– Ну что скажешь, недоумок?
– Он разрубил стрелу, Ваше Высочество!
– Почему твой тупорылый придурок стрелял в мужа, идиот? Ты что, не слышал моего приказания? Надо было убить брата! И только потом, если получится, мужа…
– Я так и объяснял… – перепуганно прошептал Кучерявый. – Я не знаю, почему он так поступил… И уже не спросишь: он – труп…
– Идиоты… Вокруг – одни идиоты… – вздохнул Голон, хватаясь за голову. – А если ее сейчас ранят или, еще хуже, убьют? Что я с ней делать буду, а? Любоваться трупом? Или ласкать обрубки? Ты об этом подумал, образина?
– Они победят, хозяин! Я в этом уверен! – трясущимися от страха губами проговорил Тро. – Смотрите, бой начинается!
– Договорим после… – прошипел принц. – Только учти, если у нее будет хоть одна царапина, я тебя лично прирежу… Понял?
– Д-да… Понял… – Попятившийся было назад Тро наткнулся на угрожающий взгляд Голона и рухнул в ближайшее кресло и, сжавшись в комочек, перевел взгляд на Арену, где уже замелькали мечи всех четверых соперников…
Принц, несколько раз шумно выдохнув, чтобы немного успокоиться, последовал примеру Кучерявого и впился взглядом в происходящее внизу.
Два огненно-рыжих уроженца Исилида, с лицами, сплошь усыпанными конопушками, двигались по песку с грацией боевых носорогов. Массивные, широкоплечие воины, вооруженные большими, почти в рост человека, щитами и тяжелыми полуторниками, они вдвоем спокойно могли бы штурмовать какой-нибудь небольшой замок. Еще одно неприятное свойство пары заключалось в том, что один из братьев был левшой, и когда они смыкали щиты, ощетиниваясь клинками с двух сторон, они превращались в единый таран, который до сих пор никто не смог остановить. Как обычно, сомкнув щиты, они и сейчас начали понемногу теснить унгов к краю площадки. Горцы пробовали их защиту на прочность, пытаясь разными финтами заставить их разомкнуть строй или открыться. Беата дважды метала ножи, но неудачно, и теперь клинки тускло блестели в песке Арены. Рыжие берегли дыхание и силы, заставляя противников метаться по песку, уходя от опасных атак перекатами и прыжками, и понемногу сбивать дыхание. На любой маневр унгов братья слаженно поворачивались вокруг общей оси, ни на миг не открываясь для возможной атаки. В какой-то момент принцу показалось, что шансов на победу против этого тарана у горцев нет, и он вполголоса взвыл от отчаяния – эта женщина была ему нужна! Именно ради нее он отказался от мысли отомстить тем, кто продал его отцу этого ублюдочного Седого! Именно из-за нее он уже две недели не смотрел на других женщин, каждый вечер умирая от желания видеть рядом только ее! И видеть, как она умирает на Арене, он просто не мог!
Унги, сражающиеся уже больше пяти минут, внезапно словно размазались в воздухе и, рванув каждый в свою сторону, заставили братьев раздвинуть щиты. Потом вдруг один из братьев упал, и Голон с удивлением увидел в его горле нож, судя по всему, брошенный Ольгердом! Еще через мгновение брат Беаты оказался за спиной не успевшего среагировать на чудовищно быструю атаку унга второго соперника и сбил его с ног…
– О, господи, как она быстро двигается! – прошептал Тро. – Вы видели, Ваше Высочество, как она отрубила правому исилидцу ногу?
– Какую ногу? – не понял принц, увлеченный атакой Ольгерда и просмотревший движение своей ненаглядной.
– Когда левый начал валиться, правый брат на миг отвлекся на движение за спиной… Этого ей хватило, чтобы дотянуться… Бить из такого положения невозможно… И с такой скоростью – тоже…
Присмотревшись к лежащим на песке телам, Голон с удивлением заметил, что и второй брат мертв. Но умереть так быстро оттого, что у него отрубили ногу, воин не мог…
– Я что-то не понял, – ошарашенно повернувшись к принцу, пролепетал Тро. – Почему он умер-то?
– Сам не знаю… – буркнул принц, потом сообразил, что ОНА осталась жива, и, подскочив, дико заорал, присоединяясь к безумному реву беснующихся в экстазе трибун…
А когда на трибунах настала относительная тишина, на песке Арены началось действо, не менее интересное, чем закончившийся Турнир: группа из восьми латников Академии показала комплекс формальных упражнений с мечами на такой скорости и так слаженно, что у Голона отвалилась челюсть. Он завороженно смотрел на скупые, выверенные движения бойцов и завидовал им черной завистью. А когда бойцы разбились на пары и продемонстрировали зрителям учебные бои, принц понял, что его идея отомстить была как минимум ребячеством.
Наконец показательные выступления закончились и распорядитель опять вскинул вверх свой жезл. Гомон на трибунах постепенно стих, и в наступившей тишине раздался голос Просветленного:
– Итак, дорогие друзья, Турнир Меча Террена завершился… Все вы были свидетелями того, как эти доблестные бойцы, – он царственным жестом указал на группу победителей, – в тяжелейших схватках доказали свое право на выбор! Каждый из них проявил столько мужества и отвага, хладнокровия и умения, что я могу с гордостью заявить: я счастлив иметь возможность им этот выбор предоставить! – Он медленно спустился по лестнице, покрытой алым бархатом, на песок Арены, подошел к столику распорядителя и взмахнул рукой.
Заиграли фанфары, и на песок вступила процессия из семи латников, четверо из которых тащили здоровенный сундук, а еще трое – стопки какой-то ткани. Дождавшись, пока процессия доберется до его стола, Просветленный снова вскинул ладонь и объявил:
– Брат Велин из Архема!
По трибунам прокатилась новая волна аплодисментов, и человек-гора, победивший в боях на топорах, не зная, куда спрятать руки без оружия, вскочил на ноги и, смущенно улыбаясь, пошел к Просветленному.
Глава Академии острова Черной Скалы положил руку на его плечо и спросил:
– Ты доказал, что достоин награды Турнира! На одной из этих подушек – мешок с сотней золотых. На другой – плащ ученика Академии. Ты достоин и того, и другого. Выбор – за тобой!
Здоровяк, не задумываясь, положил руку на плащ, и трибуны взорвались шквалом аплодисментов, приветствуя выбор победителя. Просветленный пожал ему ладонь, обнял воина за плечи и, дождавшись, пока смолкнут крики, возвестил:
– Поприветствуем нашего нового брата, друзья!
Троекратный лязг мечей о шиты отряда латников, незаметно выстроившегося за Настоятелем, почти перекрыл восторг трибун, и счастливый воин, прижимая к груди сверток, занял свое место в этом строю.
Из семи победителей турнира, вызванных до унгов, деньги выбрали трое: лучник, воин, дравшийся шестом, и один из победителей одиночной схватки на мечах. Теперь они, почему-то пряча глаза, стояли по левую сторону от отряда латников, сжимая в руках мешки с монетами и возвращенное им оружие. Впрочем, причин, по которым они сделали такой выбор, могло быть множество: сумма была более чем велика, поэтому зрители приветствовали их выбор точно таким же ревом, как и решение тех, кто выбрал учебу.
Наконец дошла очередь и горцев.
