Один лишь шаг… И росчерк стали
закончит начатое Тьмой…
А там, где свет струится Алым,
начнется долгий Путь домой…
Веер, то есть другой мир, в котором Коррина снова ждало приключение? Или Призвание? «Путь домой», который есть, а, значит, его можно пройти? Слово «долгий»?
Прислушиваясь к своим ощущениям, Эол никак не мог избавиться от чувства, что на этот раз Ольгерду предстоит что-то такое, что потребует от него запредельных усилий. И злился, потому что мыслей о том, как и чем он сможет помочь другу, у него не было. Совсем…
– Что, опять? – возникший в дверном проеме Маныш удивленно посмотрел на мрачное лицо подчиненного и, не тратя времени на расспросы, вырвал блокнот из его рук.
– Ну, что скис-то? – пробежав глазами текст, поинтересовался он. – Вроде ничего страшного…
– Не могу отделаться от ощущения, что за этим Пророчеством кроется какая-то гадость… И это меня бесит… – после недолгого раздумья признался Эол.
– Ладно, с гадостью разберемся потом… Мальчишка в регенераторе. Челнок готов к вылету. Дуй в Аниор – надо понять, что там происходит. Я пока начну расконсервацию Комплекса на Ронтаре. Надо связаться с Ольгердом и сообщить ему, что его сын – на Элионе. Пусть заканчивает валять дурака с этим самым Кормухиным – пора заниматься делом. Так… Завтра Комплекс выйдет на рабочий режим… Значит, послезавтра мы его сможем забрать… Согласен?
– Угу… – кивнул Эол, не отрывая глаз от строк Пророчества.
– Да что тебя так плющит-то? – в стиле Щепкина возмутился Маныш. – Приди в себя! В конце концов, жизнь продолжается! Вали в Аниор – там тебя Лойша ждет… Обратно можешь прилететь завтра к вечеру – раньше ты мне тут не нужен… Вопросы?
– Спасибо… Сейчас полетим… Просто мне кажется, что я упустил что-то важное… Вчера или позавчера… Мысль вертится где-то рядом… А поймать не могу…
– Отвлекись. Сама поймается! – хохотнул Маныш. – Ладно, вали уже. Кстати, я вывел на орбиту пару новых спутников. Мониторинг поверхности начнется через двадцать минут. Так что, к завтрашнему вечеру у нас будет достаточно информации для полного анализа политической обстановки на континенте. Думаю, не помешает…
…Сидя за полюбившимся ему столиком в дальнем от сцены углу «Метлы», Эол, прикрыв глаза, слушал пение Лонора-барда и медленно сходил с ума: очередная баллада Поэта пробирала его до глубины души, заставляя переживать те же чувства, что и все окружающие:
О, Время! Что ты делаешь со мною?
Когда мне плохо – замедляешь бег,
задумчиво киваешь головою,
присев поближе… – Миг длиною в век…
Когда я счастлив – пролетаешь мимо,
не разделив со мною радость дня.
Ну, неужели так необходимо
куда-то мчаться? Выслушай меня!
Быть может, ты сумеешь хоть немного,
хоть иногда, но замедлять свой ход,
или совсем забыть, что ты – в дороге,
когда Люблю… Ну, и наоборот —
не замечай, когда душа сгорает
в разлуки опаляющем огне.
Беги! Лети! Несись! – Я умоляю…
Но нет ответа в гулкой тишине…
…О, Время! Что ты делаешь со мною!
Я лишь вчера издал свой первый крик.
Ты пронеслось безумною стрелою —
и я, увы, почти уже старик…
– Здорово, правда? – тихий голос Лойши, раздавшийся за спиной, заставил его вздрогнуть и вскочить с кресла:
– Я искал тебя весь день, милая… Где ты была?
– На поляне, где ты пропал… – глядя ему в глаза, прошептала девушка. – Я там бывала каждый день… Ждала, когда ты вернешься… Где же ты был столько времени, а?
– Прости… – прижав Лойшу к груди, Эол почувствовал запах ее волос и почувствовал, как колотится ее сердце.
– Ничего… Я все равно не верила, что с тобой случилось что-то дурное… Я бы почувствовала… Но… мне было страшно… И одиноко…
– Пойдем… – положив на стол серебряную монету, Хранитель направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
Зрители, потрясенные только что закончившейся песней, взорвались аплодисментами и удивленно косились на тех, кто решил покинуть потрясающее действо задолго до его конца.
– Я снял ту же комнату, что и тогда… – пропуская девушку вперед, негромко сказал Эол. – Знаешь, я знаю тебя каких-то несколько дней, а мне кажется, что целую вечность…
Лойша замерла на месте, потом повернула к нему лицо, заглянула в глаза и улыбнулась:
– Когда ты рядом – я живу. Пока тебя не было – я существовала. Мне страшно думать о будущем – я прекрасно понимаю, что тебе не пара. Но каждую минуту, которую мы будем вместе, я проживу счастливой…
Глава 59
Ольгерд
Озеро появилось перед нами как-то сразу. Еще минуту назад мы пробирались через бурелом, отбиваясь от нападения стаи озверевших от запаха крови «крыс», а сейчас перед нами простиралась серовато-зеленая водная гладь, покрытая легкой рябью от пронизывающего нас насквозь холодного ветерка. Низкие черные облака, висящие практически над нашими головами, отражаясь в воде, внушали какое-то гнетущее ощущение тревоги. Представив, каково сейчас плетущемуся в сопровождении Эрика Кормухину, я вдруг понял, для кого природа подготовила такой милый антураж.
– А где пальмы? – встав рядом со мной, закапризничала Беата. – И песок не как на Мальдивах… Вовка! Сбегай за мороженым!!!
– А можно сплавать? Тут, говорят, в паре морских миль неплохой итальянский ресторанчик…
– М-да… Плавать тут я бы тебе не советовал… – усмехнулся я. – Ты покопайся в памяти… Может, что и вспомнишь…
– О, блин… – буквально секунд через двадцать скривился Щепкин. – Пожалуй, ты прав… Что-то погода сегодня не располагает к водным процедурам…
– А че там такого? – поинтересовался Ремезов, который не был с нами на Ронтаре, а значит, и не получил того блока информации, который нам когда-то загрузил Джо.
– Ну, как тебе сказать, чтобы не расстроить? – развеселился Глаз. – Пираний себе представляешь?
– Ну, да…
– А тут водится гадость раз в восемь мельче, но с гораздо более гнусными повадками. Такие милые, подвижные рыбешки, с маленьким, но очень зубастеньким ротиком. Если бы они только кусали, я бы не стал особенно переживать. Но они реагируют на тепло проплывающего мимо тела, нападают и впрыскивают в рану какую-то гадость, вызывающую местную анестезию и, при достаточно большой концентрации, паралич. В общем, тушка успевает проболтаться в воде достаточно долго, чтобы вокруг собралась нехилая стайка голодных подружек и устроила себе офигенный пир…
– Угу. Самое смешное, что одна рыбка впрыскивает совсем немного яда – человека весом килограмм в сто парализовать не сможет. А вот отключить рецепторы на отдельно взятом участке тела – запросто. Но средняя стайка состоит из сорока-пятидесяти штук. Этого вполне хватает, чтобы замедлить продвижение даже такого монстрика, как «лев», настолько, чтобы к нему подоспела еще одна стайка… – добавила Беата. – Кровь они чуют метров за пятьсот. Если не больше.
