Вбежавший служка доложил о прибывшем купце, и Жучин обрадованно махнул рукой: зови. Верига вошел не один, а с хазаром Гудяем. Горазд хазара обнял и одобрительно похлопал по спине. С Веригой ганы тоже были знакомы, случалось обращаться за помощью. И, надо признать, купец меру знал и не требовал большого роста со славянских и скифских вождей.
Ицхак, как гостеприимный хозяин, поднес по гостевой чарке Вериге и Гудяю. Гости слегка замешкались, привечать ли хозяйских щуров, но потом решили от обычаев не отступать и сплеснули немного вина на блистающий пол. Впрочем, несмотря на обилие чужих вещей, уклад в доме Ицхака был вполне славянским, что никого из присутствующих не удивило, ибо Жучин родился и вырос в Хазарии, а его дед и отец служили еще отцу Битюса.
Разговор начали неспешно. Верига подробно обсказал, какие ныне цены на торгах и что слышно в землях радимичских и новгородских. Купец хвалил мед нынешнего сбора и жаловался на дороговизну.
– А куда делись Глузд с Хветом? – спросил Горазд у хазара.
– Уговорила их женка Рада послужить колдуну Хабалу, – пояснил Гудяй. – Мол, колдун Хабал нового бога породил и выращивает, а они, значит, будут его ближниками. Звал меня Хвет с собой, но я пока ума не лишился.
– Никогда не слышал, чтобы простой смертный сам выращивал себе бога, – удивился Горазд.
– Хабал человек непростой, – возразил Гудяй, – ходил он в дальние страны и набрался всякой всячины у тамошних колдунов.
– Говорят, под рукой Хабала уже более тысячи шалопуг, – подтвердил слова хазара купец Верига. – Нашего брата он не трогает, а божьих ближников зорил и в землях кривицких, и в землях новгородских. У многих простолюдинов от его посулов помутилось в голове. Думаю, изведут его ведуны, как изводили всех прочих колдунов.
– А что с богиней Макошью? – напомнил ган Карочей.
– Собственными глазами видели, – понизил голос Верига. – Сошла богиня Макошь на ложе к боярину Драгутину, и то ложе сразу же взялось голубым пламенем.
И еще много чего рассказали купец с хазаром удивленным ганам. Скептически хмыкавший поначалу Ицхак к концу рассказа посмурнел лицом. Не похоже было, что выдумали все это Верига с Гудяем, уж больно складно у них получалось, как у истинных свидетелей из ряда вон выходящего происшествия.
– Интересно, зачем понадобилась эта свадьба божьим ближникам? – задумчиво спросил ган Горазд. – Уж не в каганы ли они прочат новоявленного мужа Макоши?
– Вряд ли, – покачал головой Ицхак. – Свадьба была тайной.
– Где же тайной, если о ней весь свет знает?! – возмутился Карочей.
– Тем не менее боярин Драгутин так и останется тайным мужем богини, и не более того. Каганом ему не быть, этого не допустят ближники других славянских богов.
Верига, пересказав все новости, засобирался восвояси. Купец долго благодарил Ицхака за хлеб-соль и степенно кланялся. Хозяин в долгу не остался и проводил гостя до дверей. Верига, конечно, птица невеликая, но коли в дом зван, то почет ему следует оказать, как того требует обычай. Гудяй тоже распрощался с хозяином и ганами, и на его поклон Жучин ответил поклоном, хотя до дверей провожать не стал.
– Гана Карочея надо послать к Всеволоду, – сказал Горазд, когда дверь за Веригой закрылась.
– А почему меня? – удивился скиф.
– Твоя мать доводится сестрой князю Всеволоду. Негоже дядьку обижать невниманием. Неужто Великий князь укажет на порог сестричаду?
– На порог не укажет, но и доверием не проникнется, – усмехнулся Карочей.
– А ты к дядьке с подходцем, – посоветовал Горазд. – Нудит-де каган Битюс принять новую веру, а у тебя душа не лежит к пришлому богу. Пусть Всеволод поможет тебе разрешить сомнения.
– А как посмотрит на это каган Битюс? – засомневался Карочей. – Мои сегодняшние слова не очень-то ему понравились.
– С каганом я договорюсь, – заверил гана Жучин. – А твои сегодняшние слова нам только на руку. У Всеволода имеются свои соглядатаи в каганавом дворце, и слухи о твоих разногласиях с Битюсом очень скоро достигнут его ушей.
– И что я, по-вашему, должен посоветовать Всеволоду?
– Ничего не советуй, обрати только внимание Великого князя, как ловко орудуют даджаны на его землях.
– Князь Всеволод и сам все знает.
– Одно дело сам знает, а другое, когда все вокруг начинают болтать: ослаб-де Всеволод, в своем доме уже не хозяин. Среди радимичских старейшин у Драгутина немало врагов.
– И первейший из них другой твой дядька, Борислав Сухорукий, – подсказал Жучин. – У Борислава есть свой интерес к Листянину городцу. Для кагана лучше, если городец у излучины перейдет в руки брата Великого князя.
– Задали вы мне задачку, – задумчиво протянул Карочей. – Одному не справиться.
– А мы поблизости будем, – неожиданно для Горазда сказал Жучин.
Ган Горазд уже открыл было рот для возражения, но, перехватив взгляд Жучина, передумал. Главным сейчас было выпихнуть нерешительного Карочея к дядьке Всеволоду в гости, а там видно будет.
– Ну хорошо, – нехотя согласился скиф. – А кагану ты скажи, Ицхак, что ган Карочей ему предан всей душою.
В преданности скифского гана Битюсу ни Горазд, ни Жучин не сомневались, но вот что касается изворотливости Карочея, то тут были большие сомнения. Всеволод далеко не дурак, и, чтобы обвести его вокруг пальца, требуется много ума. Не то чтобы ган Карочей глуп, но тягаться с тем же Драгутином ему будет трудновато.
После ухода гана Карочея Горазд все-таки высказал ряд сомнений по поводу затеваемого предприятия, сославшись при этом на понесенные им самим убытки на радимичских землях.
– Сложить там голову мы запросто сможем, но благодарности от Битюса вряд ли дождемся.
– Каганская благодарность – штука ненадежная, – неожиданно легко согласился Жучин, – но есть в Хазарии люди, готовые очень щедро оплатить наши с тобой труды, Горазд.
О существовании таких людей ган догадывался и разговор этот с Жучином завел неспроста. К чести Ицхака, он не стал наводить тень на плетень, а честно сказал, на какую долю пирога может рассчитывать ган Горазд в случае, если сумеет прибрать к рукам город Берестень и Листянин городец. Сумма была настолько существенной, что у гана перехватило дух.
– Кто владеет этим участком речного пути, тот держит под своим контролем всю торговлю в радимичских и новгородских землях, – пояснил Ицхак. – Теперь ты понимаешь, почему покойный князь Берестеня Твердислав согласился перейти под руку кагана?
Горазд понял. Понял он и то, почему столь решительно, беспощадно, а главное – слаженно действовали ближники Даджбога, Перуна и Велеса, которые прежде редко приходили к согласию.
– Можно рискнуть головой, когда есть за что рисковать, – согласился Горазд. – Но я надеюсь, Ицхак, что все это не обернется пустыми разговорами.
