— Ты участвовал в этой битве, Скрибоний?
— Нет, — покачал головой сенатор. — Я находился в свите Майорина. Когда мы переправились через реку, битва уже отгремела. Свевы были разгромлены наголову, а их рекс попал в плен.
— Но Майорин пишет об этом в своем письме почти теми же словами! — возмутился Эмилий. — Я читал его письма — и то, что передал императору ты, и то, что привез высокородный Орест. И в обоих письмах сказано о доблести моего пасынка Либия, проявленной в этой битве, и о гибели высокородного Стратегия. Или Либий не участвовал в этой битве?
— Участвовал, — уныло подтвердил Скрибоний. — Более того, спас жизнь рексу Тудору, я сам слышал похвалы гота в его адрес.
— Так в чем же дело?
— А в том, что в письме Майорина ни слова не было сказано ни о Либии, ни о героической атаке клибонариев во главе со Стратегием и Орестом.
— Но ведь атака была?!
— Была, — печально вздохнул сенатор. — И Орест действительно ее возглавлял.
— Я отказываюсь тебя понимать, Скрибоний, — всплеснул руками Эмилий. — Если содержание письма соответствует действительности, то почему ты считаешь, что оно поддельное?
— Я тебе в десятый раз повторяю, магистр, что читал письмо Майорина, — взревел сенатор и так хватил по столу кулаком, что едва не опрокинул посуду. — С какой стати префект стал бы прославлять человека, которого считал изменником?!
— Но если он считал Ореста изменником, то почему не арестовал его и не отправил к божественному Авиту в цепях?! — в свою очередь возвысил голос Эмилий.
— Не мог он обвинить в измене человека, только что одержавшего победу, — простонал Скрибоний. — Его бы не поняли ни готы, ни собственные легионеры.
— Так он изменник или триумфатор?!
— Изменник! — взвизгнул сенатор, а через мгновение добавил потухшим голосом: — И триумфатор.
Магистр Эмилий был слишком искушенным человеком, чтобы не понять сути интриги, затеянной Майорином. Видимо, зять императора разглядел в прытком комите агентов опасного соперника и решил устранить его руками божественного Авита. С этой целью он ухватился за ложное обвинение, подброшенное падре Викентием. А в том, что Викентию было выгодно очернить Ореста, магистр не сомневался. Эмилий мог даже назвать имя человека, по наущению которого действовал расторопный легат епископа Льва. Понять магистр не мог пока что одного — почему Майорин в последний момент изменил свое намерение?
— Он его не менял, — стоял на своем Скрибоний. — Майорин дал прочитать письмо мне и падре Викентию, а потом тут же, на наших глазах, его запечатал. Никто, кроме меня, Викентия и самого префекта, этот пергамент в руках не держал. В этом я готов поклясться, Эмилий.
— Я знаю почерк Майорина, — задумчиво проговорил магистр. — И у божественного Авита письмо не вызвало никаких подозрений.
— Это колдовство, магистр, — понизил голос почти до шепота Скрибоний. — Этот человек демон.
— Кто?
— Высокородный Орест!
Среди врагов божественного Авита один демон уже был. Каких-то три месяца назад его едва не изловили в доме Туррибия. А теперь вот появился еще один представитель нечистой силы в лице комита агентов.
— Почему ты не рассказал обо всем божественному Авиту?
— А что я ему мог рассказать? — неожиданно всхлипнул Скрибоний. — Что письмо Майорина у меня выкрали, а взамен подложили другое? Но ведь этого не было, Эмилий! Письмо то же самое — тот же пергамент, та же печать, тот же почерк, и даже содержание его соответствует истине! Чтобы убедиться в этом, божественному Авиту достаточно опросить моих людей или агентов Ореста. И что тогда прикажешь мне делать, магистр? Объявить себя сумасшедшим? Меня сочтут в лучшем случае клеветником, пытающимся очернить преданного Авиту человека. В худшем — заговорщиком, связанным с дуксом Ратмиром. Будь спокоен, Эмилий, комит агентов не упустит возможности извалять мое честное имя в грязи.
— Тогда молчи, — расстроенно крякнул Эмилий.
— А что мне скажет при встрече сиятельный Майорин? Он ведь сочтет меня предателем, пособником высокородного Ореста, и устранит раньше, чем я успею вставить слово. А главное — мне даже оправдаться нечем. Авит уже объявил о своем решении назначить префекта Майорина соправителем. На днях свое мнение по этому поводу выскажет Римский Сенат. И я получу в лице нового императора врага, способного раздавить меня одним пальцем. И он это сделает, Эмилий! Я знаю Майорина, он не принадлежит к числу тех людей, которые прощают чужие промахи.
Эмилий вынужден был признать, что сенатор Скрибоний попал в очень сложное и чреватое большими неприятностями положение. На его месте магистр задумался бы о добровольном изгнании. Почему бы сенатору, например, не уехать на время в Византию и не попросить защиты у божественного Льва? Константинополь прекрасный город, не уступающий Риму ни положением, ни размерами, а кое в чем даже превосходящий его. Человек со средствами вполне может обрести там вторую родину.
— Во-первых, у меня нет денег, Эмилий, во-вторых, мой отъезд явится подтверждением измены, а в-третьих, божественный Лев выдаст меня Майорину по первому же его требованию.
— Даже не знаю, чем тебе помочь, Скрибоний, — вздохнул Эмилий, отводя глаза.
— Знаешь, магистр! — зло выдохнул сенатор. — Более того, ты единственный человек в Риме, способный спасти меня от неминуемой смерти. Именно поэтому я и пришел к тебе за помощью.
— Не понимаю, — искренне удивился хозяин. — При чем здесь я?
— Мы ведь дружим с детства, Эмилий, — давил на жалость сенатор. — Так неужели ты бросишь меня в беде?!
— Я готов тебе помочь, Скрибоний, просто не знаю как.
— Сведи меня с Климентиной.
— Зачем? — удивился магистр.
— Затем, что у почтенной матроны есть сын, как две капли воды похожий на покойного императора Валентиниана. И зовут его Либий Север. Ты бы видел, как его приветствовали клибонарии и легионеры. Еще бы! Юноше еще нет и двадцати, а он одерживает победы. Кто они такие, все эти авиты и майорины, рядом с прямым потомком Феодосия Великого? Вот он истинный император Рима, рожденный под звездой Юпитера!
— Скрибоний, — в ужасе отшатнулся магистр, — ты толкаешь меня к мятежу!
— Да, Эмилий, это правда, — кивнул сенатор, — но ты сам выбрал опасный путь, вступив в брак с этой женщиной. Твоего пасынка убьют раньше, чем он станет мужчиной. И тебя тоже. Из предосторожности. Чтобы ты, чего доброго, не вздумал мстить.
— Это шантаж, сенатор! — вскричал Эмилий, поднимаясь на ноги.
— Нет, это просьба старого друга, которому ты обещал помочь. Нам обоим нечего терять, магистр, и именно поэтому ты сведешь меня с Климентиной и Ратмиром.
— Я не знаю, где находится дукс, — поморщился магистр.
— Зато твоя жена знает.
