Силовики чуть не целый час осматривали гостиницу– пока Виссарион Дмитриевич по приказу Загоруйко не позвонил их начальникам и не дал от своего имени отбой учениям... Надо полагать, в ту минуту озабоченные генералы отпустили немало теплых слов в его адрес. Но Пацаков их не слышал, поскольку почти немедленно положил трубку.
Спецназовцы покинули здание столь же стремительно, как и захватили его. Выучку они продемонстрировали неплохую, но дело благополучно провалили, огорчив губернатора до глубины души.
– И что теперь будем делать? – обернулся Мишка к притихшему Загоруйко.
Емельян Иванович пребывал в растерянности, и Пацаков не отказал себе в удовольствии поиздеваться над попавшим в затруднительное положение замом.
– Ну, пошли, что ли, посмотрим, где находится вход в ваш заколдованный замок? – брезгливо покосился на незадачливых «террористов» губернатор.
Виссариона Дмитриевича все-таки беспокоило, куда, собственно, могли подеваться одетые в черные плащи люди... Как там ни крути, а во вверенной его заботам области творились странные – чтобы не сказать похабные! – дела. Нет, Пацаков не испугался, но встревожился не на шутку.
Хотя, быть может, и не стоило вот так – с бухты-барахты – соваться в здание, ставшее прибежищем подозрительных сил... Однако Виссариона Дмитриевича теперь гнали вперед любопытство и желание до конца разобраться в проблеме, которая, по его мнению, не стоила выеденного яйца. Ему почему-то думалось, что он имеет дело с ловким пиаровским ходом своего оппонента по предвыборной борьбе Венедикта Жигановского: этот способен заморочить голову даже сотрудникам ФСБ и УВД!.. Ну, если тут действительно Венины штучки,– Виссарион Дмитриевич будет первым в Российской Федерации человеком, который найдет управу на расшалившегося лидера Партии солидарного прогресса! Пусть даже и ценою губернаторского поста... Пацаков покажет ему тогда нечистую силу!..
Возглавляемая губернатором процессия наделала в гостинице «Центральная» не меньше шума, чем только что закончившаяся атака силовиков. Возмущенные постояльцы накинулись на слегка подрастерявшегося Виссариона Дмитриевича с горячностью ни в чем не повинных людей, пострадавших от произвола властей. Губернатор упустил в суматохе из виду, что в гостинице остановилась целая орда журналистов, которые теперь разнесут весть о конфузе кацаповских силовиков по городам и весям великой страны. Громче всех, естественно, надрывался Венедикт Жигановский, потрясавший кулаками чуть ли не перед самым носом губернатора:
– Это произвол! Это наглая попытка запугать конкурента! Жигановский вам этого не спустит, подонки! Вы посмотрите на них: вот она – кацаповская власть– во всей красе! Один – из стриптиз-баров не вылазит, пугая невинных девушек! Другой – заявляется к подвергшимся насилию людям в халате!.. За кого они нас принимают?!
Насчет халата Жигановский был, к сожалению, прав. Взволнованный утренним происшествием Виссарион Дмитриевич упустил из виду, что одет не по форме, а пленившие его психи в лице Загоруйко и компании не удосужились подсказать... Пацаков почувствовал, что краснеет,– подобное с ним случалось крайне редко. Недаром говорили мудрые предки: поспешишь – людей насмешишь... А Виссарион Дмитриевич ринулся в гнездо порока, которым гостиница «Центральная» стала стараниями того же Жигановского, без предварительной разведки и без приведения себя в надлежащий вид!
– Мне доложили, что в гостинице заложена бомба!– сказал он, собравшись с силами, прямо в нацеленные в его сторону микрофоны.– Некогда было переодеваться, господа! Приношу свои извинения за причиненное беспокойство. Но мы не могли проигнорировать поступивший сигнал. Операция силовиков проводилась в ваших интересах.
Пресса одобрительно загудела. Все-таки порыв губернатора, прибывшего спасать вверенное его заботам население чуть ли не в исподнем, внушил уважение даже скептикам.
