Ярость Афрания постепенно сходила на нет. Как человек далеко не глупый, он должен был очень скоро осознать все выгоды сложившегося положения. Было бы гораздо хуже, если бы Ратмир и Орест сошлись в смертельной схватке на землях Италии. В эту свару непременно вмешались бы франки князя Ладо и готы рекса Эвриха, с весьма печальными для Рима последствиями.
— Это правда, что рекса Тудора убил оборотень? — спросил Афраний, глядя на Дидия злыми глазами.
— Можно подумать, что этим оборотнем был я, — рассердился комит финансов. — Смерть Тудора — это, конечно, большая потеря для Ореста, но в данном случае я абсолютно ни при чем.
— Но ты же участвовал в охоте?
Разговор потихоньку переходил в мирное русло, и Дидий, как хозяин отменно гостеприимный, пригласил расстроенного гостя к столу. Комит финансов полагал, что все неприятности в этой жизни случаются исключительно из-за желудочных проблем. Взять того же Афрания, который при хорошем аппетите никак не может набрать вес, приличествующий патрикию его возраста. А все потому, что злоупотребляет продуктами, способствующими выработке желчи. И эта желчь время от времени бросается ему в голову, превращая разумного, в общем-то, человека в дикого зверя.
— В охоте я действительно участвовал, и рекса Тудора убили на моих глазах, но утверждать с уверенностью, кто это сделал, оборотень или человек, я не берусь. Возможно, Глицерий видел больше, как-никак он у нас специалист по демонам.
Последние слова были шуткой, но Афраний юмора хозяина не оценил, и на его лицо набежала тень.
— Я расспросил по твоему совету сенатора Аппия, — угрюмо бросил префект Рима. — Патрикий перетрусил не на шутку, но ничего важного не сказал. Разве что бросил в истерике, что в свадьбе он не участвовал. Хотя пророчество сбылось.
— Какое пророчество? — переспросил ошарашенный Дидий.
— Какая-то колдунья напророчила Валентиниану, что он погибнет от руки любовника своей жены.
— Ты ничего не напутал, Афраний?
— А я никак не мог понять, почему Валентиниан с таким упорством устраняет людей, имевших несчастье понравиться императрице. Ведь он не любил Евпраксию. Даже ненавидел.
— Возненавидишь тут, — усмехнулся Дидий. — При таком-то пророчестве.
— А что если безумный Паладий был прав, и мы имеем дело не с людьми?
Все-таки Дидий не зря советовал Афранию поменять повара. Ничем кроме как избытком желчи его нынешнее состояние объяснить нельзя. Этак можно и умом тронуться невзначай. Ничего демонического в сиятельном Ратмире комит финансов не находил, о чем он не постеснялся сказать своему впадающему в маразм гостю.
— Божественный Валентиниан вступил в брак с матроной Пульхерией по языческому обряду.
— Это тебе Аппий рассказал? — удивился Дидий.
— Нет, — покачал головой Афраний. — Падре Викентий.
На откровения сенатора Аппия комит финансов, скорее всего, махнул бы рукой, но Викентий — совсем другое дело. Епископ Медиоланский попусту болтать не будет. И если он решил поделиться добытыми сведениями с префектом Рима, то сделал это, конечно, неспроста.
— Викентий считает, что мы имеем дело с заговором, — продолжал удивлять хозяина гость.
— С чьим заговором?
— Языческих жрецов, естественно. И чтобы увеличить свою силу, они породили демона в женском обличье.
— Жрецы, рожающие демонов, — это слишком, Афраний, даже для наших скорбных времен, — криво усмехнулся Дидий.
— Девочку родила Пульхерия при участии Валентиниана и самого главного венедского демона по имени Вий.
Похоже, умом тронулся не только Афраний, но и Викентий. Хотя, не исключено, что епископ Медиоланский просто морочит голову префекту Рима с какой-то известной только ему целью.
— Ты бы лучше спросил монсеньора, кто подослал к божественному Майорину отравителя Первику. Комит Модест клянется, что это сделал Викентий.
— Комита Модеста нашли сегодня утром мертвым на собственном ложе. Никто не знает, как убийца проник в его дом. Из тела покойного извлекли нож. Орест сказал мне, что этот нож жертвенный.
— Может, с ним расправились по приказу епископа, чтобы не болтал лишнего? — предположил Дидий, слегка струхнувший от неожиданных вестей.
— А Тудора убили тоже по приказу Викентия? — пристально глянул в глаза патрикию Афраний.
Конечно, Дидий мог бы назвать имя еще одного человека, которому было что предъявить как Модесту, так и Тудору, повинным в смерти Либия Севера, но он промолчал, боясь бросить тень на собственную пошатнувшуюся репутацию.
— Орест прижал к ногтю одного очень скользкого типа по имени Феон. Тот долгое время служил у монсеньора Викентия. Так вот, Феон утверждает, что Викентия в Картахене навещала одна видная собой особа по имени Веселина.
— И что с того? — удивился Дидий.
— Так звали дочь матроны Пульхерии, которая буквально выскользнула из рук наемных убийц, посланных Петронием Максимом. Тогда она была совсем девочкой. Сейчас это женщина в полном расцвете сил.
— Хочешь сказать, что эта Веселина — дочь божественного Валентиниана? — иронически вскинул бровь комит финансов.
— Я хочу сказать, Дидий, что она и есть тот самый демон в женском обличье, который был зачат во время языческой мистерии.
— Чушь, — махнул рукой комит финансов. — Викентию просто выгодно оболгать эту женщину, чтобы скрыть свои собственные преступления. Я почти не сомневаюсь, что именно он подослал убийцу к Майорину, а то и сам влил яд в его кубок.
— Зачем?
— Откуда мне знать, Афраний?! — в раздражении воскликнул Дидий. — Меня эти темные дела не касаются вовсе.
— Ошибаешься, патрикий, — зло процедил сквозь зубы префект Рима. — Это не только наши, но и твои заботы. И если ты будешь упрямиться, то комиту Марку очень скоро станет известно о твоем участии в заговоре против его брата.
— А он знает! — в запальчивости выкрикнул Дидий и тут же едва не поперхнулся собственными словами и вином.
— Значит, он был прав, — зловеще захихикал Афраний. — Ай да Дидий. А я ведь тебя другом считал.
— Ты это о чем? — насторожился Дидий. — Кто прав?
— Корректор Глицерий! Он заподозрил, что ты встречался с Марком в Арле и купил себе жизнь, подставив под удар клинка несчастного Тудора.
— Несешь непотребное, — возмутился Дидий. — Каким образом я мог это сделать?
— А это уже не имеет значения, — махнул рукой Афраний.
— А что имеет? — насторожился комит.
— Твоя жизнь, Дидий. И величие Рима. Феон видел эту женщину в усадьбе покойного Туррибия.
— Ты имеешь в виду Веселину?
— Да. Это она помогла комиту Марку выкрасть жену князя Драгомана. Так считает Орест, и у меня нет причин не доверять ему.
