– Это плохо, – покачал головой ган Кончак. – Если гвардейцы решат, что они вправе диктовать свою волю каган-беку сегодня, то никто не поручится за то, что завтра эти убийцы сами не начнут выкликать каганов, не считаясь с волей рахдонитов.
– А что делать, – вздохнул Барух. – Каган-бек сам виноват в создавшейся ситуации. Ему не следовало ущемлять права тюркских, славянских и скифских ганов, ибо они становой хребет Хазарского каганата. Силами одних сефардов мы не сможем удержать власть в Итиле. Пока вожди окрестных племен поддерживали каган-бека, он мог не бояться диктата своих гвардейцев. Бек Измаил никогда не посмел бы дерзить Вениамину, если бы не чувствовал его слабость.
– А может быть, дело не в слабости? – пристально глянул на Баруха ган Кончак. – Может быть, каган-беку выгодно расправиться с русами руками взбунтовавшихся гвардейцев?
– Для каганата было бы лучше, если бы это было сделано по его приказу, – вздохнул Барух.
– Но в этом случае каган-беку пришлось бы держать ответ перед великим киевским князем Нигером, – нахмурился Кончак.
– А ты уверен в том, что Ингер Киевский станет оплакивать гибель своего дяди Олега Вещего? – насмешливо прищурился Барух. – Сдается мне, что в Киеве многих обрадует весть о том, что сын Чернобога пал в степях Хазарии.
– Выходит, каган действует наверняка?
– Вениамин твердо знает, что за смерть Олега мстить ему не будут, но, разумеется, только в том случае, если князь будет убит не по его прямому приказу. Иначе он сумел бы обуздать гвардейцев, можешь мне поверить, ган.
– Ты противоречишь сам себе, бек Барух, – покачал головой Кончак. – Ты только что говорил о слабости каган-бека, а теперь утверждаешь, что он еще достаточно силен, чтобы навязать гвардейцам свою волю.
– Верно и то и другое, ган. Пока Вениамин просто притворяется, что слаб, но очень скоро это притворство обернется для нас жестокой реальностью. Вот почему я говорю, что лучше бы каган-беку возглавить расправу над русами, а не прятаться за спинами гвардейцев. Иначе можно перехитрить самого себя. И гвардейцы, и хазарские ганы могут поверить в слабость Вениамина, и тогда нам просто не хватит сил, чтобы удержать их в повиновении. Пусть это случится не сегодня и не завтра, но это случится непременно.
Под рукой у каган-бека было пятьдесят тысяч гвардейцев, сила достаточная, чтобы расправиться с русами князя Олега, которых насчитывалось не более двадцати тысяч. В последние десятилетия сефарды настолько уверились в своем могуществе, что практически перестали считаться с ганами окрестных племен. Хазарское ополчение, прежде составлявшее основу вооруженных сил каганата, ныне было отодвинуто в тень и использовалось лишь как подсобная сила в бесконечных войнах, ведущихся Итилем. Не в этом ли была главная причина поражений, которые каганат терпел в последнее время как от славян, так и от арабов?
– Еще не все потеряно, ган Кончак, – понизил голос почти до шепота Барух. – Каган-бек Вениамин стар, он уже утратил жажду к власти, чего не скажешь о его сыне, беке Аароне. Если нам удастся извести колдуна Олега, то не только Тмутаракань, но и все причерноморские земли вернутся под власть Итиля.
– Твоими устами да мед бы пить, бек Барух, – вздохнул Кончак.
– Поживем – увидим, – самодовольно усмехнулся рахдонит.
Весть о возвращении русов князя Олега с богатой добычей взбудоражила Итиль. Арабы не оправдали надежд рахдонитов и позволили воинственным русам себя обобрать. Слухи об огромной добыче, захваченной князем Олегом в этом походе, будоражили умы не только итильских обывателей, но и жадных беков.
По условиям договора, заключенного Вениамином с русами, десятая часть добычи должна была осесть в казне каганата. Бек Барух почему-то волновался по этому поводу больше всех, а в ответ на вопросы Кончака он нервно пожимал плечами и отмалчивался. Из поведения бека скиф заключил, что заговор, видимо, вступил в решающую фазу. Скорее всего, русов в Итиле ждет сюрприз, о котором Вещий Олег даже не подозревает. Гордый франк уверен в том, что никто не посмеет напасть на его флот. Ему и в голову не приходит, что рахдониты способны не только просчитать ситуацию, но и заручиться поддержкой его врагов, живущих на славянских землях.
Ган Кончак был приглашен во дворец каган-бека, когда там появились наконец долгожданные русы. Князь Олег выглядел усталым, но держался бодро, а рядом с Вениамином, сильно сдавшим за последнее время, он смотрелся просто молодцом, хотя годами был никак не моложе каган-бека.
По прикидкам гана Кончака, здоровья отважному франку хватило бы еще лет на двадцать такой же беспокойной и полной опасностей жизни. Очень может быть, правы были те, кто считал князя Олега сыном Чернобога. Никому из простых смертных не дано совершить столько, сколько совершил этот витязь, занесенный божественным ветром так далеко от места своего рождения.
Кончак восхищался князем и почти жалел о том, что его блестящий путь завершится здесь, на земле Хазарии. Дракон одолеет медведя. Молодая кровь Ярилы прольется потоком по воле старика Вия. Выходит, не таким уж вещим оказался этот Олег, коли не смог предвидеть собственную смерть.
Десятая часть добычи, предназначенная для каган-бека Вениамина, была столь велика, что присутствующие при ее передаче беки восхищенно зацокали языками, прикидывая в уме, сколько добра находится сейчас в ладьях русов.
– Нам нужны подводы и лошади, каган-бек Вениамин, – спокойно сказал Олег.
– На торгу ты найдешь и то и другое, – пожал плечами владыка Итиля. – Там же ты можешь продать свои ладьи. Думаю, от покупателей отбоя не будет.
– Надеюсь, никто не помешает нам покинуть твой город? – спросил Олег, скосив глаза на бека Измаила, стоящего по левую руку от Вениамина.
Каган-бек замешкался с ответом лишь на миг:
– Я верен данному слову, князь, и удивлен тем, что ты в нем усомнился.
– Все бывает, каган-бек. Порою ближники считают себя умнее своих повелителей и совершают глупости, способные разрушить хрупкий мир.
– В разумности моих беков ты, князь, можешь не сомневаться, – надменно ответил Вениамин. – Счастливой тебе дороги.
Кончак насторожился. Выходит, он зря решил, что бекам удалось обвести русов вокруг пальца. Насмешливый взгляд, брошенный князем Олегом на побледневшего от гнева бека Измаила, яснее ясного говорил о том, что хитроумный франк не только догадался о грядущих неприятностях, но, похоже, знал, от кого они будут исходить.
Тем не менее ган Кончак выбрал время, чтобы незаметно для посторонних глаз повидаться со своим сестричадом воеводой Бориславом, который был в этом походе правой рукой князя Олега.
– Значит, вы знаете о готовящемся нападении гвардейцев? – прямо спросил Кончак.
– Мы догадались об этом еще до начало похода, – усмехнулся Борислав. – Вряд ли нас начнут убивать прямо в Итиле. Все-таки каган-бек Вениамин постарается сохранить лицо. А в степи у нас найдутся помощники.
