Он посмотрел в лицо молодого человека, сидящего против него.
Тим был смертельно бледен. Он не умел бороться, для этого ему недоставало
жизненных сил. Он вымученно усмехнулся и заговорил с обычной иронией:
– В самом деле? Но если это так, куда же я спрятал жемчуг?
– Могу ответить.
Тим изменился в лице. Он был окончательно сломлен. Пуаро
продолжал очень четко и медленно:
– Есть всего одно место, где вы могли его спрятать. Я долго
размышлял и пришел к такому выводу: жемчуг, мсье Аллертон, спрятан в четках,
которые находятся в вашей каюте. Каждая бусина сделана из богато
инкрустированного дерева. Это не случайно. Эти бусины открываются, хотя, глядя
на них, этого не скажешь. Внутри они полые, и там вы спрятали жемчужины,
укрепив их клеем. При обыске предметы религиозного культа обычно не
осматриваются. На это вы и рассчитывали. Я продумал и то, каким образом
мадемуазель Саутвуд переслала вам. поддельное ожерелье. А она непременно должна
была это сделать, раз вы приехали с Майорки, узнав, что мадам Дойль
отправляется сюда в свадебное путешествие. Она переслала его в книге, в
квадратном отверстии, вырезанном в середине толстого тома. Книги не
запечатываются и никто на почте их не проверяет. Наступило долгое молчание.
– Вы победили! – сказал Тим очень спокойно.
– Это была увлекательная игра, и вот она проиграна. Мне
остается принять яд.
– Вам известно, что в ту ночь вас видели?
– Меня видели? – удивился Тим.
– Да, в ту ночь, когда погибла Линнет Дойль, как раз в
десять минут второго некто видел, как вы выходили из ее каюты.
– Послушайте, – снова заволновался Тим, – неужели вы
думаете… Я не убивал ее! Клянусь, это не я! Я попал в жуткую ситуацию. Надо же
было выбрать именно эту ночь… Боже, какой кошмар!
– Да, я могу себе представить, как вы должны были себя
чувствовать, – сказал Пуаро
– Но теперь, поскольку нам известна вся правда о вас, вы
могли бы нам помочь. В тот момент, когда вы брали жемчуг, мадам Дойль была
жива?
– Не знаю, – хрипло проговорил Тим
– Клянусь жизнью, мсье Пуаро, не знаю! Я выследил, куда она
его кладет перед сном: на маленький столик у постели. Я пробрался неслышно в
каюту, ощупью нашел нитку, взял ее, положил другую и так же тихо вышел. Я,
разумеется, думал, что она спит.
– Вы слышали ее дыхание? Конечно, вы должны были
прислушаться.
Тим задумался.
– Было совсем тихо, очень тихо. Нет, не помню, слышал ли я
ее дыхание.
– А в каюте не пахло дымом? Если там только что выстрелили,
то должен был чувствоваться запах гари.
– Нет, я не помню.
Пуаро вздохнул.
– Тогда мы все на том же месте.
– Кто же меня видел? – спросил Тим с любопытством.
– Розали Оттерборн. Она пришла с другой стороны судна и
увидела, как вы вышли из каюты Линнет Дойль.
– Значит, это она сообщила вам?
– Нет, она нам ничего не сообщила, – скромно сказал Пуаро.
– Как же вы узнали?
– Потому что я Эркюль Пуаро! Мне не обязательно получать
сообщения. Я неоднократно пытался заставить ее признаться, но каждый раз она
отвечала, что никого не видела.
– Но почему?
Пуаро пожал плечами.
– Странная девушка.
– Тим вдруг как бы забыл, где находится.
– Ей, наверное, так тяжело жилось с этой ужасной женщиной,
ее матерью.
– Он вдруг очнулся и заговорил официально.
– Итак, сэр, я признаюсь в краже жемчуга, вы найдете его
там, где вы и предполагали. Я виновен. Что же касается мисс Саутвуд, я ничего
не знаю. У вас нет улик против нее. А каким образом я достал поддельное
ожерелье, это уж мое дело.
– Очень правильная реакция, – пробормотал Пуаро.
– Джентльмен, как всегда, – пошутил Тим и добавил:
– Теперь вы понимаете, как весело мне было сидеть за одним
столом с преуспевающим детективом. Я еще недостаточно закоренелый преступник, и
острота ситуации меня отнюдь не привлекала.
– Однако это вас не остановило?
Тим пожал плечами.
– У меня не было выбора. Представилась редкая возможность:
ее каюта почти рядом с моей, а Линнет была настолько занята своими личными
бедами, что вряд ли заметила бы подделку.
– Я в этом отнюдь не уверен.
– К чему вы клоните? – отрывисто проговорил Тим. Пуаро нажал
кнопку.
– Попросите мисс Оттерборн зайти ко мне, – обратился он к
стюарду.
Вошла заплаканная Розали. Увидев Тима, она удивилась. Вела
она себя совсем иначе, чем прежде. От былой подозрительности и грубости не
осталось и следа. Она послушно села, ожидая вопросов.
– Ради бога, извините нас, мисс Оттерборн, – заговорил Рэйс,
с упреком глядя на Пуаро.
– Ничего, – тихо ответила девушка.
– Мне необходимо уточнить несколько обстоятельств, – сказал
Пуаро.
– Я неоднократно спрашивал у вас, видели вы кого-нибудь на
палубе в один час двадцать минут в ту ночь, и каждый раз вы отвечали
отрицательно. Мне, к счастью, удалось выяснить истину без вашей помощи. Мсье
Аллертон сам признался, что заходил в ту ночь в каюту Линнет Дойль.
Она искоса посмотрела на Тима, и тот сурово и решительно
кивнул в ответ.
– Я назвал правильное время, мсье Аллертон?
– Совершенно правильное, – ответил Тим Аллертон. У Розали
задрожали губы.
– Но это не вы… не вы…
– Мсье Аллертон признался, что прошлой ночью он вошел в
каюту Линнет Дойль, взял жемчужное ожерелье и положил на его место подделку.
– Это правда? – спросила Розали, глядя по-детски серьезно и
печально.
– Да, – ответил Тим.
Наступило молчание. Полковник Рэйс нетерпеливо ждал.
– Такова версия мсье Аллертона, – загадочно проговорил
Пуаро, – отчасти подтвержденная вашими показаниями. Вернее, имеется
свидетельство того, что он заходил в ее каюту. Однако, что он там делал, мы не
знаем.
– Но вы же знаете
