— Докажи, — попросила Ефимия. — Я должна отблагодарить Венеру за то, что родилась женщиной.
— А разве за это благодарят?
— В такие ночи — да.
Глава 5 Сговор
Светлейший Пордака выбрал для визита к комиту Федустию не самое подходящее время. Ибо истинный римлянин просыпается только к полудню, а раннее утро — это время для самого сладкого сна. И если бы префект анноны заявился бы в этот час к патрикию Трулле, скажем, то его наверняка сочли бы невежей. К счастью, комит схолы агентов вел здоровый образ жизни, и если, случалось, проводил ночи без сна, то только в силу государственной необходимости, а отнюдь не ради пустой блажи. Федустий почти не пил и не предавался порокам, столь распространенным в больших городах. Его бы можно было счесть истинным римлянином старого закала, если бы не большая примесь галльской крови в жилах. Впрочем, эта кровь не помешала Федустию сделать стремительную карьеру при императоре Валентиниане, который ценил в человеке прежде всего деловые качества, а уж потом родовитость.
Федустий был уже на ногах и в ответ на витиеватое приветствие гостя лишь сухо кивнул. Пордака, не рассчитывавший на любезный прием, без приглашения присел к столу. Чем, кажется, слегка удивил комита, не ожидавшего от префекта анноны такой бесцеремонности. В конце концов, этот толстый проходимец, о темных делишках которого Федустию было известно больше, чем другим, мог бы вести себя скромнее. Комит уже приготовил доклад императору о махинациях с казенными деньгами, выделенными для общественных нужд, и теперь ждал, что скажет хитроумный Пордака по поводу вскрытых злоупотреблений.
— Прискорбно, что комит схолы агентов занимается сущей ерундой в то время, когда Рим буквально сотрясает от слухов о новом мятеже.
Федустию очень хотелось плюнуть в распаренное лицо жуликоватого Пордаки, но он сдержал эмоции, не желая ронять себя прежде всего в собственных глазах. Да и с какой стати метать бисер перед свиньей. Участь префекта анноны будет решена, как только Федустий представит доклад императору. В последнее время Валентиниан, разъяренный большими финансовыми потерями, не склонен потакать вороватым чиновникам. И если Пордаке удастся сохранить голову в неприкосновенности, то Федустий будет крайне этим удивлен.
— Ну что такое сто тысяч денариев, комит, когда речь идет о миллионах, — вздохнул Пордака, глядя на Федустия наглыми выпученными глазами.
Этот человек, похожий на евнуха, не на шутку раздражал комита, но верный своим принципам, Федустий решил предоставить префекту анноны возможность если не оправдаться, то хотя бы объясниться. Надо полагать, Пордака понимает, что перед ним сидит не просто комит, а человек, наделенный большими полномочиями, способный решить судьбу любого чиновника, включая префекта Рима Телласия, на защиту которого, видимо, рассчитывает проворовавшийся негодяй.
— Речь действительно идет о префекте Рима, но не о нынешнем, а о бывшем, — ласково улыбнулся комиту Пордака. — Ведь это именно сиятельный Трулла настрочил на меня донос?
— Допустим, — холодно произнес Федустий, — но какое это имеет значение, если представленные им сведения полностью подтвердились?
— Выходит, — развел руками Пордака, — человек, случайно растративший сто тысяч, виновен, а негодяй, ограбивший императора на четыре миллиона, свят?
Префект анноны уже во второй раз упомянул о пропавших миллионах, и это заставило Федустия насторожиться. Комит, к сожалению, был одним из тех людей, которые знали о золоте, отправленном Валенту, практически все. И уже хотя бы поэтому он попал под подозрение. Разумеется, Пордака догадывается о трудностях, возникших у комита, и теперь пытается шантажировать честного человека. Рискованный, прямо скажем, шаг. Федустий не из тех людей, которые легко поддаются на провокации.
— По-твоему, светлейший, это патрикий Трулла ограбил императорский обоз? — спросил с усмешкой Федустий.
— Обоз ограбили варвары во главе с магистром Фронелием и нотарием Руфином, — спокойно отозвался Пордака, — но ведь кто-то сообщил им о его маршруте. Я удивлен, высокородный Федустий, что агенты твоей схолы до сих пор не обнаружили людей, о которых говорит весь город.
Удар, что называется, попал в цель. Разумеется, Федустий знал о нотарии Руфине если не все, то многое. И даже принял кое-какие меры для того, чтобы заманить этого человека в ловушку. Но до сих пор он полагал, что имеет дело всего лишь с участником мятежа Прокопия, чей арест хоть и порадует императора, но не решит всех проблем, стоящих перед империей.
— По моим сведениям, патрикий Трулла встречался с Руфином в доме прекрасной Лавинии, к сожалению, мне не удалось выяснить, о чем они говорили, — продолжал как ни в чем не бывало Пордака. — Но ведь можно же догадаться, не правда ли, высокородный Федустий?
— Например? — холодно спросил комит.
— Я думаю, что речь шла о Фаустине и ее дочери, — ласково улыбнулся собеседнику Пордака. — Ты не знаешь, комит, кто прячет вдову императора? Ее ведь, кажется, не отправили в Медиолану вместе с патрикием Луканикой?
— Мне об этом ничего неизвестно.
— Не сомневаюсь, комит, — кивнул Пордака. — Но, вероятно, о ее местонахождении хорошо осведомлена вдова патрикия Варнерия, прекрасная Ефимия, иначе зачем бы одному из друзей нотария Руфина отправляться на ночь глядя в ее дом. Кстати, покинул он несчастную вдову только на рассвете.
У Федустия появилось почти непреодолимое желание ткнуть кинжалом под ребра улыбающемуся Пордаке, но это был слишком простой и неэффективный способ выхода из сложной ситуации. Следовало все хорошо обдумать, но префект анноны не дал комиту времени на размышление.
— Мне очень жаль, высокородный Федустий, но если ты в ближайшее время не предоставишь императору точных сведений о предателе, натравившем варваров на несчастного Ацилия и его легионы, то сиятельный Трулла укажет пальцем именно на тебя. И возможно, в Риме найдутся люди, которые, не из симпатии к Трулле, а из любви к истине, поддержат бывшего префекта Рима в его обоснованных подозрениях.
— Уж не себя ли ты имеешь в виду?
— По твоей милости, комит, у меня нет другого выбора, — развел руками Пордака. — Конечно, ты можешь попытаться устранить меня раньше, чем я открою рот, но я ведь не вчера родился, Федустий. У меня достаточно людей под рукой, чтобы защитить себя от наемных убийц.
Федустий вдруг осознал, что впервые в жизни угодил в ловушку, отлаженную совсем для другого человека. Речь шла об очень большой сумме, которой он не собирался делиться ни с кем. К сожалению, комит слишком увлекся охотой и не заметил хищника, подкравшегося из-за угла. Конечно, Федустий знал, что префект анноны Пордака негодяй, но он никак не ожидал, что ему придется иметь дело со столь осведомленным и пронырливым человеком. А ведь комита предупреждали, что Пордака вышел из самых низов, что он имеет обширные знакомства на городском дне. Что все владельцы притонов состоят у него в осведомителях. А следовательно, ни один человек, будь он хоть вор, хоть патрикий, не проскользнет мимо расставленных им сетей.
