Медленно покачивая головой, Пуаро вернулся на борт парохода.
Глава 10
– Мадам, объясните мне, пожалуйста, значение слова «feg».
Миссис Аллертон склонила голову, обдумывая ответ.
– Это шотландское слово. Оно обозначает состояние особенной,
счастливой экзальтации, которое обычно наступает перед катастрофой. Понимаете,
когда настолько хорошо, что это не может длиться.
Она продолжала объяснять, а Пуаро внимательно ее слушал.
– Мне кажется, я понял. Благодарю вас, мадам. Странно,
именно вчера, когда мадам Дойль чудом избежала смерти, вам пришло в голову это
сравнение.
Миссис Аллертон вздрогнула.
– Да, она была на волосок от гибели. Вы думаете, это местные
ребятишки? Просто шутки ради, из шалости? Так шалят мальчишки во всем мире.
Пуаро пожал плечами.
– Вполне возможно, мадам.
Он переменил тему разговора. Стал расспрашивать о Майорке,
задавая множество практических вопросов, так как собирался туда поехать в
будущем.
Миссис Аллертон очень привязалась к невысокому человечку, он
нравился ей все больше и больше. Она вдруг почувствовала, что может довериться
ему и рассказать о Джоанне Саутвуд и своей антипатии к ней. А почему бы и нет?
Пуаро не был знаком с Джоанной, скорее всего никогда не встретится с нею.
Почему не избавиться от этого постоянного бремени ревнивых мыслей.
В это же самое время Розали и Тим говорили о миссис
Аллертон. Тим шутливо сетовал на свою судьбу.
– Пристойное существование комнатной собачки, – печально
жаловался он.
– Но зато вам дано такое, – порывисто сказала Резали, – чему
позавидуют сотни людей.
– Что именно?
– Ваша матушка!
Тим удивился и обрадовался.
– Матушка? Да, вы правы, она женщина необыкновенная. Я рад,
что вы это заметили.
– По-моему, она удивительная. Такая красивая, выдержанная и
спокойная, будто она никогда не сердится, и в то же время веселая и всем
интересуется…
Тиму хотелось сказать ей в ответ что-нибудь такое же
приятное, но, к сожалению, ничего хорошего о миссис Оттерборн сказать он не
мог. Он вдруг ощутил нежность и жалость к девушке.
Вернувшись на «Карнак», Линнет с удивлением обнаружила
телеграмму, адресованную ей. Она раскрыла конверт и стала читать.
– В чем дело, ничего не понимаю, – картофель, свекла. О чем
это, Симон.
Симон нагнулся и заглянул в бумагу через ее плечо, в этот
момент появился разъяренный синьор Ричетти.
– Простите, это мне, – выпалил он и грубо вырвал телеграмму
из рук Линнет. От удивления она растерялась, потом посмотрела на конверт от
телеграммы, оставшийся у нее.
– Ох, Симон, как глупо! Телеграмма адресована Ричетти, а не
Риджуэй, да я уже не Риджуэй! Надо извиниться.
Она пошла разыскивать археолога.
– Синьор Ричетти, простите, ради бога! Понимаете, мое имя до
замужества было Риджуэй, я совсем недавно вышла замуж и еще не привыкла…
Она замолчала, улыбаясь ему смущенно и мило, ожидая, что и
он тут же заулыбается в ответ.
Но Ричетти совсем не улыбался. Сама королева Виктория,
осуждающая своего придворного, навряд ли выглядела бы столь сурово.
– Надо быть внимательней. Вы допустили непростительную
оплошность.
Линнет прикусила губу и покраснела. Она не привыкла, чтобы
ее извинения принимали подобным образом. Резко повернувшись, она пошла назад.
– Эти итальянцы просто невыносимы, – сердито пожаловалась
она.
– Не обращай на него внимания, милая. Пойдем, посмотрим на
крокодила из слоновой кости, который тебе понравился.
Пуаро, смотревший им вслед, услышал глубокий подавленный
вздох. Он обернулся и увидел рядом Жаклину де Бельфорт. Она судорожно вцепилась
в поручни. Его поразило выражение ее лица. Ни веселья, ни гнева. Казалось, в
ней бушует пламя, которому она не дает прорваться наружу.
– Им больше нет дела, – тихо и страстно проговорила она.
– Они ускользнули от меня, и мне их не догнать. Им все равно
– тут я или нет. Я больше уже не в силах причинять им боль.
У нее задрожали руки.
– Мадемуазель…
Она прервала его.
– Ах, поздно… Слишком поздно для предостережений… Вы были
правы. Мне не следовало ехать сюда. Не надо было ехать на этом пароходе. Как вы
тогда сказали? Путь души. Мне нет пути назад. И я пойду дальше. Им не быть
счастливыми. Не быть…
Она вдруг смолкла и быстро ушла. В этот момент Пуаро
почувствовал руку на своем плече. Он обернулся и с удивлением увидел своего
старого знакомого.
– Полковник Рэйс!
– Не ожидали.
Они познакомились год назад в Лондоне. Оба были приглашены в
странный дом, на странный ужин, во время которого был убит хозяин дома. Пуаро
знал, Рэйс никого не оповещает о причинах и сроках своих внезапных появлений и
исчезновений. Обычно его можно было встретить на отдаленных форпостах империи,
где возникала опасность мятежа.
– Так, значит, вы находитесь здесь, в Вади-Хаяьфа, –
задумчиво отметил Пуаро.
– Совершенно верно, я нахожусь здесь, на «Карнаке».
– Вы хотите сказать?..
– Что еду с вами до Шелала.
Они прошли в застекленный салон, пустой в это время. Пуаро
заказал виски для полковника и двойную порцию очень сладкого ликера для себя.
– Значит, вы едете в Шелал на нашем пароходе, – рассуждал
Пуаро потягивая ликер, – а между тем добраться туда на правительственном судне
можно гораздо быстрее. Не так ли.
Полковник одобряюще прищурился.
– Вы, как всегда, попали в точку, мсье Пуаро, – отвечал он
любезно.
– Значит, вас интересуют пассажиры?
– Один из пассажиров.
– Который, хотел бы я знать? – спросил Пуаро, глядя в
потолок.
– К сожалению, не знаю сам, – печально признался полковник.
Пуаро ждал с интересом. Рэйс продолжал:
– Я не хочу ничего от вас скрывать. В этих местах
неспокойно. То одно, то другое. Орудовали здесь трое мятежников, трое, готовые
взорвать бочку с порохом. Один из них теперь уже мертв. Второй в тюрьме. Мне
нужен третий. У него на счету шесть жесточайших убийств. Один из толковейших
наемных убийц, которые когда-либо существовали. Он находится на борту этого
парохода. Я узнал об этом из шифрованного письма, которое попало к нам в руки.
«X будет находиться на „Карнаке“ в феврале с 7 по 23». Но кто скрывается под
буквой «X», сказано не было.
