— Мы с рексом Тудором решили, что так будет лучше, — сказал сенаторам Анастасий. — Констанций может занять город сразу же, как только подтвердит все взятые на себя обязательства и примет клятву верности от готских вождей.
— А где они собираются принести эту клятву? — спросил Сар.
— В храме, — с охотой отозвался Анастасий. — Ведь все они христиане. А потом в курии состоится пир. Наверное, будет правильным, если ярман Констанций пошлет туда своих людей, дабы окончательно снять все подозрения в отношении остготов.
— Разумно, — согласился с византийцем сенатор Сулла и посмотрел вопросительно на Сара. Кудесник в ответ молча кивнул.
В Аквилею ярман Констанций вступил в сопровождении отца и многочисленной свиты. Рекс Тудор, окруженный полусотней вождей и телохранителей, встретил его на ступенях крыльца величественного храма, воздвигнутого еще во времена божественного Валентиниана Первого более ста лет тому назад. Нельзя сказать, что обыватели Аквилеи не проявили к предстоящей церемонии никакого интереса, но число любопытных горожан было столь невелико, что их можно было не брать в расчет. Напряжение, отчетливо читавшееся на лицах Констанция и членов его свиты, потихоньку сменялось умиротворением. Руги, а их в окружении ярмана было большинство, все более убеждались в том, что их недавние враги не таят на сердце злобы. Настоятель храма отец Себастиан встретил язычников, вошедших под своды храма, сдержанно, что, однако, никого не удивило, ибо иного поведения от него не ждали. После того как рексы во главе с Тудором один за другим принесли клятву и получили благословение отца Себастиана, успокоился даже сенатор Дидий. И не просто успокоился, а благодарно перекрестился на святой для всех христиан лик. Он же первым покинул храм под руку с высокородным Суллой.
Сенаторы довольно долго привыкали к яркому солнцу, больно ударившему по глазам после торжественного сумрака, а когда наконец обрели себя в новой реальности, вокруг них уже царил кромешный ад. Лучники, сидевшие на крышах соседних домов, обрушили на ругов град стрел, благо тех очень легко было отличать от вестготских рексов по прическам. Сиятельный Сар был убит одним из первых, стрела угодила ему точно в глаз, и он упал на ступеньки, даже не вскрикнув. Часть остготов успела укрыться в храме, плотно закрыв за собой двери. Остальные обнажили мечи и ринулись на ярмана Констанция. К ним на помощь уже бежали соплеменники, сидевшие в засаде. Лучники вынуждены были прекратить стрельбу, дабы не попасть в своих, и руги сполна воспользовались полученной передышкой. Поредевшая более чем наполовину свита сплотилась вокруг сиятельного Констанция, который в этой жуткой бойне проявил себя истинным сыном своего отца. Анастасий наблюдал за резней из окна соседнего здания. В храм он не пошел по той простой причине, что никто не требовал от него никаких клятв. Гордые руги считали комита агентов мелкой сошкой и поплатились за свою ошибку. Остготы превосходили численностью своих врагов по меньшей мере в десять раз. Часть ругов попыталась укрыться в доме, где сейчас находился Анастасий, но попытка оказалось неудачной. Руги падали на камни один за другим, и вскоре вся площадь перед храмом была усеяна их телами. Констанций упорно прорубал себе дорогу в месиве остготских тел, пытаясь добраться до лошадей. Его окружали отборные бойцы, способные опрокинуть любого, кто посмеет встать на их пути. Остготы дрогнули и стали расступаться, предоставив тем самым своим врагам шанс на спасение.
— Лук мне, — обернулся Анастасий к своим телохранителям.
Ярман уже утвердился в седле, левая рука его потянулась к поводьям, и в это мгновение комит выстрелил. Стрела угодила Констанцию в шею, он покачнулся и повалился с седла под ноги набегающим остготам.
— Надеюсь, наши люди успели поднять мост и закрыть городские ворота, — спокойно проговорил Анастасий, отворачиваясь от окна. — Было бы обидно потерять все, когда победа уже одержана.
