в чувство.
— Э! Хватит бить меня по мордасам! — Я была вынуждена признать, что старый добрый способ остается самым действенным. — Я уже все поняла! Лотан, поставь меня на пол!
Держал меня в воздухе, оказывается, Эльдгард, а отхаживала по физиономии моя лучшая подруга.
— Извини, — сказал стоявший рядом Лотан, когда я твердо встала на ноги и вырвалась из лап «доброхотов». — Пришлось тебя отключить, пока ты не разнесла тут все и вся. Ты явно не контролировала свою силу.
— Какое тонкое наблюдение! Будто я ее в другое время контролирую! — проворчала я, потирая шишку на голове. — Вы меня теперь будете каждый раз по темечку тюкать, когда я колдовать соберусь?! Кстати, как там ребята с тараном?
— Кое-что из тобой наколдованного попало в дверь, — сообщил вампир. — Так что мои сородичи получили некоторую пищу для размышлений. Надо полагать, совещаются, что делать дальше.
— Да уж, — усмехнулась Нашка, — полагаю, они несколько удивились твоему… э-э… неожиданному дизайнерскому решению двери. Да к тому же засов… э-э…
Я оглядела вход в храм. Да, дверь из мрачной темно-бурой с прочернью стала веселенькой ярко-лимонной. Интересно, изменились ли какие-нибудь другие ее свойства или только цвет? Надеюсь, она не превратилась в спрессованные лимонные цукаты! А массивный деревянный засов, готовый было уступить натиску, превратился в каменную балку, нацело слившись со стенами. Так что открыть его не было никакой возможности не только у нападавших, но и у нас самих…
