— Ты сам посуди, патрикий, как же может воевода Валия защищать землю ругов и венедов, если эта земля ему совершенно чужая.
— Ты хочешь сказать, Бермята, что воевода Валия вступил в брачный союз не с княгиней, а с землею? — удивился Руфин.
— Естественно, — пожал плечами мечник. — Аросомоны в свою очередь отдали замуж за князя Коловрата сестру Валии княжну Раду, признавая тем самым его верховенство. Так повелось еще со времен Кия, более двухсот лет тому назад, когда пришлые руги заключили братский союз сначала с венедами, а потом с росомонами.
— А разве руги отличны по крови от венедов? — спросил заинтересованный Руфин.
— По крови — нет, а по близости к богам — да. Роды ругов всегда стояли выше всех прочих венедских родов. Род Кия, например, восходит к Световиду, который, как говорят, и есть бог Род, создавший наш мир из своего тела. А Даджбог, Перун и Велес — это всего лишь сыновья Световида. Именно поэтому роды, близкие к этим богам, и признали главным над собой род Кия. При Кие Русколания раскинулась аж до Дуная. Но в дальнейшем потомки Кия рассорились между собой. И теперь в Борусии, на правом берегу Днепра, в граде Киеве сидит свой князь, и Коловрат борусам, видите ли, не указ. Об антах вообще разговору нет. Они не только Коловрата не признают, но и Кия. Их князь по имени Бус ведет свой род от бога Хорса. А про того Хорса волхвы, между прочим, говорят, что он бог не венедский, а сарматский или скифский. Вот и пойми этих антов — венеды они или скифы?
Руфин, просидевший в усадьбе Гвидона почти полмесяца, начал потихоньку терять терпение и впадать в уныние. Он проделал огромный путь по чужой земле, но ни на шаг не приблизился к цели. До Русколании вести из Константинополя не доходили, и он даже не знал, жив ли еще Прокопий или его мятеж уже подавлен. В этом случае пребывание Руфина среди варваров становилась бессмысленным.
— Что слышно о грядущей войне русколанов с готами? — спросил Руфин у Бермяты.
— Борусы отказали нам в поддержке, — вздохнул мечник. — Впрочем, этого следовало ожидать — князь Световлад человек осторожный.
— А анты?
— Князь Бус сказал, что он за сына не ответчик, и если готы на Белорева в обиде, то пусть с него и спрашивают. У антского князя десять сыновей, и если за каждого ратиться, то воевать придется без продыху. Бус хитер и бить ноги за чужой интерес не станет.
— А почему бы вам не обратиться за поддержкой к гуннам?
— Спасибо за совет, патрикий, — отвесил гостю низкий поклон Бермята. — Мы этих угров едва избыли со своей земли, а ты предлагаешь нам их опять на свою шею посадить.
— Так ведь гунны не угры? — удивился Руфин.
— А кто они, по-твоему, патрикий, если говорят на одном с уграми языке и одним богам кланяются? Иное дело, что гунны побойчее угров. Воевать они еще на старой родине научились. И принесло же их на нашу голову из далекой Себерии.
— А где эта Себерия находится?
— Говорят, что аж за Каменным поясом, а тот Каменный пояс стоит за рекой Ра. Много еще чего говорят, патрикий. Готы, например, считают, что гуннов породили ведьмы, с которыми погуляли на нашу общую беду их вожди более века тому назад. Но это, скорее всего, байки. Встречался я с теми же гуннами лицом к лицу. Люди как люди, разве что глаза поуже наших будут. Да и то не у всех. За сто лет многие из них кровью смешались и с уграми, и с булгарами, и даже с венедами.
— А откуда венеды взялись за Доном? — удивился Руфин.
— Так ведь там наша земля, патрикий. Прежде, говорят, на реке Ра только венеды и жили. Все остальные позже пришли. Включая тех же готов и сарматов.
— А есть в округе земля, которая не ваша? — невесть от чего взъярился Руфин.
— Нет такой земли, патрикий, — тряхнул слипшимися волосами вконец опьяневший Бермята. — Все вокруг наше. Или будет им.
