– Грязища! – брезгливо протянул Воислав, разглядывая свои заляпанные рыбьей чешуей сапоги.
Видимо, именно рыба во всех ее видах, жареном, вареном и вяленом, была основной пищей хозяев убогих, липнущих друг к другу хибар. Да еще, пожалуй, арбузы и дыни, корки которых буквально хрустели у пришельцев под ногами. Местные жители с интересом разглядывали гостей, мальчишки и вовсе бежали за ними стайкой, выпрашивая подаяние. Рассерженный Рерик швырнул в них горстью медных монет, чем привел нахальных попрошаек в неописуемый восторг. На медную монету обитатели этих жалких лачуг могли безбедно прожить целую неделю. После такой неслыханной щедрости заезжих молодцов их свита увеличилась вдвое. Причем большую ее часть составляли отнюдь не мальчишки, а весьма подозрительные личности с кривыми длинными ножами, заткнутыми за цветастые пояса. Впрочем, свита не рискнула ступить на порог дома уважаемого Бахтиара и осталась стоять у дверей, сохраняя многозначительное молчание.
Хозяин дома, довольно приличного по здешним меркам, гостей, видимо, не ждал. Во всяком случае, сидел он за столом распоясавшись, хлебая из глиняной чашки варево, пахнущее все той же рыбой. В углу горел очаг, наполнявший помещение дымом, который заставил гостей закашляться, к большому удивлению хозяина. Трое головорезов, вооруженных кривыми ножами, выступили из темных углов прокопченного помещения и приблизились к столу.
– Тебе привет от Лихаря, – спокойно сказал Осташ, протягивая Бахтиару медную пластину. Почему-то изображенная на пластине медвежья морда произвела на хозяина такое сильное впечатление, что он едва не поперхнулся варевом.
– Лавку гостям, – коротко бросил он своим подручным. Его распоряжение было выполнено с похвальной быстротой, и гости с охотой присели к грязноватому столу.
– Мне нужен Акрам, приказный купца Джелала.
– Акрам в городе, а Джелал переехал из Итиля в Куябу. Его дворец купил ган Карочей.
– А что тебе еще известно о скифском гане?
– Так многое известно, – усмехнулся Бахтиар, – даром, что ли, я ган воров. Еще сегодня утром скиф сидел на этой лавке.
– И что понадобилось скифскому гану от гана воров?
– Послушай, купец, Лихарь – мой старый друг, но тебя я вижу в первый раз.
– Я не купец, – спокойно сказал Осташ, расстегивая рубаху и показывая выжженное на груди тавро.
– Ближник Волосатого, – с ходу определил Бахтиар. – Высоко, однако, взлетел мой старый добрый приятель.
– Выше не бывает, – согласился Осташ.
– Ты же знаешь, боготур, что воры почитают Волосатого своим покровителем, и его враги – это наши враги.
– Знаю, – подтвердил Осташ, – поэтому и пришел к тебе.
Бахтиар задумчиво вертел деревянную ложку в руках: если судить по наморщенному лбу, он сейчас напряженно думал.
– Ты срываешь мне выгодную сделку, боготур. Очень выгодную. Барух предложил мне двести драхм за похищение одной ганши, а Карочей дал вдвое больше, если ганша окажется в его руках.
– Он что, влюблен в эту ганшу? – удивился Осташ.
– За любимую женщину ворам не платят, – усмехнулся Бахтиар. – А потом, при чем здесь бек Вениамин?
– Какой еще Вениамин?
– Бек – хозяин Баруха.
– Любопытно, – задумчиво произнес Осташ.
– Более чем, – не стал спорить Бахтиар. – Я многим обязан Лихарю, боготур, но и ты меня пойми, моим ребятам нужно кушать. Я не могу держать их впроголодь, даже из уважения к Волосатому.
– Ты получишь деньги, Бахтиар, и с Баруха, и с гана Карочея, – сказал Осташ. – Но женщина должна достаться мне, разумеется, не даром.
– Прямо не баба, а кладезь золотой, – довольно расхохотался Бахтиар, и его смех с охотой подхватили подручные. – Ладно, боготур, брать с тебя больше, чем с Баруха, было бы нечестно. Двести денариев, и она твоя.
– Договорились, – кивнул Осташ. – Но к Акраму ты мне дорогу покажи.
– Себек тебя проводит, – указал глазами на стоящего рядом смуглого головореза Бахтиар. – А где тебя искать, в случае нужды?
– Да, пожалуй, у Акрама я и остановлюсь. Там ты меня и найдешь. Держи, – бросил на стол Осташ увесистый мешок с монетами, – и помни, ближники Чернобога не прощают обмана даже ганам воров.
Бахтиар сам проводил гостей до порога. Его появление в проеме дверей благотворно подействовало на толпу – она растворилась с поразительной быстротой, повергнув в изумление Воислава.
Приказный купца Джелала Акрам гостей принял настороженно, но и на него предъявленная пластина с оскаленной медвежьей мордой подействовала умиротворяюще. Приказный был уже далеко не молодым человеком, с иссеченным морщинами лицом и острыми серыми глазами, которыми он настороженно ощупывал нежданных гостей. В отличие от гана воров, приказный жил в добротном доме, расположенном на тихой улочке, в окружении плодовых деревьев, с которых уже облетел цвет и на их месте появились завязи, обещающие хороший урожай. Челяди в доме практически не имелось, если не считать старой рабыни, помогавшей Акраму по хозяйству.
– Хорошо расторговался, купец? – вежливо спросил приказный, приглашая гостей к небогатому столу.
– Я не купец, – тихо сказал Осташ. – И ты об этом уже догадался.
Акрам промолчал. По его малоподвижному лицу трудно было понять, что он сейчас думает, но в любом случае его вряд ли обрадовал визит подозрительных незнакомцев.
– Много с тобой людей? – спросил он наконец после долгого молчания.
– Двадцать.
– Если у тебя найдется тридцать денариев, то я могу снять для тебя небольшой домик здесь неподалеку.
– Деньги найдутся, – кивнул головой Осташ. – Да и место у вас тихое.
– Твой спутник – цицкарь, – скосил Акрам глаза на Рерика. – А у нас не любят новгородцев. Лучше, если он будет молчать.
– Он беглый, – усмехнулся Осташ. – Рассорился с князем Гостомыслом и теперь ищет место, где можно голову преклонить. Так и говори всем, кто будет спрашивать.
– Люди у меня недавно были от Ицхака Жучина, спрашивали, почему Джелал покинул Итиль.
– И что ты им сказал?
– Сказал, что я простой приказный и не мне обсуждать волю хозяина.
– Но о письме ты слышал?
– Джелал рассказал. А уж когда Обадия, став каган-беком, начал собирать гвардию, тут многие всполошились.
– И сколько человек в этой гвардии?
– Десять тысяч, не меньше. В город их еще не вводили, держат в усадьбах, но имеющий глаза увидит. По всему выходит, что готовится либо война, либо переворот, а возможно, и то и другое вместе.
– А ты гана Карочея давно видел?
– Приходил он ко мне дней пять тому назад. Все спрашивал, с кем Джелал виделся перед отъездом. Я сказал, что с ганом Красимиром. Тот поиздержался на свадьбу и брал у хозяина в долг. А вчера приходил Барух, приказный бека Вениамина, и тоже спрашивал о гане Красимире. Не знаю уж, зачем он им понадобился.
