— А что, твой Рим действительно большой город? — спросил он у патрикия. — Больше Таны?
— Он больше не только Таны, но и Голуни.
— Это сколько же там добра! — прицокнул языком от восхищения ган Буняк, чем развеселил патрикия.
— Нашего золота хватит, чтобы вымостить все улочки не только Таны, но и Голуни, — засмеялся Руфин.
— Ты убедил меня, римлянин, — кивнул ган. — Мы, гунны, разграбим ваш город. Зачем же золоту пропадать.
— Ты, видимо, забыл, почтенный, — насмешливо бросил ему Гвидон, — что тебя зовут Буняком, а не Баламбером.
— А какая разница, боярин, — пожал плечами угр. — Сегодня каган он, а завтра я. В Баламбере слишком много венедской крови, чтобы истинные гунны долго терпели его власть.
— Выходит, это правда, что его отравили? — насторожился Гвидон.
— И что с того? — прищурился на него Буняк.
— Коварный вы народ, угры, — в сердцах воскликнул боярин.
— А вы, росомоны, честны и благородны? — скривил тонкие губы ган. — А кто прогнал нас с пастбищ, где пасли коней наши предки?
— Давайте вернемся к делу, — вмешался в спор между русколаном и угром патрикий Руфин. — Сегодня ночью нам предстоит убить человека.
— Позволь уточнить, римлянин, — его нужно убить сразу или похитить? — полюбопытствовал Буняк.
— Мне нужна его голова, — жестко поставил задачу патрикий. — Только голова, ган. И лучше — отделенная от тела.
— Все будет сделано, как ты сказал, — заверил угр. — Ган Буняк всегда держит слово.
На этот счет у Руфина были кое-какие сомнения, но высказывать их вслух он не стал. Замысел патрикия требовал точности исполнения, и любая оплошка Буняка и его головорезов могла привести к печальным последствиям. В конце концов, что такое полторы сотни человек против всего готского войска. Стоит только двум-трем уграм живыми попасть к готам в плен, как замысел Руфина будет раскрыт, и русколаны жестоко поплатятся за хитроумие римского патрикия. Готы имели немалое превосходство над ополчением Валии, насчитывающим, по словам Гвидона, двадцать тысяч пеших и десять тысяч конных. Конечно, русколаны могли бы выставить и больше, но для того чтобы собрать и снарядить людей, требовалось время, а его не было. Готы уже вышли к Донцу и готовились к переправе. Их стан раскинулся вдоль берега едва ли не на версту, и это не на шутку тревожило не только Гвидона, но и Руфина. Похоже, в готском войске людей собралось даже больше, чем это предполагалось поначалу.
— Мы сделаем все, чтобы не пропустить их на нашу землю, — сказал Гвидону и Руфину Валия, подошедший во главе русколанской рати к Донцу почти одновременно с готами. — Но я не исключаю, что они прорвутся в Русколанию по нашим головам. Теперь многое будет зависеть от вас.
Руфин и сам понимал, что взвалил на свои плечи тяжкую ношу, именно поэтому он решил лично возглавить ночной налет на готский стан. Вульфилу он знал в лицо и очень надеялся, что даже ночью, в суматохе, сумеет его опознать. Гвидон вызвался сопровождать патрикия, против чего тот не стал возражать.
— А если вас убьют? — нахмурился Валия. — На гуннов вы оба мало похожи.
— Будем надеяться, что Оттон и Придияр успеют спрятать наши тела раньше, чем нас опознают, — усмехнулся Руфин.
— Да поможет вам Велес вернуться назад целыми и невредимыми, — вздохнул Валия и резко дернул за повод своего вороного коня.
Ган Буняк к решению Руфина и Гвидона отнесся спокойно. Часть платы он получил в качестве задатка и теперь горел желанием хапнуть остальное. Кроме того, он явно лелеял надежду поживиться чем-нибудь существенным в готском стане. Похоже, этот человек ни в грош не ставил жизнь не только чужую, но и свою. Руфин не заметил даже тени сомнения или страха на его смуглом обветренном лице. Конечно, это был далеко не первый набег в жизни гана Буняка, но вряд ли ему прежде приходилось атаковать целое войско. Тем не менее ган уверенно вывел свою ватажку на исходный рубеж, благо сориентироваться на местности ему помог лунный свет. Конечно, готский стан, раскинувшийся по правому берегу Донца, охранялся дозорами, но рексы Оттон и Придияр сдержали слово, данное Руфину, и сделали все от них зависящее, чтобы угры незамеченными проскользнули в нужное место. В стане горели костры, что значительно облегчило Руфину задачу, ибо именно он должен был определить, где находится шатер Вульфилы. На всякий случай патрикий и Гвидон подползли к чужому стану почти вплотную. Многие готы уже спали, но немало было и тех, кто бродил меж шатров, коротая время.
— Я, пожалуй, спрошу у них, где расположился Вульфила, — прошептал в самое ухо патрикию Гвидон.
— Ты в своем уме! — рассердился Руфин.
— Нам нельзя ошибиться, — сказал боярин, поднимаясь на ноги. Одет он был в готское платье, так же, впрочем, как и патрикий. Языком соседей Гвидон владел в совершенстве, а потому вполне мог сойти среди готов за своего. Вот только колонтарь ему следовало бы снять. К сожалению, эта мысль пришла в голову Руфину, когда Гвидон уже окликнул проходящего мимо воина.
— А ты кто такой? — настороженно глянул в его сторону гот, облаченный в расшитую узорами рубаху.
— Дозорный, — негромко ответил Гвидон. — Я должен сообщить епископу Вульфиле о появлении гуннов.
— Гуннов? — воскликнул удивленный гот и положил ладонь на рукоять меча, висевшего у пояса.
— Что ты кричишь! — сердито зашипел на него Гвидон. — Где шатер Вульфилы?
— Вон он, — ткнул пальцем в полумрак гот. — В двадцати шагах от тебя.
— И чтобы никому ни слова, — прикрикнул на него Гвидон. — Нам только паники не хватало.
— А их много? — успел крикнуть ему в спину гот.
— Не больше сотни.
Гвидон обогнул шатер и скрылся с глаз не только встревоженного гота, но и Руфина. Впрочем, патрикию долго скучать не пришлось, ибо Гвидон, обогнув шатер, вернулся как раз к тому месту, где поджидал его товарищ.
— Ошибки быть не может? — тихо спросил его Руфин.
— Нет, — шепотом отозвался Гвидон. — Я даже слышал его голос.
Ган Буняк был уже готов к решающему броску и после слова Руфина «пора!» издал такой пронзительный свист, что у патрикия даже волосы встали дыбом. Ватажка угров обрушилась на спящий стан подобно урагану, круша все, что попадалось на ее пути. Многие готы так и не успели проснуться, а те, кто все-таки вынырнул из пучины сна, сейчас метались по стану с полными ужаса криками:
— Гунны! Гунны!
Эти вопли всполошили как охрану Вульфилы, так и самого епископа, который выскочил из шатра в одной рубахе. Руфин опознал его сразу и без раздумий метнул дротик в грудь, прикрытую только куском полотна. Расторопный ган Буняк прыгнул с коня на землю и взмахом меча отделил голову от поверженного тела.
— Этот? — спросил он у Руфина, крепко держа добычу за волосы.
— Да, — крикнул патрикий, отмахиваясь мечом от подоспевшего гота. — Уходим, ган Буняк! Дело сделано!