Гвидон вернулся только к вечеру, когда Руфин уже протрезвел после пирушки с мечником Бермятой. Боярин выглядел расстроенным и не стал скрывать своего огорчения от гостя:
— Из Готии пришли вести. Герман Амал жив, хотя и серьезно ранен. Его преемником и соправителем объявлен рекс Витимир. Витимиру и поручено старейшинами подготовить вторжение в Русколань. Близ Таны уже собираются готы, аланы и сарматы. Князь Коловрат решил встретить их у Донца. Воеводе Валии велено возглавить русколанское ополчение.
— А что думают по этому поводу кудесник Велегаст и Власта?
— Об этом они сами скажут тебе, патрикий, сегодня ночью, если ты, конечно, согласишься наведаться со мной в святилище Скотьего бога.
— Я готов, — кивнул Руфи, поднимаясь с места. — Поедем прямо сейчас?
— Да, — подтвердил Гвидон. — Времени у нас в обрез.
Руфин уже успел выяснить у Бермяты, что кроме Велеса в землях Русколании почитали Световида, Даджбога и Перуна. Эти последние составляли триаду Белобога, и их жрецы обычно выступали единым фронтом. Но триаду Белобога почитали только венеды и руги, тогда как росомоны оставались к ним равнодушны. Кроме родовых чуров, росомоны признавали только Велеса. Велес же, хоть он и был одним из самых видных богов в венедском пантеоне, в триаду Белобога не входил. Более того, он сам был главой триады, куда кроме него причисляли уже известного Руфину бога Ярилу, а также бога подземного царства, имени которого русколаны предпочитали не произносить вслух. Столь запутанные отношения среди богов не могли не отражаться на отношениях их преданных служителей. А потому волхвы Велеса всегда соперничали с волхвами Световида, Даджбога и Перуна. Одно время многим казалось, что ради сохранения единства между племенами, входящими в русколанский союз, именно Велес будет признан главным богом. Это позволило бы русколанам наладить отношения с Готией, где тот же Велес почитался под именем Одина, а Ярила — под именем Бальдура Доброго. К сближению волхвов Велеса с дроттами призывал кудесник Велегаст, он же выступал за союз русколанов с Германарехом. И вот теперь после трагедии, случившейся в Тане, все его начинания попели прахом. Волхвы триады Белобога не замедлили воспользоваться неудачей своих соперников и оттеснили кудесника Велеса от княжьего стола. К сожалению, падение Велегаста было чревато расколом между племенами, входящими в русколанский союз. И это накануне готского нашествия. Именно поэтому разумные люди, в первую голову воевода Валия, пытались удержать князя Коловрата от решения, гибельного для будущего Русколании. Руфин не был знаком с отцом боярина Гвидона, но уже успел наслушаться о нем немало лестных слов, причем от людей не слишком симпатизирующих росомонам. От того же Бермяты, например. Судя по всему, воевода Валия был действительно незаурядным человеком, но вряд ли эта его незаурядность так уж радовала великого князя Коловрата, которому приходилось делить власть с человеком, превосходящим его умом и полководческим даром.
Святилище Велеса было расположено в лесу, как, впрочем, и храмы всех других русколанских богов. Почему эти храмы не строились в Голуни, Руфин так и не понял. Возможно, русколаны решили таким образом избежать распри между волхвами, которые наверняка бы стали спорить из-за первенства своих богов и втягивать в свои споры городских обывателей. Но, так или иначе, патрикию пришлось отправиться на ночь глядя в лес, который пугал его своей непредсказуемостью. А тут еще боярин Гвидон попросил Руфина не терять из виду хвост его коня и ни в коем случае не отклонятся от тропы, практически невидимой при тусклом свете факелов. Патрикий, родившийся в огромном городе и проведший там большую часть жизни, откровенно боялся ночного русколанского леса. Ему все время казалось, что из непроглядной тьмы за ним следят глаза тех самых чудовищ, изображения которых русколаны так любят помещать на фасадах своих теремов. Причем чудовища не только следили за патрикием и его спутниками, но и издавали пугающие звуки.
