Забрызганный кровью Ульф внезапно возник на пороге комнаты.
— Уже? — тихо спросил он.
Гильдис только вздохнула в ответ. Ульф опустил голову, по щекам его побежали слезы. Он был не только вассалом благородного Альрика, но и его дальним родственником. Впрочем, прав на имущество покойного он не имел. Гильдис отметила это почти машинально и слегка устыдилась своих мыслей. Хотя вопрос о наследстве скоро встанет в полный рост, хочется ей этого или нет. Гильдис очень скоро придется искать союзников, а Ульфу выгодно поддержать ее в споре за Нидрасские земли.
— Мы поймали одного негодяя. — Гримаса ненависти исказила лицо Ульфа, но он быстро овладел собой. — Наши люди опознали в нем убийцу вашего отца.
Плешивый дышал тяжело, хрипящая грудь его вздымалась в тщетной попытке удержать улетающую жизнь, одежда казалась черной от крови. У Гильдис он вызывал чувство гадливости и ненависти. Подумать только, этот буржский ублюдок, выросший на помойке, лишил жизни ее отца, блестящего и благородного Гольдульфа Хаарского, самого могущественного владетеля Приграничного края. Какая дикая и нелепая случайность.
— Ты убил моего отца? — глядя прямо в его бегающие глаза, спросила Гильдис.
— Нет, нет, — затряс головой Плешивый. — Я все скажу. Нет здесь моей вины. Это все они, отродье дьявола, меченые.
Гильдис побледнела, сердце ее болезненно сжалось, она с трудом выговорила одно-единственное слово:
— Продолжай.
— Он заплатил нам золотом. У него было много золота. Они швыряли монеты в толпу. Я видел, я… — Плешивый попробовал приподняться, но руки его подломились, и он рухнул на солому, хрипя и задыхаясь.
— Готов, — подтвердил лекарь.
Гильдис, не взглянув ни на лекаря, ни на шагнувшего вперед Ульфа, покинула подвал. Окинув столпившихся вокруг воинов невидящими глазами и что-то шепча побелевшими губами, она стала осторожно, точно слепая, с трудом нащупывая ступеньки негнущимися ногами, подниматься вверх по лестнице. Она сама взошла на второй этаж, без посторонней помощи дошла до своих покоев и только здесь рухнула на руки перепуганных служанок.
В трактире «У короля» справляли поминки, во всяком случае, настроение у собравшейся здесь публики было подавленное. Головорезы жадно пили брагу, топя в ней горечь поражения. А ведь казалось, что дело будет верным. Ну что такое двое, пусть и меченых, против почти двух десятков вооруженных и много чего повидавших людей. И вдруг такая незадача.
— Жаль Плешивого, — вздохнул Губастый, отхлебывая брагу из высокой кружки.
— Себя пожалей, — бросил ему Кривой. — Плешивый теперь пристроен на всем готовом в аду, а тебе за брагу платить нечем. Эх, меченых растрясти не удалось, в вине бы плавали.
— Этот сержант — сущий дьявол, — вступил в разговор рослый головорез с перевязанной головой.
— А вы — шавки трусливые, с двумя молокососами не могли справиться.
Лихой презрительно сплюнул под ноги собутыльнику.
— Ты не очень-то распаляйся, — обиделся Кривой. — Сам бежал, словно тебе пятки смазали.
Губастый обидно захохотал, Лихой метнул в его сторону уничтожающий взгляд, но опускаться до ругани с ничтожеством не стал. Что ни говори, а поражение роняет главаря в глазах подельников. И нынешнюю неудачу Лихому еще долго будут припоминать. Черт бы побрал этого урода Негора с его проклятым золотом. Если бы не старые долги, Лихой не стал бы так рисковать. А молчун мог бы и предупредить, что дело им придется иметь с лучшим рубакой Лэнда. Во всяком случае, Лихой на своем веку подобных бойцов не встречал, и не приведи Господь еще раз встретить. А из трактира надо смываться, пока не поздно, меченые наверняка будут мстить за убитого.
— Кстати, о звонкой монете. — Кривой подмигнул своим собутыльникам и перевел вопрошающий взгляд на Лихого.
Лихой сделал вид, что не понял приятеля, а про себя пожалел, что вообще сюда вернулся. Видимо, неудача сильно сказалась на его умственных способностях.
— Твой знакомый заплатил тебе за работу? — мягко полюбопытствовал Кривой.
— Это наши с ним счеты. Тебя они не касаются. К тому же дело мы не сделали.
— Потребуй плату за одного.
— Потребуй сам, — криво усмехнулся Лихой, — Мало тебе от меченых перепало, свяжись еще с молчунами.
— Задаток ты, во всяком случае, получил?
Головорезы многозначительно молчали. В их глазах, направленных на предводителя, не было любви, и Лихой после непродолжительного раздумья сдался. Небрежным жестом он швырнул мешочек с монетами на стол.
— Неужели кто-то думает, что я способен обокрасть товарищей?
Кривой только хмыкнул в ответ, тщательно отсчитывая каждому его долю:
— Мы просто боялись, что наше золото оттянет тебе карманы.
Эти слова были встречены дружным хохотом малопочтенного собрания. Лихой выругался вслух, а про себя поклялся свести счеты с Кривым при первом же удобном случае. Мысли предводителя о мести прервал тревожный шепот хозяина. Лихой при первых же словах трактирщика вскочил словно ошпаренный. Головорезы удивленно уставились на испуганного подельника.
— Меченые, — рявкнул Лихой.
— Двери заперты, — испуганно закричал кто-то.
— Вляпались! — Головорез с перевязанной головой метнулся к окну и тут же рухнул на пол. пробитый стрелой насквозь.
— Горим! — дико закричал Кривой.
Клубы дыма повалили из всех щелей. Люди заметались по залу в поисках спасения.
— Идиоты! — надрывался Лихой. — Двери вышибайте!
Он опрокинул тяжелый дубовый стол и попытался протаранить им дверь. Несколько человек, не потерявших еще разум от страха, бросились ему помогать. Дверь треснула по всей длине и поддалась под натиском объятых ужасом людей. Огонь уже бушевал внутри трактира, крыша вот-вот должна была рухнуть. Последним неистовым усилием дверь удалось сорвать с петель, и толпа полуобгоревших, почти задохнувшихся в дыму людей с воплями ринулась наружу. Меченые хладнокровно расстреливали убегающих из арбалетов, рубили их мечами, топтали конями. Единицам удалось скрыться среди надгробий старого кладбища. Лихому не повезло. Ара ловко подставил ему подножку, и через минуту предводитель головорезов уже стоял перед Тузом со связанными за спиной руками.
— Ну, вот и встретились, — Сержант подбросил на ладони золотую монету и ловко поймал ее на лету, лицо его не предвещало ничего хорошего.
Лихой похолодел, ноги отказывались служить ему, и он тряпичной куклой обвис на руках у меченых. Сержант криво усмехнулся и небрежно швырнул монету в огонь.
— Я дарю это золото тебе, — сказал он, пристально глядя в глаза пленника. — Дело за малым — достать его из огня.
Сержант взмахнул рукой, меченые подхватили оцепеневшего от ужаса Лихого и, раскачав его, швырнули в огонь. Раздался дикий вопль, сноп искр взметнулся к небесам, и на этом все было кончено для негодяя в этом мире.