Виссарион Дмитриевич, ловко маневрируя, вырвался из плотного окружения журналистов и, понукаемый Емельяном Загоруйко, поднялся на второй этаж. Кроме вице-губернатора его сопровождали Севостьянов, Атасов, шестеро громил, испортивших Пацакову немало крови. Увязался за следопытами и Венедикт Жигановский, который, даже потеряв аудиторию, продолжал разглагольствовать о происках негодяев из областной администрации.
В апартаментах князя Мышкина было здорово натоптано. Возможно, там побывали силовики, но не исключалось, что следы принадлежат Никандру Христофоровичу и его подручным. К сожалению, более ничего существенного обнаружить не удалось. Дырки в стене, о которой Пацакову прожужжали уши Атасов и Загоруйко, не наблюдалось. Шкаф, правда, действительно кто-то отодвинул в сторону, но это, конечно, не та улика, по которой можно судить о деятельности нечистой силы... В общем, как и предполагал Виссарион Дмитриевич, очередной «громкий скандал» закончился пшиком. Расследование зашло в тупик. Можно было возвращаться домой, но губернатор решил напоследок сказать пару ласковых Венедикту Жигановскому – если и не наедине, то, во всяком случае, без лишних свидетелей.
– Закрой двери на ключ! – приказал Виссарион Дмитриевич Мишке.
Севостьянов с готовностью прикрыл дверь и повернул ключ в замке. А дальше случилось нечто такое, что потрясло губернатора до глубины души. Замок едва успел щелкнуть, как пол под Пацаковым буквально ухнул вниз!
Сначала Виссариону Дмитриевичу показалось, что сработало взрывное устройство, заложенное террористами. Пацаков летел куда-то целую вечность, мысленно прося у кого-то прощения за грехи, но все-таки приземлился – и даже без большого для себя ущерба.
– Добро пожаловать в преисподнюю, Виссарион Дмитриевич! – услышал он знакомый голос и в ужасе открыл глаза.
Первое, что увидел губернатор,– хитренькое лицо доктора аномальных наук Никандра Христофоровича Кокарева, который сидел на роскошном, явно великоватом для его небольшой фигуры троне и насмешливо смотрел на прибывшего. Пацаков вздохнул с некоторым облегчением, поскольку кем бы там ни был этот Кокарев, но на князя Тьмы он точно не тянул – следовательно, о преждевременной кончине речь пока не шла.
Рядом с Виссарионом Дмитриевичем охали его сподвижники, постепенно приходившие в себя после стремительного перемещения. Имевшие уже опыт подобного рода приключений Атасов, Севостьянов и Загоруйко озабоченно помалкивали. А вот Венедикт Жигановский вздумал и здесь показать свой вздорный характер, назвав Великого командора ордена Золотого Скорпиона подонком. За что и превратился немедленно в рогатого сатира – к ужасу не привыкшего к таким метаморфозам Пацакова.
– Вы, кажется, собрались взорвать мой замок? – прищурился Кукарий-Кокарев в сторону струхнувшего Загоруйко.
– Ну-у-у... мы не знали, что он ваш... – заюлил Емельян, напуганный неприятностью, случившейся с лидером Партии солидарного прогресса.– В прошлый раз здесь сидел некий самозванец по имени Кукуй. Представьте себе, он нагло утверждал, что замок принадлежит ему!..
Пока Загоруйко пытался оправдаться в преступлении, которое ему вменялось в вину, подручные Кукария вытрясали из обалдевших громил взрывчатку. Пацаков даже не подозревал о готовящемся террористическом акте, но не очень удивился глупости своего заместителя: Загоруйко натворил сегодня столько противоправных дел, что одним меньше, одним больше – уже не имело ровным счетом никакого значения... Возможно, Емельяну и его подрывникам крупно перепало бы от рассерженного мага, да тут в зал ввели человека с равнодушным и даже немного сонным лицом, смутно знакомым Пацакову.
