— А соль? — вспомнил кто-то. — Соль ты принесла? Тебя, Зинка, только за смертью посылать.
Воспользовавшись поднятой вокруг хозяйки суматохой, я вышел на балкон, благо дверь туда была распахнута настежь. Видимо, разгоряченной вином и весельем молодежи довольно свежий осенний ветерок был нипочем. Подобная беспечность наверняка еще отзовется для них насморком и кашлем, но мне некогда было проводить среди юных граждан разъяснительную работу. Тем более что Минздрав наверняка их уже предупреждал о вреде для здоровья курения и сквозняков.
Вскарабкаться на балкон пятого этажа мне труда не составило. Десантники, как известно, не боятся высоты. А в награду я получил возможность осмотреть квартиру Ираклия Моравы без помех со стороны некоторых беспечных граждан. Таковых граждан я, разумеется, упомянул не случайно. У Ивана Сидорова были гости. Правда, в отличие от моих развеселых знакомых с четвертого этажа, эти вели себя тихо. Я бы даже сказал, подозрительно тихо. Создавалось впечатление, что они кого-то ждали, и ждали уже довольно давно. Настолько давно, что оба задремали, один, сидя у стола, а другой — в кресле. Гости были вооружены пистолетами с глушителями. Причем тот, что дремал в кресле, держал пистолет в руке, а его более беспечный товарищ положил свое оружие на стол. У дальней стены на диване спал еще один человек, и его бодрый храп разносился по комнате. Скорее всего, это был хозяин квартиры, утомленный бурно прожитым днем. О том, что день был прожит бурно, говорили бутылки, аккуратно расставленные в ряд у дивана.
Дверь на балкон была приоткрыта. В этой квартире, судя по всему, тоже курили. С моей стороны было бы большой глупостью не воспользоваться удобным моментом и не испортить настроение людям, устроившим засаду на неизвестную дичь. Ворвавшись вихрем в квартиру, я левой рукой смахнул со стола пистолет, а правой врезал в челюсть вскочившему было из кресла оппоненту. Удар был настолько чувствительным, что молодой человек вернулся в исходное положение и потерял всякий интерес к окружающей действительности.
— Вот сука! — выкрикнул, подхватываясь со стула, его очнувшийся от сна собрат.
— Маленькое уточнение, — поправил я заспанного шатена, целя ему в лоб из одолженного пистолета, — не суккуб, а инкуб. Улавливаете разницу?
— Нет, — честно признался мой визави.
— Суккуб — это демон в женском обличье, а я, как вы, вероятно, изволили заметить, в данный момент нахожусь в обличье мужском.
— Ага, — задумчиво протянул шатен, лицо которого не несло на себе печать высокого интеллекта. — Я сразу же понял, что дело здесь нечисто. А тут еще Ванька со своей бумажкой.
— Какой еще бумажкой?
— А вон она, на столе.
На столе лежал пергамент, а вовсе не бумажка, тут мой малообразованный собеседник явно заблуждался. Судя по всему, это и был тот самый договор с Асмодеем, 6 котором Ираклий Морава рассказал в припадке пьяной откровенности директору театра Кругликову. К сожалению, Анатолий Степанович кающемуся драматургу не поверил, и напрасно. Глядишь, и избежал бы многих неприятностей. А договор, надо признать, был составлен по всем правилам. Во всяком случае, орфографических ошибок я в нем не обнаружил. И печать была солидной, тиснутой на воске, который был прикреплен к пергаменту золотистым шнуром.
— Вам поручили кого-то убить?
— Да, — не стал запираться несостоявшийся киллер. — Какого-то хмыря, что должен был заявиться к Ваньке.
— А что за хмырь?
— Хрен его знает. Мне без разницы, лишь бы заплатили.
— Фамилия нанимателя?
— Не помню. Иностранец какой-то. Но по-нашему шпарит без запинки. Кликуха у него Вацек. Да, так его Косой называл.
— Ты что несешь, придурок, — раздался вдруг голос со стороны кресла. — Не знаю я никакого Вацека.
Я с интересом глянул на очнувшегося обормота. Этот был явно поумнее своего напарника, а возможно, и поосведомленнее. Не исключено, что киллеры поджидали в квартире драматурга именно меня. Ситуация просчитывалась достаточно легко, при условии если убийство готовил человек осведомленный. Исчезновение Закревского не могло не привлечь внимание Вадима Чарноты, а следовательно, рано или поздно он, то есть я, неизбежно бы вышел на драматурга Ираклия Мораву, сочинившего столь забавную пьесу.
— Вы не напрягайтесь, — заботливо посоветовал я небритому блондину. — Такие удары не проходят бесследно для организма. У вас наверняка легкое сотрясение мозга. А фамилию, имя и отчество нанимателя я вам и сам скажу — Крафт Вацлав Карлович.
По тому, как дернулся небритый блондин, я понял, что попал в цель. У истоков этой комбинации действительно стоял мой старый знакомый Гай Юлий Цезарь. Личность загадочная и противоречивая. Зря я его в свое время выпустил из виду.
Этот субъект побывал в Вавилонской башне, а подобные приключения не могут не оставить след в человеческой психике. Генерал Сокольский подозревал Крафта в убийстве, но доказательств у него не было, и Вацлав Карлович вышел сухим из воды. А человек-то, судя по всему, с большими криминальными способностями. Недаром же ведун Варлав привлек его к своей грандиозной операции.
— Придется вас связать, — сказал я двум настороженно следящим за мной киллерам. — Это доставит вам некоторые неудобства, но тут уж ничего не поделаешь. Обычно я своих противников направляю в ад, но как раз сегодня у нас ревизия.
— Ревизия чего? — не понял меня шатен.
— Ревизия душ, — пояснил я. — Всякое, знаете ли, бывает: то перебор, то недобор. Опять же коррупция.
— А говорили, что чертей нет, — удивился шатен.
— Это кто ж вам такое сказал, молодой человек?! Плюньте этому дезинформатору в глаза и ждите посланца. За вами, отмороженный вы наш, обязательно придут.
Между делом я связал своим оппонентам руки и ноги. Справедливости ради надо заметить, что ни блондин, ни шатен не выразили по этому поводу недовольства. Да и трудно протестовать, когда у противника два пистолета за поясом.
— А кто нас освободит? — задал резонный вопрос шатен, оглядывая путы.
— Я бы на вашем месте на свободу не торопился. Чем дольше вы здесь просидите, тем больше у вас шансов уцелеть. Ираклий вас развяжет, когда проснется.
Возвращаться на четвертый этаж я не рискнул и спустился вниз, прыгая с балкона на балкон как обезьяна. Не самый удобный способ передвижения, но, к сожалению, выбирать не приходилось. Я был почти стопроцентно уверен, что Вацлав Карлович подстраховался и на выходе из подъезда меня поджидает еще один киллер. Прыжок со второго этажа был удачным. Мне удалось приземлиться на мягкий газон и избежать неприятного соприкосновения с асфальтом.
«Ауди» на месте не оказалось. Мой визит к драматургу занял не более пятнадцати минут. За такое короткое время Боря Мащенко уж точно не успел бы заскучать. Насколько я знаю, бизнесмен не принадлежит к числу необязательных людей. А следовательно, если бы не особые обстоятельства, то он непременно бы меня дождался. Вопрос был только в том, сумел ли он скрыться от преследователей, или его повязали раньше, чем он успел сообразить, в чем дело. Если вместе с Борей захватили и актеров, то для Анатолия Степановича Кругликова это будет чудовищным ударом. Придется обновлять едва ли не весь репертуар.