Остготы не подвели византийца. Когда Анастасий с Тудором поднялись на стену города, они увидели легионы Сара, бессильно застывшие у рва. А у горизонта уже клубилась пыль, поднятая готскими сапогами. Армия Тудора возвращалась в Аквилею, полная надежд на грядущий триумф.
— Сенаторы живы? — спросил Анастасий у рекса.
— Живы, — усмехнулся Тудор. — Хотя и перепуганы до смерти.
— Пошли их к легионам Сара, — посоветовал комит товарищу. — Остготам теперь уже незачем лить свою и чужую кровь. Поздравляю тебе с победой, августейший Тудор.
— А как же инсигнии? — усмехнулся рекс.
— Будут, — спокойно отозвался Анастасий. — Я сказал.
Кого Феофилакт не ждал в эту дождливую осеннюю ночь, так это комита агентов. Тем не менее именно Анастасий, промокший до нитки, но по-прежнему шумный и уверенный в себе, сгреб его в охапку на пороге дома.
— Зинон умер десять дней тому назад, — начал евнух с главного, не успев даже поздороваться с гостем.
— Знаю, — холодно отозвался Анастасий, сбрасывая с плеч мокрый плащ. — Ты купил дворец комита Андриана?
— Да, — кивнул Феофилакт. — Хотя сделать это было совсем не просто.
— Не важно, — отмахнулся Анастасий. — Брачный наряд готов?
— Готов, — растерянно развел руками Феофилакт. — А где же невеста?
— Невесту мне приведешь ты, — усмехнулся комит, протягивая руки к очагу. — Сиятельная Ариадна, надо полагать, заждалась суженого.
— Помилуй, комит, — ужаснулся евнух. — Она всего десять дней как вдова.
— И что с того? — зло выдохнул Анастасий. — Ариадна ведь не прачка, а императрица. Ей долго вдовствовать не к лицу. Сегодня же ты отправишься в императорский дворец и проведешь Ариадну по подземному ходу в дом комита Андриана. Я буду ждать вас там.
— Но меня не пустят к императрице среди ночи! — ужаснулся Феофилакт.
— Ужом проползешь, — усмехнулся комит. — Скажешь охране, что у тебя важные вести для сиятельной Ариадны.
— Они отправят меня к магистру двора Несторию, именно он сейчас распоряжается всем в императорском дворце.
— Это который Несторий? — нахмурился Анастасий.
— Тебя слишком долго не было в Константинополе, комит, — печально покачал головой Феофилакт. — А здесь многое изменилось.
— Сила на моей стороне, старик, — холодно произнес Анастасий, сжимая ледяными пальцами костлявое плечо евнуха. — Ты скажешь Несторию, что правитель Сар убит. Рим пал под напором остготов. А гордые своей победой варвары двинулись на Константинополь. Не пройдет и месяца, как они будут здесь.
— Это правда?! — в ужасе отшатнулся от комита евнух.
— Правда здесь только то, что мой лучший друг рекс Тудор стал правителем Рима, а станет он августом или нет, зависит сейчас от тебя, Феофилакт. Но об этом ты Несторию не говори. Пусть поволнуется.
Самым трудным оказалось уговорить священника обвенчать раба божья Анастасия с рабой божьей Ариадной. Но комиту агентов в шаге от вожделенного трона было не до церемоний. Посулами и угрозами он заставил упрямого попа выполнить свой долг перед империей. Ариадна, до смерти напуганная настойчивостью своего любовника, практически не сопротивлялась. И пришла в себя только на собственном ложе в объятиях только что обретенного мужа. А поутру магистр Несторий с изумлением узрел в тронном зале человека, спокойно сидевшего под балдахином в пурпурном императорском плаще и красных, словно кровью облитых, сапогах. Пухленький магистр ахнул, всплеснул руками и бросился было в ужасе прочь, но был остановлен громовым голосом императора. И тут только Несторий сообразил, что перед ним не божественный Зинон, восставший из гроба, а просто наглый самозванец с кривой ухмылкой на тонких бесцветных губах.
