– Я, пожалуй, еще посижу, – проговорил парень, сообразив, что выйти из воды сейчас ну никак невозможно.
Не то чтобы он никогда не представал перед девками в исподнем и даже без оного, но то девки: деревенские, знакомые со времен бесштанного детства, или городские подружки на одну-две ночи.
– Ты… Вы… – начал он.
– Я – принцесса Омелия, – девушка посмотрела на Виана, чуть прищурившись. – Да, я правительница несуществующего государства, хозяйка этого зачарованного острова на границе пустыни и моря.
– Очень патетично, – отметил Виан, ощущая, что вот именно сейчас он начал замерзать и хотел бы выйти из воды. Зацепило слух слово «хозяйка». Хозяйка, радушная хозяйка, молодая хозя-айка…
– Извини, – Омелия смутилась, сбив всю патетику, – я здесь одичала совсем, боюсь, разучилась с людьми разговаривать. Вот и Лазаро говорит… Не страшно, если я тебя потесню слегка? – неожиданно спросила она.
– Не годится госпоже рядом с конюхом, селянским сыном… – сбивчиво начал было Виан.
– Пустое! – отмахнулась Омелия. – Госпожа без подданных, владелица груды развалин и куска пустыни!
Не глядя на Виана, она сбросила с себя хламиду и осталась лишь в короткой рубашке, не скрывавшей красивых крепких ног. Виан поспешил отвести взгляд, хотя это и стоило ему некоторого труда, и посторонился, когда девушка, оттолкнувшись от выложенного мрамором берега, прыгнула в темную воду.
– И источника пресной воды, – сказал он, чтобы что-то сказать.
– Что-что? – переспросила Омелия, отодвигая с глаз прилипшие к лицу черные пряди волос.
– Говорю, и источника пресной воды владелица.
– О да! Это действительно ценность! Особенно в здешних краях. Это мне с самого детства рассказывали: дворцы, одежды, золото, подданные – все прах, а непреходящая ценность Эрианта – родники и залив. Дар богов, не зависящий от воли людей. Как видишь – действительно не зависит: ни города, ни кораблей в гавани, а источники бьют как ни в чем не бывало!
Она проплыла, резко взмахивая руками, до конца бассейна, оттолкнулась от влажного мрамора и вернулась.
– А ты тоже – то «госпожа», «не годится», а то в шатровую ткань вязать!
– Так то я, – стал оправдываться Виан, чувствуя, что окончательно замерз, – просто байку придумывал. Чтоб дома челядинцам рассказывать, ежели спрашивать станут, как да что.
– Ну-ну, – покачала мокрой шевелюрой Омелия, и парень так и не понял, одобряет она его или нет.
Стемнело окончательно. Ночь растянула над Эриантом черный бархатный платок, на котором кто-то невидимый белой и голубой краской принялся рисовать маленькие яркие звездочки. Решив, что достаточно темно, Виан ухватился за смутно белеющий мраморный бортик и выбрался из воды, с трудом удерживаясь, чтобы не стучать зубами. Хорошо, что, идя купаться, прихватил с собой какое-то покрывало. Думал немножко после купания полежать на свежем воздухе, так чтоб не прямо на каменные плитки ложиться. А вот пригодилось совершенно для другого – растереться и наготу скрыть.
Послышался негромкий всплеск и шлепанье босых ног. Виан искренне порадовался наступившей ночи: судя по тому, что парень успел заметить, когда Омелия ныряла в бассейн, увиденное сейчас вряд ли оставило бы его равнодушным. А такие мысли не пристали в отношении принцессы, пусть и владеющей разрушенным городом на берегу пустынного залива.
– Ну что, – раздался из темноты голос Омелии, – придусь я к Угорийскому двору?
– Кхм… – такого вопроса парень не ожидал. – Ну… Наверное… Меня, собственно, государь послал… Так ты знаешь, зачем мы приехали?
– Конечно! Я же уже пообщалась с Лазаро – он мне все и рассказал. Так что ни шатер, ни веревка не понадобятся.
– А, э… – Виан замялся, – неужели ты согласна вот так, не глядя? Да и царь…
– А что мне терять – руины на берегу пустынной бухты? – голос Омелии раздался совершенно с другой стороны, так что Виан даже вздрогнул от неожиданности – шагов он не слышал. – А царь… А что – царь? По секрету, царя вашего я видела в магическом шаре, так что хорошо представляю, каков он собой. А про близкие отношения ведь никто и не говорит.
– Госпожа… – Виан завертел головой, стараясь понять, где принцесса находится сейчас.
Принцесса оказалась, во-первых, не с той стороны, где он полагал, а во-вторых – ближе, чем он ожидал. Можно даже сказать – издевательски близко. И хламиду свою держала в руках, так и не надев.
– Омелия, – сказала она.
– Госпожа Омелия…
– Просто – Омелия. Вот если стану фавориткой или, упаси боги, царицей, тогда и буду госпожой, – девушка хихикнула, но получилось как-то невесело.
– Хорошо, – смирился Виан, решив, что невольной затворнице должно доставлять удовольствие любое общение, включая возможность поставить собеседника в неловкое положение. Этакий аналог петушка из жженого свекольного сахара на палочке – не еда, а способ ощутить вкус, сам факт того, что вкус бывает. – Можно еще спросить?
– Да конечно, можно! – Омелия буквально выдохнула эти слова, будто избавляясь от какой-то преграды, мешавшей говорить. – Можно спросить десять, двадцать, сто раз. Виан, ты не представляешь, что это такое – седмицу за седмицей жить в пустом дворце, в котором раньше постоянно было не менее сотни человек! Что такое в абсолютной тишине разговаривать с птицами, книгами, собственным отражением, людьми, увиденными в магическом шаре! – Парню показалось, что принцесса сейчас расплачется. – Я как-то раз даже подумала, что скоро отражение начнет мне отвечать. Поэтому спрашивай, что хочешь – если ты меня спросишь про главную Эриантийскую тайну, я выболтаю ее тебе сразу и буду счастлива!
– А какая в Эрианте самая главная тайна? – тут же спросил Виан.
– Откуда мне знать, – пожала плечиками девушка. – Это Лазаро тайнами заведовал, пока лошадью не оборотился! Вот что. Ты переоденься – хотя можешь, конечно, и в покрывале ходить, если нравится – и поднимайся по лестнице в Зал аудиенций. Я последнее время там живу, в этом зале почему-то не так страшно по ночам. Приходи – и мы побеседуем. Я буду ждать.
Белевший в темноте силуэт исчез, но на этот раз Виан расслышал звуки шагов. Парень пожал плечами – сам до конца не понял, к чему, – и пошел переодеться: в покрывале было непривычно и неудобно, а босые ноги замерзли окончательно на остывающем камне.
Когда Виан – все-таки не в покрывале, а в рубашке, штанах и сапогах, как положено – нашел Зал аудиенций, как здесь, в Эрианте, называли престольный покой, Омелия была уже там. Она тоже переоделась, облачившись в платье непривычного Виану покроя, очень выгодно подчеркивающее достоинства се фигуры. К принцессе вернулась чуть насмешливая Манера речи. Не госпожа с простолюдином, отметил Виан, а скорее старшая сестра.
Они разговаривали допоздна, до того часа, когда глубокая ночь постепенно переходит в раннее утро. Это, впрочем, не совсем верно – разговаривали. Виан поначалу задавал вопросы – отчасти утоляя собственное любопытство, отчасти делая приятное Омелии, в прямом смысле этого слова жаждавшей отвечать на любой вопрос. Потом он почти перестал спрашивать, лишь изредка репликой поощряя принцессу говорить дальше.
